Путин против Хантингтона
Примечание редакции. Текст был опубликован в Quillette накануне Рождества, но актуальности не утратил до сих пор. Сейчас решили перевести — ведь ситуация особо не меняется, не так ли?
Угроза российских войск, сосредоточенных на восточной границе Украины, открыто подчёркивает суть путинского авторитаризма — да и самого авторитаризма в принципе.
Россия стремится контролировать Украину любой ценой. Действует, чтобы удовлетворить своё население, привыкшее измерять величие на основе территориального расширения. Это бальзам от потери статуса сверхдержавы после распада СССР: то, что раздражает Кремль до сих пор.
Население Украины будет сопротивляться захвату. Но это мало волнует Россию — по крайней мере, пока в этой мясорубке не погибнет слишком много русских.
Только авторитарные государства всё ещё проявляют желание напасть на независимое государство, которое они попросту считают своим. Нет аргументов? Можно изо дня в день повторять, что аннексию благословила сама история.
Это утверждение обычно подкрепляется другим аргументом: мол, поведение западных держав на их колониальном этапе становления обеспечило распад других государств. Ведь по мере того как западные государства отступали от империализма и замыкались в себе, авторитарные правители пользовались возможностью для расширения и доминирования.
Итак, история совершает разворот. Мы снова стоим на прежнем поле боя.
Агрессивный неоколониализм России — отражение политики Китая, ещё одного полицейского государства. Именно с ним стремительно сближается Путин.
Когда в 1984 году было достигнуто соглашение о возвращении КНР Гонконга, Пекин согласился не навязывать там коммунистическое правление. Обязался сохранить институты демократии и гражданского общества (сложившиеся после полуторавекового правления британцев).
Соглашение давно нарушено: в наше время баллотироваться на серьёзные посты могут лишь те местные политики, которые уже показали лояльность Пекину. А новые законы, объявляющие большинство протестов нарушением, точно не принесли согласия, хотя крупные протесты 2014 и 2019 годов были подавлены.
Местное население не захотело выбирать между ставленниками Китая. В результате прошлогодние выборы показали явку на уровне 30%.
Политика КНРдействительно напоминает политику России — ведь теперь целью является вторжение на Тайвань. В 1949 году остров был оккупирован и управлялся проигравшими гражданскую войну. Однопартийное правление было реформировано в конце 1980-х — так возникла живая демократическая система.
Китай никогда не признавал остров государством. Ссорится с другими странами, идущими на такой шаг. Вернулся к провокациям против самого Тайваня, запустив на смежной территории военные маневры под максимально воинственную риторику.
Поднят вопрос о возможности вторжения на остров. Так Китай хочет «защитить» то, что лишь считает своей собственностью. В том числе 23 миллиона местных жителей.
В ответ Тайбэй показал зубы. Президент запускает программу военной модернизации и тратит 9 млрд долларов на военно-морские вооружения, включая корабли и ракеты. Это показывает, что штурм может завершиться большим провалом.
Тайвань демонстрирует больше уверенности, чем нынешнее украинское руководство.
Министерство обороны регулярно объясняет, что армия надёжно защищает порты и аэропорты, чтобы их не захватили в сжатые сроки. Да и десант столкнётся с невероятно высокими рисками при боях на суше.
По сути, Тайваньский пролив — такой себе крепостной ров, с помощью которого можно зарубить не одну операцию по захвату территории. Тем более, местной армии будет легко отрезать врага от снабжения с территории Китая, и это снизит его эффективность в боевых условиях.
Но один аспект остаётся неизменным. Украина против России, Тайвань против Китая — ресурсы обороняющейся стороны заметно уступают агрессору.
Захватчик в обоих случаях сам определяет, как начать вторжение. У китайцев есть ракеты и вариант бомбардировок с воздуха. Например, разбить инфраструктуру защитников и вынудить их сдаться. Ни там, ни там нет определённости.
Но российская угроза кажется более непосредственной. И тревогу внушает тот факт, что начало одного военного вторжения запросто может поощрить запуск второго.
Ведь то, что Украина готова сопротивляться любому нападению, не вызывает вопросов: за годы оккупации Крыма и части Донбасса население стало больше ценить своё государство. Армия прогрессирует, обещая сопротивление захватчику.
Президент Украины Владимир Зеленский изначально стремился к переговорам с Путиным, но теперь даже он видит: враг настроен воевать, а не общаться.
По оценкам западной разведки, на границе Украины выстроились около 100 тысяч российских солдат. Резервы, необходимые для вторжения, уже перебрасываются. Так численность военных страны-агрессора увеличится до 175 тысяч.
Однако сравнивать мощность двух армий сложно. Ведь в целом украинские вооружённые силы могут надеяться на 255 тысяч человек, Россия же располагает миллионом юнитов. Кроме того, Украина не имеет таких военно-воздушных сил и арсенала ракетного оружия. Как и Пекин, Москва может начать войну с масштабного артиллерийского обстрела прямо со своей территории.
Путин излагает своё отношение к стране-соседу в двух формах. От Запада он потребовал гарантий, что Украину никогда не примут в НАТО. Для своих и украинских граждан изложил всё в отдельной статье о предыстории отношений между народами.
Всё это лишь подтверждает: российское руководство верит, что две страны на самом деле являются одним целым.
Написанное Путиным поразительно напоминает статью «Столкновение цивилизаций» Сэмюэла Хантингтона, опубликованную в 1993 году. Аргументы Хантингтона были сложными, но сводились к минимуму, необходимому для понимания.
Сэмюэл утверждал, что мир не становится похожим на западный стандарт — он разбит, как и прежде, на ряд цивилизаций. Их определяют язык, история, религия, традиции, институты и личное самоопределение. Хантингтон опасался, что мир будет в значительной степени зависеть от того, как взаимодействуют основные цивилизации.
Их он насчитал от семи до восьми штук. Западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, славяно-православная, латиноамериканская и, как возможный бонус, африканская.
Согласно позиции Хантингтона, конфликты участятся. Ведь более могущественные и опытные цивилизации обладают большей силой.
Таким образом, участившееся взаимодействие между глобальными пластами приведёт не к глобализации — скорее, наоборот, поможет быстрее осознать различия между странами. А изменения технологические и социальные заставят людей искать свою идентичность в традициях и религии.
Другие цивилизации копируют Запад в отдельных проявлениях. Но по сути они останутся при своих корнях. Потому Сэмюэл считал, что усилия по продвижению демократии и гражданского общества встретят сопротивление.
Риторика Путина стоит на откровенном навязывании простого нарратива: русские и украинцы на протяжении многих веков были одним народом. И с населением Беларуси являются потомками Древней Руси, связанными одним языком, историей, связями, а после крещения Руси — даже верой.
Россия продолжает стоять на том, что Хантингтон назвал бы атрибутами единой цивилизации. Это опасно.
Потому Украине агрессор добавляет собственные штрихи к описанию. Обвиняет в отдалении от себя и попытке укрепить свою независимость. Приписывает не просто зависимость от западных стран — сразу внешнее управление, включая работу силовиков и военных.
Сейчас украинский вопрос — уже много лет как основная тема российской пропаганды.
Угроза Кремля едва завуалирована. Он утверждает, что изучил все уловки «антироссийского проекта» и понимает их. Но никогда не позволит «использовать свои исторические территории и живущих там людей» против России.
Пассажи Путина о сравнении Украины и России с парами США-Канада или Германия-Австрия понятны. Он желает не то чтобы управлять страной напрямую — достаточно заменить местное правительство более лояльным к Кремлю. Дружелюбным по отношению к захватчику.
Но ничего не получилось. Требование насчёт отказа НАТО принимать Украину в свои ряды — то, что было отвергнуто западными странами в первую очередь.
Министр обороны Германии отвечает: общаться друг с другом можно очень долго. То есть предложения российского руководства никто не мешает рассмотреть, однако диктовать странам НАТО правильный порядок действий Кремль точно не будет.
Байден смягчил риторику, исключив использование американской армии в Украине, даже если российское наступление произойдёт. Но президент США тут же обратился к Путину с угрозами другого плана — пообещал экономические последствия, которых Россия никогда в своей жизни не видела.
То, что Украина до сих пор не воспринимает российские аргументы, в каком-то смысле опровергает аргументы Путина на практике. Да, здесь живут славяне и доминирует православие. Но страна, судя по всему, решила вырваться из исторической тюрьмы.
Но аргументы Хантингтона в порядке. Он сам говорил, что цивилизации могут меняться, а их части — перетекать из одного организма в другой.
То, что Путин непреклонен в этом вопросе — точно не проблема Сэмюэла.
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.