Про Whisky bar как есть

Всем добрейшего времени суток, мои немногочисленные любители ололокультуры! Мы с вами продолжаем исследовать самые различные аспекты культурной жизни как дня сегодняшнего, так и дней давно минувших.

Размышляя над темой сегодняшней статьи, краем уха услышал по радио интервью очередного звездуна, который пафосно и манерно вещал про то, что «я-а-а никада не играл в этих всяких кафешках, я-а-а выше этого...». Как-то меня это покоробило, что ли. И решил я написать о том, что сегодня, как и сотни лет назад, хорошая еда и хорошие напитки зачастую находятся в близости от хорошей музыки.

Сменяются эпохи, забываются не то что имена правителей государств — исчезают сами государства, им на смену приходят новые. Однако единственное, что остаётся неизменным, так это то, что во все времена в корчме (пабе, баре, салуне) по вечерам можно услышать, как играют музыканты перед зрителями, наслаждающимися изысканными (или, наоборот, простецкими) напитками и закусками. Мне нет интереса приравнивать всех музыкантов к ресторанным лабухам, хотя я и не вижу в этом ничего плохого. Мой интерес — в другом. Напомнить всем о таком изобретении человечества, как публичные дома. Или общественные дома, если у кого-то термин «публичный дом» ассоциируется только с проституцией.

Историю возникновения публичных заведений, по крайней мере, в европейских культурах, на мой взгляд, можно отсчитывать ещё со времён родоплеменного строя. Когда одно из строений не предназначалось для жилья соплеменников, а использовалось в качестве места для собраний, также было временным жильём для чужаков, одиночек и прочих деклассированных элементов своего времени. Логично, что если где-то начали появляться бродяги, живущие своими дорогами, то рано или поздно там появится и музыка.

Римляне (для своего времени отлично разбирающиеся как в путешествиях, так и в отдыхе), помимо дорог, массово строили в ареале своего обитания ещё и придорожные дома, где могли отдохнуть путешественники. Своего рода гостиницы, где, помимо собственно сна, можно было просто приятно провести время. Это был реальный цивилизационный скачок, который вполне можно сравнить по значимости с акведуками, форумами, да и теми же самыми пресловутыми римскими дорогами. По одной простой причине — с естественным расслоением общества на сословия расслаивались и культурные, музыкальные предпочтения людей. Если «благородным» было более привычны музицирования во время театральных представлений или как аккомпанемент к религиозным гимнам, то «плебсу» была привычнее музыка в тех самых каупонах и попинах, о которых мы говорим.

Европейская средневековая культура, выросшая на древнеримском субстрате, полностью повторила такого рода «культурное расслоение». Унаследовав как традицию «представлений для сеньоров», так и традицию придорожных домов, которые на территории нынешней Великобритании называли «эльхаус» — дом эля. Вот по таким эльхаусам и выступали бродячие музыканты.

На британском названии я сделал акцент неслучайно. Кельтские традиции подарили человечеству бардов и филидов — странствующих поэтов, выступавших под аккомпанемент. И если филиды были более элитарными исполнителями, сопровождающимися специально обученными музыкантами, то барды сами себе аккомпанировали. Да и выступали перед значительно более простой публикой, так как имели ограничения в том, про что им можно было петь. Понятное дело, что и барды иногда бывали допущены во дворы солидных господ, однако для музыкантов того времени это было сравнимо с концертом на переполненном стадионе для сегодняшних их потомков. Удостаивались такого успеха единицы, при том, что странствовало их по дорогам Британии великое множество.

Спрос рождает предложение, а большое количество музыкантов привело к тому, что в конце XVII века в английских пабах стали делать отдельное помещение, предназначенное для выступлений музыкантов, а также проведения прочих увеселительных мероприятий, которое называли салун. Некоторые владельцы пабов стали нанимать для работы в своих салунах музыкантов на постоянную работу, так что можно с уверенностью говорить, что именно в XVII веке в Европе появились первые лабухи при кабаках.

В каких-то салунах дела шли менее успешно, в каких-то — более. В некоторых пабах прибыль настолько зависела от представления в салуне, что салуны значительно расширяли, зачастую в ущерб основному залу заведения. В некоторых, наоборот, салун если и оставался, то с чисто декоративной целью. Такая тенденция привела к тому, что в начале XIХ века произошло окончательное разделение пабов на собственно пабы — питейные заведения, с возможными вариациями салунов. И на мюзик-холлы, где главным элементом стало представление на сцене салуна, которым можно было наслаждаться, не отрываясь от процесса поглощения еды и выпивки. От мюзикл-холла, казалось, бы, прямая дорога на Бродвей, в Америку, но нет. Потому что в Америке ситуация развивалась тоже довольно-таки интересно, на мой взгляд.

Европейские переселенцы привезли с собой не только оспу, выкосившую половину коренного населения, но и культуру пабов, которые открывали по большей мере выходцы из Ирландии, то есть представители народа, любившего и умевшего не только пить, но и петь. А также весело проводить время в салунах.

Что характерно, в местах компактного расселения выходцев из германоязычных земель питейные заведения британского типа встречались крайне редко. Что, в принципе, неудивительно. Хотя со временем салуны стали неотъемлемой частью любого американского городка. Именно салуны, не пабы. С музыкантами, проститутками, азартными играми — в общем, всем тем, чего жаждала душа покорителя новых земель, ещё недавно, возможно, бывшего маргиналом в Европе, а теперь ставшего представителем элиты целого континента.

И если в Старом свете паб был прибежищем музыкантов игравших для «низкого» народа, то в Новом салуны очень скоро переросли в респектабельные заведения, где белые музыканты играли белую музыку. Афроамериканские же музыканты, которые появились на дорогах Америки после отмены рабства в 1863 году, бродили от одного джук-джойнта к другому со своим сначала регтаймом, а затем блюзом.

Здесь я обратил бы внимание на своего рода закономерность в развитии событий — как только одна часть музыкальной культуры получает статус элитарности и, грубо говоря, уходит из питейных и увеселительных заведений для «плебса», на смену ей приходит новое направление. И опять же, катализатором развития в определённой мере служит наличие сцены для музыканта перед столиками для еды или перед барной стойкой.

Со временем мюзик-холлы эволюционировали в ночные клубы, салуны — в ресторации с живой музыкой, а вот пабы как были небольшими питейным заведениями, пристанищами непризнанных талантов и начинающих гениев, так и остались. Есть в этом моменте что-то мистическое, на мой взгляд. Культура общественных заведений, история которой насчитывает не одну сотню лет, оказалась стойкой не только ко времени, но и к цивилизационным особенностями разных стран. Пабы с живой музыкой есть почти что в каждой стране сегодняшнего мира, и это здорово. Так как это значит, что есть места, где может появиться на музыкальный свет, например, новый Роберт Джонсон. Который в очередной раз перевернёт мир вверх ногами, играя перед публикой, которая выпивает и закусывает.

Так вот и получается, что пренебрежение к музыке из баров и пабов, которое иногда сквозит в речах того или иного клонированного ванядорна, является ничем иным, чем банальной неграмотностью и желанием казаться «элитарным исполнителем». А вот про элитарность музыки безо всяких кавычек я, надеюсь, смогу рассказать отдельно.