Последние чёрные лебеди

От единого зренья нас, Боже,
Спаси, и от сна Ньютонова тоже.
В.Блейк

Мы живём во вселенной, в которой становится всё больше и больше информации, но всё меньше и меньше смысла.
Ж. Бодрийяр

Феномен нестабильности естественным образом приводит нас к весьма нетривиальным серьёзным проблемам, первая из которых — проблема предсказания.
И.Пригожин

Введение в проблематику

Читая обширную аналитику по политическим, историческим и экономическим вопросам, особенно в области прогнозирования и форкастинга, невольно обращаешь внимание на безмятежную логику доказательств, взятую прямо из античного мира Аристотеля, неизбывную линейность в изложении и понимании событий большинства нарративов, жёсткий детерминизм причинно-следственных связей в трактовке всех социально-политических процессов, и, естественно, аналогичные — вполне убедительные для авторов — выводы о будущем (ближайшем и не очень...), часто полные уверенности в релевантности, а иногда, и в удивительной непогрешимости доказательств!

Понятно, что кто-то из аналитиков делает или уже сделал на этом карьеру. Другой, известный ЛОМ, получает, вероятно, наслаждение в том, что время от времени выступает в роли троянской Сивиллы, и, исповедуя безошибочную тактику «всёпропало», пугает население грядущими ужасами. Третьи (ребята, записавшие себя не то что в политологи, какое там — бери выше, они уже политтехнологи!) дружно генерируют ценнейшую инфо о будущем страны, которую смело можно причислить к понятию о «загрязнении окружающей среды»... (но люди-то всерьёз на это ведутся!)

И дело здесь не только в хитрости и лукавстве, или только в некомпетентности авторов многочисленных статей и блогов, главное, вероятно — в остром дефиците методологии, в неверном понимании всей «гуманитаристики», построенной на идеях линейного детерминизма, линейной эволюции и линейного прогресса, которые доминировали в европейской культуре на протяжении практически всей её истории. Однако незнание или нежелание замечать радикальный поворот к Неодетерминизму, который произошёл уже в последней четверти прошлого века, как в рамках естественно-научной, так и в гуманитарной парадигмах, так же как и незнание законов элементарного права, не освобождает их (и нас) от ответственности...

Для понимания наших девиаций и вероятностных заблуждений нам придётся немного погрузиться в историю вопроса.

История вопроса

В Древней Греции поведение всего паноптикума богов органично вписывалось в мировоззрение граждан Афин, подчинялось картине страстей и добродетелей той эпохи; детерминировалось и аккуратно оформлялось упомянутой аристотелевской логикой, не ведавшей противоречий. Этот завораживающий буколический мир древних был им глубоко понятен и отлично объясним, и даже если стоики или Сократ пытались будоражить умы и возмущать спокойствие социума, то всё равно на фоне благостной картины наших мировоззренческих истоков всё сглаживалось, утрясалось и степенно каталогизировалось. Никогда не задумываясь над этим, мы и по сей день чинно оперируем большинством аксиом и убеждений той далёкой поры, считая их непреложными...

Между событиями, считали греки, существуют прямые, непосредственные и определяющие зависимости, и возникающая из ниоткуда случайность есть не что иное как незнание причин, породивших её, поскольку в реальном мире правит и властвует лишь одна царица Необходимость. Так, в частности, учил Демокрит. Из возражавших и категорически несогласных с ним был, похоже, лишь Эпикур: он первым постулировал (знал бы он, во что разовьётся его идея!), что Случайность — это вам «не просто так», как говорил один из героев Чехова, а мощное «конструирующее начало во Вселенной»!

Тезис Демокрита господствовал в Истории столетиями и принял форму классического детерминизма в эпоху Ньютона, когда Лаплас перенёс законы механики на всю действительность и представления человечества. Поскольку законы природы носят динамичный характер, утверждалось, что это должно вызывать сугубо однозначный необходимый характер связей, посему объективно (!) случайности не существует, и любое событие предсказуемо. Как иронично отметил А.Уайтхед: «Указанное направление европейской мысли берёт своё начало от существования в средние века непререкаемой веры в рациональность Бога, сочетающего личную энергию Иеговы с рациональностью греческого философа. Ни одна деталь не ускользнула от Его бдительного ока, каждой мелочи Он нашёл место в общем порядке».

Этот поначалу чисто философский конструкт — рационализм, вскоре проникает в бытовое мышление, становится доминирующим, что приводит к выводу о предустановленной эволюции общественной жизни, генерируя идею о возможности избегания нежелательных и неконтролируемых влияний. Грешат детерминизмом и титаны всего XVIII века — Декарт, Спиноза и Лейбниц. Последний красноречиво заявит: «Я не говорю, что телесный механизм это машина или часовой механизм, работающий без вмешательства Бога... (вовсе нет, однако) Бог все предвидел, обо всем позаботился». Красота: эдакий Deus ex maquina — древнегреческий театральный «Бог из машины», улаживающий конец любой драмы, счастливо перенесён через два тысячелетия и в «новое время».

Следует отметить, что линейный тип детерминизма учреждает и оформляет не только всю дальнейшую науку классического образца, но и, вероятно, лежит в основе матрицы той поры и социокультурным контекстом, в котором споро и уверенно разворачивался капитализм: «Широкое распространение механического мировоззрения совпало с расцветом машинной цивилизации. Бог, играющий в кости, плохо совмещался с машинным веком, который с энтузиазмом воспринял теории, изображавшие Вселенную как своего рода гигантский механизм».

Кстати, было бы абсурдным утверждать, что «механистическая» парадигма не сыграла никакой позитивной роли в Истории — отнюдь! В качестве примера: как писали некоторые исследователи, представление о простой и однородной механической Вселенной явно довлело над умами творцов американской конституции, разрабатывавших структуру государственной машины, где все звенья должны были действовать с безотказностью и точностью часового механизма.

Нам кажется, что тенденцию к сохранению данной научной парадигмы в течение тысячелетий, можно пробовать объяснить чисто психологической жаждой человечества в порядке как способе сохранить, сберечь себя пред ликом безжалостного и равнодушного Универсума, этого гигантского и непредсказуемого Левиафана, готового поглотить любые людские начинания... Классический детерминизм же рисует как раз «утешительную картину природы как могучего и рационального калькулятора» — а что ещё нужно затерянному в безликом Космосе человеку?

Но с переходом в новую эру, или, точнее в «новое время», эта «утешительная» картина мирового баланса и благостной гармонизации начала давать серьёзные сбои даже для убеждённых апологетов: «чёрные лебеди» позапрошлого века — бурные и страстные революции во имя Свободы и Равенства на двух континентах, разорвали путы старых представлений о социальной справедливости и благополучии этого «лучшего из миров». Ускорение социальной эволюции с периодическим падением в революционные вихри, крушение прежних идеалов требуют мучительного переосмысления Истории. Наука начинает выбираться из «смирительной рубашки, надетой на неё материализмом XIX века», причём речь идёт именно о детерминизме, стреножившем общественно-политическое развитие. Г.Гегель уже рассматривает «его величество Случай» как объективное явление, вызванное несущественными (ха-ха!) внешними причинами. Доктрину углубляют марксисты, признающие важную роль Случайности (нос Клеопатры и насморк Наполеона перед Ватерлоу); последняя уже падчерица Необходимости, но всё же пока лишь на вторых ролях, поскольку считается, что она хоть и может влиять на исторические процессы, ускоряя или замедляя их, но всё равно — конечный результат предопределён Необходимостью (как бы самими объективными социальными трансформациями.) Самое курьёзное — то, что не знают молодые, не учившие и не сдававшие такой замечательный предмет в вузе, как «научный коммунизм» — это убийственный постулат о том, что с переходом во всеобщее счастье, к коммунизму, сфера случайности, согласно НК, будет сужаться до бесконечно малой величины... Вот так! И как после этого не думать, что история науки — это скорее история человеческих заблуждений! (Хотя, если разобраться, какое отношение к науке имел НК как идеологический довесок советского агитпропа?)

Двадцатый век — новая парадигматика

Этот выявленный нами скрытый (и до сих пор неизжитый!) исторический фатализм получает мощные удары со стороны бурно развивающихся доктрин и новых парадигм в науке в лице теории вероятностей, которая изучает закономерности массовых случайных явлений. Речь идёт о неких закономерностях, кои при переходе одного явления к другому, налагаясь друг на друга, образуют принципиально Новое — новую ткань, или (о, ужас!) некую непредсказуемую заранее тенденцию. Теперь целое уже не объясняется своими составными частями, а составные части не определяют полностью целого. Назревает новая революция в науке... Однако смертельный удар наносит по детерминизму, по вульгарному материализму в лице того же марксизма-ленинизма, без сомнения, квантовая механика в первой трети прошлого века. Если вдуматься и отрефлексировать следующую выдержку из современной физики, Мир никогда уже не будет для нас прежним (!): «Мы едва ли способны представить, что каждая отдельная частица может содержать внутри себя все остальные частицы и одновременно быть составной частью каждой их них»( Ф.Капра). Мир элементарных частиц перевернул научную парадигму с ног на голову: во вполне респектабельной картине мира учёных произошёл драматический раскол. Как верно заметил после доклада о новых открытиях в квантовом поле кто-то из французских академиков: «Отныне к здравому смыслу взывает одно лишь невежество...»

Однако это «невежество» оказалось куда более живучим; не обошлось и без курьёзов. Президент Международного Союза теоретической и прикладной механики сэр Джеймс Лайтхилл в 1986 году публично приносит, так сказать, от имени механики удивительное извинение за то, что «в течение трёх веков образованная публика вводилась в заблуждение апологией детерминизма, основанного по системе Ньютона, тогда как можно считать доказанным, по крайней мере с 1960 года, что этот детерминизм является ошибочной позицией». Ни больше, ни меньше!

Но поскольку есть все основания считать, что «контрольный выстрел» в агонизирующее тело исторического детерминизма привносит «синергетика» физиков и философов — Германа Хакена, нобелевского лауреата Ильи Пригожина, Изабеллы Стенгерс и ряда других выдающихся учёных (а тема нелинейности исторического процесса и выявление «методологической» целесообразности в прогнозах является главной для настоящей статьи), то мы позволим себе остановиться на этом чуть более подробно.

Синергетика — новая картина мира?

Формирование «синергетического» (термин введён Г. Хакеном) мировидения рассматривается многими современными учёными как парадигмальная трансформация всех существующих традиций как в физике и естествознании, так и в философии и всей гуманитаристике! По сути, речь идёт о новейшей научной революции, аналогом которой справедливо считаются тезисы древних греков, Аристотеля в частности, поскольку именно они заложили основы миропонимания для последующих цивилизаций, распространившихся в невиданном масштабе вплоть до наших дней, на чём мы подробно остановились выше.

Новая парадигма связана с пристальным вниманием к феноменам самоорганизации, нелинейности, к изучению процессов «становления через хаос» (Пригожин). Любопытно, что всё то, что ранее считалось в классических научных дисциплинах случайным или несущественным (то есть, с философской точки зрения не имело онтологического — базисного для науки статуса), получает принципиально новый импульс — становится главным и фундаментальным направлением исследований. Остановимся на нескольких наиболее важных постулатах, поскольку они имеют далекоидущие для нашего анализа последствия.

• По формулировке Г.Николиса и Пригожина, «мы живём в мире неустойчивых процессов». Именно «неустойчивость процессов», их нелинейность и «неравновесность» (термин Пригожина) задают тон в бесконечной череде изменений и трансформации материи, пространства и времени; на всех уровнях структурной организации бытия эта «неравновесность» выступает условием и источником возникновения порядка. Причём если ранее порядок (логос) мыслился исключительно как антитеза хаосу, то теперь, как оказалось, любой ПОРЯДОК ГЕНЕРИРУЕТСЯ ХАОСОМ, где последний выступает для него базисом и питательной средой! Иными словами, хаос выступает главным фактором самоорганизации любой структуры, любой среды. Одна из центральных работ Пригожина так и называется «Порядок ИЗ Хаоса». Таким образом, «энтропия становится при определённых условиях прародительницей порядка» (Э.Тоффлер).

• Нелинейность развития, неустойчивость и «неравновесность» — основные показатели любой среды, и, согласно Синергетике, являются в теории адекватными истинному положению вещей — новому философски-обоснованному научному миропониманию. Мир — это непрерывный процесс становления (поклон тебе, о, великий Гаутама Шакьямуни, он же последний Будда! Ты, перекликаясь с Гераклитом, учил об этом уже 2500 лет назад...)

• Отсутствие «направляющего внешнего начала на процесс» (Н.Моисеев), то есть отсутствие внешних причин в генерации изменений среды (как всегда считалось в классическом детерминизме, трансформация среды индуцируется внешним полем), так как среды самодостаточны для самоорганизации и выработки априори неких внутренних сил, провоцирующих дальнейшее их (часто драматическое) изменение; данные изменения могут носить непрогнозируемый, так сказать, «случайный» характер.

• Объяснение предыдущего постулата основывается на том, что в любых средах происходят (микро) флуктуации — случайные (в смысле слабо прогнозируемые) колебания, которые могут оказывать гигантские изменения, а именно: макроизменения всей среды, и которые отныне невозможно исключить из конструирования научных теорий. Иными словами, любые микрофлуктуации в средах способны порождать новые макроструктуры!

• Вследствие возникновения значительных изменений даже от микротолчков в среде, индивидуальные усилия могут играть в истории огромную роль (ты слышишь нас, Карл Маркс?); при этом приложение усилий в процессе часто несопоставимо с полученным результатом и чревато драматическими последствиями.

(У гениального Р.Брэдбери эта тема выстреливает уже в 1952 году: охотник-любитель во время сафари в мезозойской эре, куда он попадает с другими участниками особой экспедиции, случайно, несмотря на предупреждения старшего группы, давит бабочку, что оборачивается грандиозной катастрофой впоследствии («И грянул гром»).

Таким образом, может ли полёт мухи в Вашингтоне изменить климат Индонезии?.. Согласно синергетической доктрине — да, может...

• Указанные микрофлуктуации бесконечно продуцируют событийные разветвления в среде, так называемые бифуркации (термин математика Пуанкаре, простите за обилие терминов), которые нежёстко задают различные альтернативные сценарии дальнейших событий. В точках бифуркационного «ветвления» возможно возникновения новых свойств среды, где целое и сумма его частей — качественно различные структуры — то есть свойства новых структур не редуцируются к свойствам их элементов.

• Вследствие вышеуказанной «версификации событий» возможно появление такого феномена как «эмерджентность» (внезапное возникновение). То есть нелинейность протекания процессов ( с «колебаниями» и «разветвлениями») способна приводить к возникновению новых неожиданных поворотов в эволюции среды, вызывать в ней революционные трансформации, новые модели функционирования (вот оно — вероятностное гнездо бунтарских «чёрных лебедей»!)

• События, происходящие в нелинейном и неравновесном Мире, носят уникальный «сингулярный» (единичный) характер. «Концепция вечности грешила тем, что в ней не оставалось места для уникальных событий» (Пригожин). Отныне исходные параметры Бытия интерпретируются как сингулярности, то есть, единичности, неповторимости, принципиально противящиеся любой попытке универсализации. Так в гуманитарных науках, в истории в частности, появляется презумпция уникальности события, прекрасно выраженная в программном тезисе голландского математика и логика Аренда Гейтинка «неосязаемые идентичности... ускользают от любых генерализаций». (Майдан, Революция Достоинства — вы поистине уникальны?)

...И к нашим судьбоносным событиям (в качестве заключения)

Новая для гуманитаристики научная матрица, задающая видение объектов и сред в качестве «сложных систем», где «сложность» не исключение, а общее правило, где нет больше места линейному детерминированному миру прошлого, ставит перед нами ряд вопросов, на которые придётся искать ответы. Какие предварительные выводы мы можем сделать, исходя из вышеперечисленных тезисов применительно к анализу текущих, очень непростых событий у нас в стране и за её пределами?

Во-первых, становится понятнее, откуда к нам бесконечно залетают не только «чёрные лебеди», но и всплывают явления, совершенно нам непонятные, нереальные, с нашей точки зрения иррациональные, как если бы они подчинялись каким-то иным, неведомым нам законам:

1. Поскольку парадигма линейности любых динамических процессов доминировала в европейской культуре практически на протяжении всей её истории, это наложило аксиоматическое понимание эволюции и прогресса, как следствий заранее установленных и понятных всем причин. Однако феномен версификации (ветвления) траекторий этой эволюции и исторического прогресса положил конец этой научной «вере». «Современная стадия ускорения социальных изменений» (Э.Тоффлер) носит в новой парадигме нелинейный характер. Отказ от презумпции линейного прогресса оказывается одним из важнейших поворотов в научной мысли западной цивилизации. Непрерывный и самообновляющийся процесс становления новой социальной среды играет, на наш взгляд, колоссальной важности роль в социополитической жизни Украины, поскольку имманентно (простите за термин, но он прекрасен даже по звучанию!) несёт в себе новые возможности, шанс радикальной трансформации и перехода. («Чёрный лебедь» начал свой неудержимый полёт над нашей страной... или на всем единым Миром вообще?)

2. «Неравновесность» и неустойчивость социальной среды, с одной стороны, фиксирует незаконченность, «нефинальность» общественной структуры, а её постоянная открытость создаёт перспективы для успешной трансформации; однако, с другой стороны, эта незаконченность и открытость несёт в себе огромные риски реакционного поворота к былой, предшествующей структуре государства. Нелинейность развития системы (всего событийного спектра Революции Достоинства) имеет вероятностный характер, поэтому возникает потенциальная возможность последовательной смены общественного строя, так как новая форма организации, в свете синергетической картины мира, не является обязательным следствием её предшествовавших форм... «Процесс развития больше не мыслится в качестве преемственно последовательного перехода от одной стадии (состояния) системы к другой, а как непредсказуемая смена этих стадий, каждая из которых не является ни следствием по отношению к предстоящему, ни причиной по отношению к последующему состоянию» (М.Можейко.) В этом случае нам, вероятно, придётся иметь дело уже не с «чёрными лебедями» Нассима Талеба, а с новыми реалиями, не только неизученными, но и совершенно сегодня невообразимыми, которые потеснят наши плосковатые взгляды на Реальность; которые сгенерируют принципиально новые трансформирующие концепции, не имеющие пока аналогов в настоящем.

3. «Сингулярный» единичный характер событий с точки зрения синергетики (эта мысль конгениальна и современным философам, таким, как Ж.Делёз и М.Фуко) предопределил уникальность Майдана, саму его «эмерджентность» (неожиданность) возникновения новых социально-политических ячеек, призванных на борьбу с ретроградным гетто, в которое была загнана наша многострадальная страна в период предыдущего правления. Та же самая эмерджентность актуальна и сейчас, когда идёт сражение с той элитой, которая видит своё спасение лишь в старой, коррумпированной модели управления государством. Переосмысленный в новой парадигме феномен «случайности» возникновения массовых протестов и Майдана явился тем мощным конструктивным фактором, который перекроил ментальную карту Украины, объективировал эволюционные процессы в нашем обществе.

4. Влияние любых, даже самых мелких флуктуаций (колебаний), создающих принципиально новый макромир (помним: микрофлуктуации способны порождать макроструктуры), вероятно, способно объяснить нам, как мы уже неоднократно отметили, феномен возникновения Майдана и Революции Достоинства. «В неравноценной системе могут иметь место уникальные события и флуктуации, способствующие им... а тогда возникает историческая перспектива, то есть возможность появления других, быть может, более совершенных форм организации Будущего» (И.Пригожин). Так избиение студентов (событие локального плана) вызвало эффект домино в политическом макромире, изменив ход истории в большой стране, вызвав необратимые изменения в менталитете огромных социальных пластов нашего общества. Зародился уникальный для всей территории СНГ, принципиально новый вид патриотизма — гражданский патриотизм.

5. Идея гражданского патриотизма, самоорганизация общества (самодостаточность внутренних сил) позволили сохранить государство в своих основных границах в самые драматические моменты нашей «новой» истории, когда вследствие вакуума власти и коварно-агрессивных действий северного соседа оно находилось на самом краю бездны, и смертоносный распад был высоко вероятен. План агрессора о массовом идеологическом и военном противостоянии внутри страны, о начале гражданской войны и аннексии значительной части территории не сработал («чёрный лебедь» издал в небе торжествующий клёкот). Возникла и качественно реализовалась на практике общественная «синергия»: индивидуальные усилия сотен тысяч активистов, волонтёров и просто «свiдомих» оказали неожиданно решающее влияние в борьбе за независимость Украины. Их синергетические усилия обеспечили консолидацию сил всех отечественных «прогрессистов», сохранение суверенитета; они спасли страну от силового захвата и поглощения её алчной московской «метрополией».

6. Событийные разветвления (бифуркации) Революции Достоинства, формируя веер альтернативных путей развития, задали, в том числе, и направление на европейскую интеграцию Украины, отбросив остальные векторы. Вследствие указанного бифуркационного ветвления возникли новые сценарии развития украинской государственности, новые доминирующие настроения общественной среды, привнёсшие надежду в прогрессивную трансформацию прежней структуры управления, в возможность модернизации и контроля со стороны (немыслимого ранее) гражданского общества. Послемайданные «ветвления» социополитической жизни Украины впервые (!) в истории страны создали возможность сложного и мучительного диалога гражданского общества с Властью.

7. Нелинейность, «случайность» происходящих в общественном теле событий ставит под сомнение выработку «точных» прогнозов относительно будущего системы. Данный подход предполагает крайнюю осторожность и максимальную рефлексивность выводов (что, разумеется, не исключает их креативности и новизны). Идея «точного» предвидения должна смениться на идею вероятностного прогноза, как это происходит сейчас в точных науках и в естествознании. Вот что по этому поводу думал один из основателей синергетики: «Да, мир нестабилен. Но это не означает, что он не поддаётся научному изучению. Вырисовываются контуры новой рациональности, к которой ведёт идея нестабильности. Эта идея кладёт конец претензиям на абсолютный контроль над какой-либо сферой реальности, кладёт конец всем мечтаниям об абсолютном контролируемом обществе. Реальность вообще не контролируема в смысле, который был провозглашён прежней наукой» (И.Пригожин).

По нашему глубокому убеждению, любые выводы, которые делают аналитики, политологи и эксперты, должны носить предварительный и относительный характер, анализ должен быть дополнен и расширен, так как надо отдавать себе отчёт, насколько сложен (и драматичен для нашего сознания) парадигмальный сдвиг, закладывающий основы нового миропонимания. Зарождение новой тенденции, назовём её так (пусть это станет мемом), Нелинейного Гуманизма ставит перед аналитиками сложные задачи; применение нового методологического инструментария, новое прочтение событийного ряда требует от них неординарных усилий и напряжённых исследований.

(Взять хотя бы неоднозначный феномен Михаила Саакашвили — этого по-настоящему «чёрного лебедя» для нашей пугливой власти — какую бурю он вызвал в политической жизни нашей вплоть до своего изгнания! А ведь он практически один (!) спровоцировал новые комбинации на политической шахматной доске: власть до сих пор не пришла в себя, думает, что ей с этим делать, какой ход поможет решить проблему очередной «бифуркации», в которую она оказалась втянута).

Кроме того, учитывая признаваемый всеми исследователями факт, что транзит нашего Мира в сторону Неизвестного постоянно ускоряется, и опасности на пути мультиплицируются, помимо осторожности, нам следует вырабатывать мужество признавать наши ошибки и вовремя исправлять их. Надо научиться опираться на мировой опыт, на открытия, изменившие представления о Мире и сам его рельеф, а не «изобретать примус», что часто происходит в аналитических и около-аналитических средах. Мы, по незнанию и некомпетентности, часто изображаем из себя «пионеров-первооткрывателей» в тех областях, где, простите за банальность, передовая мысль человечества давно уже расставила свои флажки-опознаватели.

Нет сомнений в том, что Мир стоит на пороге радикальных, невиданных раннее общественно-политических трансформаций, кои, в свете вышеизложенного, можно охарактеризовать как очередной каскад — не будем больше бояться этого термина — бифуркаций, представших перед нашей земной Цивилизацией, которая изнемогает от своих болей, как может их преодолевает и всё же неуклонно движется вперёд.

Украина не находится в стороне от этих драматических событий: подобно воину-рыцарю, стоит она на перекрёстке нескольких дорог. Рыцарь должен выбрать тот путь, на котором он не потеряет ни коня, ни головы, ни чести. Непростая, но всё же выполнимая задача: ведь другие с ней справились!