Политический шторм в Южно-Китайском море

Примечание редакции. Вопрос Южно-Китайского моря становится очередным белым пятном, в котором не хватает чётких позиций геополитических лидеров. Китай, в отличие от своих соперников, взгляды не меняет: он продолжает наращивать влияние, встречая на своём пути лишь разрозненные мнения. В сегодняшней солянке три авторских взгляда.

У одного автора претензии к стратегии Евросоюза, работающей лишь в адекватных правовых условиях — и это самая свежая публикация. Чтобы немного ввести вас в курс дела, добавляем две другие статьи (одна из которых весьма оптимистична) за прошлые годы. Правда, по итогам никакого позитива нет. Китаю в очередной раз противостоят лебедь, рак и щука — хоть у международных сил и общие цели, не хватает какого-нибудь универсального подхода.

Учитывая интерес КНР к европейским странам, пока что выражаемый в формате чрезвычайно выгодных политически — и настолько же сомнительных экономически — сделок, радоваться особо нечему. Ведь американцы с их эффективным подходом далеко, а Европа рядышком. Хорошо она вписывается за чужие проблемы. Сразу внушает уверенность.

The Diplomat, Sophie Boisseaudu Rocher. Беззубость как основа

Европейский Союз не может считаться наиболее заинтересованной стороной в спорах по Южно-Китайскому морю — он и не претендует на это. Но в то же время его интересы в этом вопросе зашкаливают, и не только из-за 40% внешней торговли европейцев, зависящих от этого коридора. У ЕС есть основные партнёры, непосредственно вовлечённые в споры. Возможно, здесь куда важнее системные интересы, которые рано или поздно придётся защищать.

В 2016 году Шангри-Ла посетил Жан-Ив Ле Дриан, министр обороны Франции. Там он заявил: если морское право не будет соблюдаться в Китайском море, оно окажется под угрозой и в Арктике, Средиземноморье или в любом другом месте. Абсолютно правильная обеспокоенность, неоднократно высказанная в докладах НАТО.

И где же мы оказались с этой оценкой? Есть ли у новой «геополитической» комиссии ЕС возможность сдвинуть с места Китай, не слишком углубляясь в компромиссы по его основным принципам? Или вызов Южно-Китайского моря станет далеко не первой игрой в прятки — и снова унизительной для Европы?

Запад столкнулся с возросшей уверенностью Пекина — нет, даже с нетерпением — в формировании собственного глобального порядка. И не очень понятно, сможет ли Евросоюз внести свой вклад в разработку этой системы, при этом сохранив свои основные ценности. Ведь сейчас на кону оказалась легитимность ЕС как образцовой модели «лучшего мира».

Фундаментальная приверженность верховенству закона демонстрируется Европейским Союзом на протяжении десятилетий. Но она не является продуктом концепций, разработанных законодателями; всё создавалось постепенно. После долгой истории болезненных и дорогостоящих войн, насилия, опустошений.

Всё это не следует воспринимать как вдохновляющий идеал. Лучше принимать основы как конкретное видение, созревшее на протяжении веков: объединение ресурсов и совместное использование рыночной системы. Всё ради того, чтобы сделать войну «не просто немыслимой, но и материально невозможной». Это совместное усилие, направленное на достижение мира и процветания. Без агрессии: лишь с помощью экономического объединения и общих базовых ценностей.

Но всё это зародилось в 1958 году и было основано лишь на уважении международного права… Безусловно, Брюссель не приемлет войны. Превыше всего европейская модель гласит: война не является подходящим решением для разрешения споров. Сделав это одним из своих величайших активов и источников легитимности, Евросоюз распространяет свои нормы как символ мирного влияния.

Но не выдаёт ли он желаемое за действительное?

Global Asia, Eva Pejsova. Общие цели даже после Brexit

Примечание переводчика. Чтобы понимать, насколько глубока проблема и разница во взглядах — ловите текст, опубликованный в июне 2019 года. Такое ощущение, что с тех пор не менялись даже мельчайшие детали.

Европейский Союз всегда уделяет внимание Южно-Китайскому морю. Крупнейший в мире торговый блок жизненно важен с точки зрения экономического интереса; он необходим для защиты свободных, безопасных и стабильных транспортных коридоров. Особенно тех, которые соединяют Европу с экономическими центрами Восточной Азии.

Страны Северо-Восточной Азии составляют наиболее важный экспортный рынок Евросоюза. А ещё это источник прямых иностранных инвестиций. Например, Китай является вторым по величине торговым партнёром Старого Света, а торговля ЕС лишь с Японией составляет 25% мирового ВВП.

Евросоюз также является вторым по величине торговым партнером АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии — прим. пер.) А само региональное объединение — третий по объёму партнер ЕС. Всё связано.

Помимо экономических интересов, Брюссель держится за юридические и политические обязательства в отношении региональной стабильности. Наиболее важны как раз споры в Южно-Китайском море: здесь царит политика Китая и те угрозы, которые он представляет для мирового порядка. Европа, позиционирующая себя как нормативная сверхдержава, пребывает в напряжении.

Есть много причин для интереса Евросоюза к Южно-Китайскому морю. Брюссель часто обвиняли в безнаказанности военного присутствия США в регионе — при этом его вклад чаще всего ограничивался одобрительными заявлениями. Но со временем внешняя политика ЕС стала более активной и реалистичной.

Теперь европейцы обращают внимание на разрушительный потенциал Китая как в регионе, так и во всём мире. Всё же Европа балансирует, придерживаясь международных норм — но прагматично хватаясь за дальнейшее экономическое сотрудничество с Китаем.

Как и большинство международных игроков, не имеющих территориальных претензий в Южно-Китайском море, ЕС не принимает чью-либо сторону в спорах. Приходится соблюдать нейтралитет. Особенно когда речь заходит о чьём-либо суверенитете. Брюссель всегда призывает стороны конфликта соблюдать международные нормы для мирного урегулирования собственных споров.

Уже в 2012 году Китай и АСЕАН призвали согласовать свод общих правил для дальнейших взаимоотношений. Да и стратегия безопасности мореплавания ЕС (2014 год) основана на уважении международного права, полном соответствии с UNCLOS и свободе судоходства как основе глобальной стабильности.

В 2016 году появилась нынешняя Глобальная стратегия Евросоюза (EUGS). Там содержится вполне конкретное обещание «поддерживать свободу судоходства, твёрдо придерживаться международного права, включая морское право и его процедуры арбитража, а также поощрять мирное урегулирование морских споров». Подчеркивается необходимость «наращивать морской потенциал, поддерживать архитектуру региональной безопасности под руководством АСЕАН».

Но насколько эти принципы отражены во внешней политике ЕС? В июле 2016 года мы увидели неспособность сохранить единый фронт в поддержку вердикта Постоянной палаты третейского суда (ПСТ) по делу «Филиппины против Китая». И это лишь через несколько недель после публикации Глобальной стратегии ЕС. Появилось искреннее разочарование.

Последнее официальное заявление Брюсселя было ослаблено разногласиями между государствами-членами — все опасались поставить под угрозу свои отношения с Пекином.

Частично этот момент таки подорвал доверие к Евросоюзу, но также прозвучал сигнал тревоги. Влияние и деятельность Китая через его проект «Один пояс, один путь» (BRI) вбили клин в европейское единство и политическую сплочённость. Так Европа смогла прочувствовать на себе побочные эффекты, характерные для конфликта в Южно-Китайском море. Как следствие, неприятные новости помогли проложить путь для более осторожной и активной внешней политики в азиатском направлении.

Двусторонние отношения с Пекином и дальше давят на решения Евросоюза. Сюда же запишем интересы отдельных стран-членов. Двусмысленность политики Брюсселя усугубляют и другие директивы. С одной стороны, видна продажа европейского оружия странам Юго-Восточной Азии, а с другой — передача ряда технологий Китаю.

Тем не менее, усиление безопасности Старого Света продолжается. Ведь сам по себе он далёк от реализации мечты о «европейской армии», несмотря на интеграцию в вопросах безопасности и обороны, идущую с 2016 года. За исключением специальных миссий, ЕС не имеет постоянных военно-морских сил.

В Брюсселе прекрасно осознают собственные оперативные ограничения. Его Стратегия морской безопасности прямым текстом призывает государства «играть стратегическую роль в обеспечении глобального охвата, гибкости и доступа» для ЕС. По факту — использовать свои вооружённые силы для поддержки свободы судоходства и содействия глобальному управлению.

Неудивительно, что пара стран-участников объединения, обладающих необходимыми ресурсами, уже работают в Южно-Китайском море. Например, Франция уже считает себя полноценной региональной силой. В её пользу звучат следующие аргументы:

• свои территории (в Индо-Тихоокеанском регионе);
• важные исключительные экономические зоны (около 9 миллионов квадратных километров);
• постоянное военное присутствие (и в Новой Каледонии, и во Французской Полинезии).

Регулярно пользуясь местным транзитом, с 2016 года Париж всё громче высказывался в защиту свободы судоходства. Тогда министр обороны Жан-Ив Ле Дриан произнёс знаменательную речь в Сингапуре — и указал на опасность китайского поведения как в Южно-Китайском море, так и за его пределами. В том числе в Арктике и Средиземном море.

Француз открыто призвал Европу активнее интересоваться судьбой региона, а военно-морские силы — объединять усилия и наращивать присутствие в морской зоне Азии. Уже в 2018 году следующий министр обороны Франции — Флоренс Парли — обещала продолжить учения, объединив усилия с Великобританией. Обе страны поддерживают тесные оборонные партнёрства с Индией, Японией, Австралией и США.

Несмотря на грядущий выход Великобритании из ЕС (напомню, текст от 2019 года — прим. пер.), её интересы по-прежнему тесно связаны с Европой. Особенно с оборонным сектором Франции, о чём гласят соглашения от 2010 года.

Великобритания присоединилась к иностранному присутствию в Южно-Китайском море. В августе 2018 года она разместила там три своих корабля. Сохранение международного порядка жизненно важно для выживания Великобритании в мире после Brexit.

Продвигая стратегию «Глобальной Британии», Лондону жизненно необходимо укрепить оборонное сотрудничество с индо-тихоокеанскими партнерами. Хоть мотивы и форма свободы судоходства Франции и Великобритании немного отличаются, цель у них общая.

AIIA, Nengye Liu. Странный нейтралитет

Примечание переводчика. Что, заразили вас оптимизмом? Зря повелись. Вот вам отрезвляющий текст от профессора австралийского университета, ещё в 2018 году недоумевающего: почему же Европа не желает проявлять силу там, где это давно требуется.

Европейцы — далеко не новички в Южно-Китайском моря. Когда-то Франция на правах колониальной державы, контролирующей Вьетнам, Лаос и Камбоджу, потребовала суверенитета над частью Южно-Китайского моря. Это произошло в 1931 году.

Сейчас сменилась обстановка, ведь теперь страны региона входят в число важнейших партнёров Европейского Союза. Уже в 2016 году Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) была третьим по величине торговым партнёром ЕС после США и Китая.

Шесть основных стран в объединении — Индонезия, Таиланд, Филиппины, Малайзия, Сингапур и Вьетнам — вместе с Китаем являются непосредственными соседями в Южно-Китайском море. Регион долгое время оставался негласной горячей точкой — в первую очередь, из-за конкурирующих претензий сразу нескольких прибрежных государств. Внимание к Южно-Китайскому морю снова усилилось во время арбитража между Филиппинами и Китаем.

В 2013 году островитяне решились на разбирательство в Постоянном арбитражном суде. Там они открыто выступили против Китая, ссылаясь на Конвенцию ООН по морскому праву (UNCLOS). Потребовали решить спор с Пекином о морской юрисдикции — и победили.

Теперь посмотрим, как действуют западные страны. Американцы осуществляют судоходство в Южно-Китайском море в рамках Программы свободы судоходства (FONOP). А вот участие европейцев чаще всего оформляется заявлениями или декларациями.

Например, в марте 2016 года ЕС опубликовал первое заявление об арбитраже в Южно-Китайском море. С одной стороны, не занимается никакая позиция по претензиям. С другой стороны, звучит призыв к истцам «решать споры мирными средствами, уточнить требования и добиваться их рассмотрения в соответствии с международным правом».

Для контраста важно понимать, что КНР бойкотировала арбитраж с самого начала. Можно подумать, что объединение критически отнеслось к поведению китайцев в Южно-Китайском море. Но уже15 июля 2016 года Евросоюз публикует своё второе заявление. Признаёт решение, вынесенное Арбитражным судом, и снова призывает стороны к мирному завершению конфликта.

А вот Пекин заявляет, что и так предпочитает урегулирование путем переговоров. В какой-то степени второе заявление ЕС согласуется с подходом Китая: тот просто не явился в суды, и уже потом опубликовал свое заявление.

Реакция Евросоюза отличалась от мнения союзников — особенно США и Австралии. Ведь Вашингтон и Канберра прямо призвали Пекин уважать юридическое решение, вынесенное арбитражным судом. Зато Европа принялась изо всех сил держать дистанцию от своего трансатлантического союзника.