Одиночество полукровки?

Недавняя статья Суркова в журнале «Россия в глобальной политике» — необычный по меркам России аналитический материал.

Почему?

Обычно российская аналитика — это бравый спич политрука: придём, разгромим, победим, одолеем. Авианосцы, корабли, бороздят, не дадут. Ракеты, космос, весь мир в труху.

Но потом.

Конструирование реальности в виде несбыточного завтрака. Я авианосцы не просто так помянул. Просто с начала 2000-х слежу за обещаниями командующих российскими ВМС о вводе в строй новых кораблей этого класса в ближайшем будущем. Планка ближайшего будущего сдвигалась почаще, чем планы по построению коммунизма. Но обещание построить давалось в среднем раз в год. Авианосца не было (и не будет), но они все эти годы исправно бомбили Воронеж — в мозг.

В 2014 году российская аналитика шла до Берлина через Киев и Львов. В 2016-м управляла миром, разделив его с Трампом напополам.

Но что-то пошло не так.

На дворе 2018-й, и Сурков, ещё знаменитый, но уже какой-то осунувшийся и постаревший за пять лет на двадцать, пишет статью, общий смысл которой — «мы не дошли до Запада, мы внебрачное дитя от Востока, наш удел — скитаться по земной юдоли в состоянии безысходной самодостаточности».

И беспощадного самоудовлетворения. Но где же здесь обычная бравурность? Где же планов громадье, почему так мало текста уделено позитивной повестке?

«Итак, Россия четыре века шла на Восток и ещё четыре века — на Запад. Ни там, ни там не укоренилась. Обе дороги пройдены. Теперь будут востребованы идеологии третьего пути, третьего типа цивилизации, третьего мира, Третьего Рима...

И всё-таки вряд ли мы третья цивилизация. Скорее сдвоенная и двойственная. Вместившая и Восток, и Запад. И европейская, и азиатская одновременно, а оттого не азиатская и не европейская вполне».

Очень свежая идея — через XIX столетие к XVI-му, через почвенничество к монаху Филофею. Владислав Юрьевич, вы решили критически переосмыслить дугинское евразийство с использованием самых современных методик позапрошлого века? Хорошо, но несколько запоздало.

«Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рождённого в смешанном браке. Он везде родственник и нигде не родной. Свой среди чужих, чужой среди своих. Всех понимающий, никем не понятый. Полукровка, метис, странный какой-то.

Россия — это западно-восточная страна-полукровка. С её двуглавой государственностью, гибридной ментальностью, межконтинентальной территорией, биполярной историей она, как положено полукровке, харизматична, талантлива, красива и одинока».

И невместимо скромна, Асланбек Андарбекович.

Не получилось у России задружиться с Европой, сокрушается Сурков. Она так старалась, так старалась, ради этого спасала европейцев, уменьшалась вдвое, истово верила то в Маркса, то в Хайека — а всё равно не приняли. Отторгли, как инородный элемент, не оценили.

Здесь в интерпретации уже пошёл явный фельетон (трактовка революции и развала СССР как целенаправленного евроинтеграционного усилия!), но вполне ложащийся в российское виктимно-агрессивное мессианство — пожар прошёл по плану, и не «крупнейшая геополитическая катастрофа» это, оказывается, была, а сознательное самопожертвование. Разумеется, отвергнутое, и оттого лишь более трагическое.

А после 2014-го, года «известных свершений», заключает Сурков, Россия вновь вернулась к одиночеству. К непонятости, загадочности и третьему пути, которым и будет идти и на котором обязательно ещё будут звёзды.

Здесь как бы упускается то, что как раз после 2014-го у России были аж два «внешнеполитических рывка» — в сторону Китая и в сторону США. Оба безуспешные, но сами попытки никак не стыкуются с «третьим путём», фразой «я волк-одиночка» и уходом в закат.

Потому что всё намного проще.

Статья Суркова в «России в глобальной политике» — не прогноз, а объяснительная записка.

Это не традиционная для таких статей оптимистическая фантастика, хотя её элемент привычно введён в заключение. Это объяснение, почему всё пошло не так, попытка интерпретации очевидного и огромного геополитического поражения, к которому приложил руку и голову сам Сурков. Попытка представить плановым и ныне идущий пожар.

Не «мы обосрались с Крымом, мы обосрались на Донбассе, мы обосрались в Сирии», а «мы непонятные харизматичные, талантливые, красивые и одинокие полукровки».

Не «мы допустили ошибки везде, где можно было допустить», а «нам на роду написано». Мы в этой пьесе трагические герои, не жили богато — нефиг и начинать.

Не «лично мы не преуспели во встраивании России в хоть какую-либо из цивилизационных моделей глобального мира», а «материал не поддался, да и не надо было». Мол, не очень-то и хотелось.

Ну и немного позитива в конце — мол, мы ещё можем построить «альфа-страну». Если очень постараемся. После терний будут звёзды. Когда-нибудь. Судя по обозначенным в материале вешкам, срок может составлять примерно четыре века.

Это песнь поражения. Мемуары полководца, у которого всё пошло не так. Оптимизма для России в ней мало.

Но есть оптимизм для других.

P.S. К слову, пока читал статью Суркова, на краешке сознания крутилась какая-то песня.

Потом вспомнил. Вот эта.