Пистолет Макарова, или Как правильно сниматься в сериалах

А.Кронсгартен

Примечание редакции. Помните постсоветские сериалы образца 90-х? Их характерные голоса, их непередаваемый реквизит, их блестящие сценарии? А некоторым приходилось в этом сниматься. Этим травматическим воспоминанием и хочет поделиться с вами наш автор.

Было это в прошлом тысячелетии, когда общаги жили голодно, на картошке и овсянке, студент был злой, поджарый и бросался на любой заработок, поступаясь даже моральными принципами, как переклейка этикеток на просроченных шипучках, например. «Сам не пей — глисты выйдут», — сразу предупредил толстый наниматель.

Поэтому когда на вахте появилось объявление о наборе актёров на съёмки сериала, я откликнулся на это всей душой и урчанием в животе. Надо сказать, сериальные дело тогда только начиналось и было довольно рискованным. Это было время ушлых администраторов, нахватавшихся по верхам киношных кунштюков. Как правило, они продавали квартиру и вкладывали в продакшн-студию.

Сколько откатов брали каналы, чтобы заказать у продакшна продукт — неизвестно. Но брали точно. Умение договариваться у хозяев (они же, как правило, и режиссёры) котировалось выше ремесленного мастерства. О творчестве речь вообще не шла. Только бизнес.

Отсюда экономия на всем. В первую очередь — на гонорарах актёрам. Набирали студентов и молодых актёров-фрилансеров, не прибившихся к театру. Озвучивали за всех двумя-тремя голосами. Представляю, как недоумевали слепые, слушая сериал. Та ещё шизофрения. Играли в своём. Гример подключался, только когда нужно было изобразить синяк или кровищу.

Но каким-то чудом туда просачивалась талантливые люди. Я помню гениального оператора, с которым был шапочно знаком до съёмок. Он брался за любую работу, чтобы не растерять квалификацию. И время показало, что был прав.

Съёмочный процесс — штука скучная. Это бесконечное изматывающее ожидание с перекурами до одури и чаями до уссыку. Причём вызывают на площадку именно в тот момент, когда уже полностью расконцентрирован и уверен, что сегодня уже не понадобишься.

Играл я следователя уголовного розыска с фамилией Тропинин. Фамилии для персонажей сценарист брал, видимо, из первой попавшейся книжки. На этот раз это была брошюра о великих художниках, к гадалке не ходи.

Меня предупредили, что нужно быть в костюме. Сняли проходку с пистолетом по подвалу и сцену с допросом какого-то злодея. Макаров без магазина и удостоверение мне вручили два флегматичных тела в форме не то ОМОНа, не то СОБРа. Парни были ниже меня ростом, но в полтора раза шире. Подозреваю, их аренда у начальства обошлась дешевле, чем каскадёры и форма отдельно.

Они участвовали в сцене поимки злодея. Режиссёр видела эту сцену ключевой, долго готовила её, не забывая, впрочем, кокетничать с громилами. Но им было не до того. Кажется, их заботило только одно — чтобы я не уволок их табельный ПМ. Две пары буравчиков сопровождали меня, где бы я не фланировал, ожидая съёмку. Потом один не выдержал и напомнил мне неожиданно тонким голосом:

— Вернуть не забудь.

— Тут забудешь, — говорю, — вы мне своими взглядами всю спину просверлили.

Но тут нас позвали на площадку. Режиссёр с кокетливыми ужимками объяснила парням их задачу. Те стояли, набычившись, и натужно морщили лбы. Видно было, что интеллектуальная нагрузка даётся им с большим трудом. Рядом опасливо переминался с ноги на ногу злодей. На него было жалко смотреть.

Первые «камера-мотор», привычные профессионалам, хлопцы прозевали, так и оставшись стоять. Режиссер ещё раз терпеливо объяснила им. За вторым разом они исправились с лихвой. Под дикие маты смели злодея за доли секунды, уложив мордой в пол. Клубы пыли улеглись где-то через минуту. Злодей отряхивался и ощупывал рёбра.

Режиссер, грызя ноготь, недовольно пялилась в плейбек. Сцена, которую готовили полдня, пролетела как пуля, причем работу хлопцев разглядеть было сложно, настолько быстро всё произошло.

— Ладно, пущу в рапиде, — решила она. — Всем спасибо, все свободны!

Я с облегчением отдал пистолет. Получил свой прайс у тётеньки с бегающими глазами. Деньги она считала почему-то под столом. Отдавала с явным сожалением. Я расписался в цидулке без печати и подписи напротив своей перевранной фамилии. Мне было всё равно. Славы это вычитание из искусства не сулило. По дороге встретил режиссёра.

— Завтра тоже приходи, — устало сказала она.

— В чём? — устало спросил я.

Она что-то ответила. Я не расслышал.

В общаге я переоделся — рубашка была насквозь мокрой. Галстук хотелось выбросить из окна. Я ушёл в гастроном. Когда вернулся, обнаружил выбитую дверь и восхищённые глаза татарки Эльвиры. Она стояла с мокрой головой и тазиком подмышкой.

— А к тебе два мусора приходили! Что ты натворил?

— Зарезал пятерых.

— Я почему-то сразу так и подумала, — мечтательно сказала Эльвира. — Они сказали, чтобы ты больше так не делал.

Пистолет-то я сдал. Но совершенно забыл об удостоверении. Пиджак, в карман которого я его положил, валялся посреди комнаты. Думать, как они меня нашли, было лень.

На следующий день, с дикой похмелюги, я снова пошел на съёмки вместо учёбы. Эльвира взялась постирать единственную рубашку, потому пришлось надеть под пиджак гольф. Оказалось, что будем снимать продолжение вчерашней сцены.

Когда я смотрел сериал по телевизору, было нетрудно заметить, как я захожу за угол в рубашке с галстуком, а выхожу уже в гольфе.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.