Работа для пехоты. Василий «Шах»

Тот, на кого охотится хорошо обученная и скоординированная группа высококвалифицированных наёмных убийц, как правило, уже не может об этом рассказать. Василий поймал-таки пару 12,7-миллиметровых российских крупнокалиберных снайперских пуль. Но, по-видимому, у Бога на него ещё много планов…

Недавно группа офицеров командования Сухопутных войск Вооружённых сил Украины во главе с генерал-лейтенантом Александром Сырским очередной раз навестила воинов, раненных в боях за независимость нашего государства. Узнать о нуждах побратимов, вручить выстраданные боевые награды, а главное — сказать им такие необходимые слова благодарности и поддержки, уже стало хорошей традицией. Сегодня мы расскажем историю ещё одного из героев, на чьих плечах держится наше мирное небо, наша возможность дышать спокойно и делать свою работу с уверенностью в завтрашнем дне. Одного из тех, кто собственной кровью полил украинскую землю, чтобы мы и наши дети могли ходить по ней спокойно, не пригибаясь под пулями и осколками снарядов.

Василий — старший солдат с позывным «Шах». Как и большинство его однокурсников, он спокойно учился и должен был через несколько лет прийти в школу учителем физического воспитания. Хорошая спортивная форма и бойцовский характер выручали парня не раз.

— Подписывал контракт для того, чтобы поехать на передовую. Я стремился попасть туда и увидеть, как там на самом деле всё происходит. Там были мои родственники, знакомые. Телевидение говорит одно, а эти люди рассказывали, как там на самом деле. Я решил поехать и увидеть всё своими глазами.

Хочу, чтобы племянник мог спокойно пойти утром в школу, а нам не приходилось бояться, что он может не вернуться, потому что какой-то российский дебил неправильно выстрелит

Конечно, главная мотивация была другой. Не хочу, чтобы происходящее там, на Востоке, происходило здесь. У меня есть маленький племянник, есть брат, бабушка, дедушка. Я не хочу, чтобы они пережили то же самое, что переживают люди там. Не хочу, чтобы у них разрывались снаряды над головой, чтобы тут прилетало в дома. Хочу, чтобы племянник мог спокойно пойти утром в школу, а нам не приходилось бояться, что он может не вернуться, потому что какой-то российский дебил неправильно выстрелит и снаряд прилетит в школу. Было желание, чтобы война оставалась там, и мы могли хоть как-то её контролировать, как это, собственно, происходит сейчас.

– Больше всего запомнились «ДНР-овские» «новости». В 7:00 утра по нам начинают работать РПГ (реактивные противотанковые гранатомёты) и СПГ (станковые противотанковые гранатомёты), кучно бьют именно по нашей наблюдательной позиции. Прилетают снаряды. Где-то 13-14 штук, точно не помню. Работает с их стороны ПК (пулемёт Калашникова), автомат. Автоматные очереди кучно прилетают. Под этот шум прилёты ВОГ-ов и работа снайпера. А вечером в сводке так называемой «ДНР» и в российских новостях сообщение о том, как «укрокаратели обстреливают мирное население Донбасса». Какой-то «мудила» стоит, снимает стенку дома, разрывы, и это используют как иллюстрацию.

Наша позиция метров за 400 от врага. Это достаточно близко. Звуки разрывов, особенно в туманную погоду, слышны так, как будто всё происходит рядом. Их просто отлично слышно. Отправляешь ВОГ (выстрел подствольного гранатомёта), а взрывается так, будто снаряд из БМП. И вот они сперва стреляют по нам, а потом выдают это за наш огонь. Когда ж мы действительно отвечаем, всё «разрисовывается» и гиперболизируется в СМИ противника просто невероятно.

Был случай, когда мы давали ответ из орудия БМП (боевой машины пехоты). Мы чётко видели, как враг выносил и ставил противотанковый станковый гранатомёт. Они делали три-четыре прицельных выстрела по нашей позиции, переносили его на несколько метров, выставляли прицел и продолжали вести по нам огонь. Когда мы получили разрешение командования, — естественно, ответили. 73 миллиметра — разрешённый калибр в рамках минских договорённостей, потому наши действия были полностью законными. И вот ведём огонь по видимой цели, которая находится достаточно далеко от любых гражданских объектов. Утром или вечером после наряда смотришь новости врага и диву даешься: оказывается, мы разбили им церковь, три дома, кстати, повреждённые гораздо раньше неизвестно кем и при каких обстоятельствах, снятые в десятке других сюжетов. И это при том, что сам наблюдал, чётко видел: наши снаряды ложатся туда, куда мы и целимся, — в посадку, из которой по нам ведут огонь и от которой до ближайших объектов села метров сто как минимум.

Там днём можно спокойно работать по прицельной сетке, ты знаешь расстояния, у тебя есть «Армор», ты всё это меряешь, выстрел у тебя рассчитан, ты чётко понимаешь, куда он попадёт, а не просто «упадёт», а враг в своих сюжетах рисует «разбитые церкви». И, что самое обидное, находятся люди, которые верят российскому вранью.

Когда был день Святого Николая, 19 декабря, по нам тоже работали из СПГ. Мы дали ответ. Отработали по врагу из АГС-а (автоматического станкового гранатомёта). На следующий день появилось видео, где российские пропагандисты утверждали, что мы обстреляли школу. Вообще непонятно, как мы могли это сделать физически (АГС туда попросту не достал бы) и тем более — зачем нам это надо?

Потом, когда уже меня ранили, вышло видео, где говорилось, что мы были в глубоком тылу, я был в состоянии алкогольного опьянения, мы с кем-то дрались и мне прострелили левую руку. Хотя ранения у меня в бедро и в пах. И калибр не 5,45, а 12,7. Разница тоже неслабая. Но, тем не менее...

Мы несли службу и держали оборону на участке 28 ОМБр, в районе Волновахи. Прикрывали крайний украинский блокпост. Следующий — уже сепарский.

Я был в сознании, поэтому всё помню отлично, можно сказать — просто идеально. В десять часов утра я вышел посмотреть обстановку. В 10:05 меня ранили. Мы понимали, что работаем в условиях снайперской активности врага. Понимали, что каска может защитить от осколка, в крайнем случае — от обычной пули из автомата, но не от снайперского выстрела. Вражеские снайперы преимущественно используют пули со смещённым центром тяжести, пули с повышенной проникающей способностью, натовские калибры, которые чуть мощнее старых советских стандартов. Поэтому мы предпринимали меры безопасности, светомаскировку, в том числе и днём. Но предусмотреть всё на войне невозможно, а делать работу, в том числе контролировать участок ответственности — надо.

Я вышел, как всегда, осмотрел сектор ответственности в прибор наблюдения. Всё тихо. Услышал выстрел. Крупнокалиберная пуля взорвалась над головой. Они рассчитывали, очевидно, что я испугаюсь и присяду там же. Я начал спокойно спускаться, чтобы покинуть опасное место. Это и спасло. Вторая пуля прошла сквозь мешки. Меня очень удивило, что она не взорвалась от контакта с землёй. Как правило, такие пули взрываются от первого же столкновения с любым предметом.

Пуля калибра 12,7 миллиметра прошла сквозь мешки с песком и вошла в мягкие ткани. Моё сознание зафиксировало хлопок и брызги крови от разрыва. Упал.

— Артур, я — триста! — всё, что смог сказать.

В течение 20 минут мне оказали первую медицинскую помощь и эвакуировали с позиции.

Мне кажется, стрелял не один человек. Четко работала снайперская группа. Расчёт был на то, чтобы первым выстрелом заставить подняться, присесть или панически неконтролируемо бежать. Одним словом, сделать глупость. Вторая пуля должна была стать контрольной. Поскольку я не подпрыгнул, они решили просто «сыграть наудачу». Однако, у них не вышло, скажем так.

Через семь секунд кровь с ноги у меня была уже под лопаткой. Пока успел достать сигареты из кармана и подкурить (секунд 7-10), я уже почувствовал, что кровь дотекает до лопаток. Медик быстро прибыл на позицию, перевязал. Меня вынесли. Затем приехала машина, и меня доставили в Волноваху. Всё это время я был в сознании. И только уже в Волновахе, когда открыли машину, — схватил свежего воздуха и потерял сознание.

Сейчас уже более-менее, боли практически никакой нет. Обезболивающее вводят, это, конечно, помогает. Ногу ещё немного дергает. Не всё зажило, ещё рана открытая есть. Но в основном самочувствие уже нормальное, стабильное. Уже и сон начал появляться. Поначалу я вообще спать не мог.

Мою девушку зовут Юля, она живет в Волновахе. Свою любовь я нашёл там, во время этой ротации. Звонит, пишет, поддерживает. В воскресенье должна приехать. Она, конечно, была шокирована. Юля первый человек, узнавший о моем ранении — видела, как меня доставали из скорой, видела рану. Ей было очень тяжело. Но, слава Богу, она всё это выдержала. Я горжусь «своей девочкой», потому что она — очень сильный человек.

Дедушка с бабушкой, понятно, — там были слёзы. Но, тем не менее, они знали, где я. Я их к этому готовил. Говорил, что всякое может случиться. Никогда не пытался скрыть, где нахожусь, что меня могут ранить. С дедушкой вообще общались спокойно: «Могут убить, могут ранить». Дед мной гордится — всё, что могу сказать. Ну получил ранение — это бывает. Это война. Этого не избежать.

Дедушка служил в 28-й бригаде. Хотел пойти в АТО, но из-за трёх пережитых инсультов на службу его не взяли.

Буквально недели хватает, чтобы привыкнуть к тому, что стреляют

Если всё будет хорошо, я хотел бы пойти служить в какой-то военкомат. Со службой завязывать не планирую. Врачи говорят, что на передовую уже не смогу попасть. Это, конечно, плохо. Для меня это был главный стимул служить. Там мне всё понятно и спокойно. Всегда знаешь, что тебя ждёт каждый день.

Ты просыпаешься, чистишь зубы, умываешься и занимаешься какими-то бытовыми делами. Приходит время, например, 12 часов дня — ты надеваешь бронежилет, каску и идёшь на пост. Отстаиваешь свои сутки. Пришёл, сменился и идёшь отдыхать. Отдохнул, позанимался возле машины, обслужил орудие, личное оружие, позанимался бытовыми делами, поел, поспал — и опять на пост.

Понятно, есть обстрелы, есть неожиданные ситуации, экстренные, чей-то запрос на помощь, например, ещё что-то. Но в основном у тебя всё стабильно. Для меня главное — стабильность. Там она была.

Ты привыкаешь. Буквально недели хватает, чтобы привыкнуть к тому, что стреляют, что-то взрывается.

Страха из-за этого не было.

Как по мне, даже не было страшно, когда ранили. Я понял: отвоевался, ничего не поделаешь. Лежу, жду медика, вот и всё.

Моё главное пожелание гражданским — чтобы больше ребят шли служить. Многие мои друзья «косят» от армии. Мол, зачем оно надо? Некоторые детьми обзавелись. Я благодарен нашему государству, что призыв сделали до 27 лет. Это действительно круто. Я верю, что их призовут, и они пойдут служить. Армию должны пройти все. Я не говорю всем идти на войну. Просто отслужите, чтобы быть готовыми. Когда война начнётся глобальная, чтобы любой мог взять автомат и действовать, а не просто рассказывать сказки.

Во время драк в клубе боевые возможности и характер не показывают. Начнётся настоящая война — что ты сможешь кому показать? Ничего. Надо знать хотя бы элементарно, как выкопать окоп, как зарядить и почистить автомат. Ну и как передвигаться двоечками, троечками. Это для себя же, элементарные вещи, которые необходимо запомнить. Азы должен знать каждый.

Каким бы плохим ни был Советский союз, но при нём служили все. Не служить было унизительно. Так меня воспитывал дедушка. Я уважаю то, что все люди служили. А сейчас службу не считают обязанностью.

В армии ты ничего не теряешь, а переосмысливаешь и начинаешь ценить то, что у тебя было

Удивляюсь высказываниям, дескать, я теряю полтора года своей жизни. Ты ничего не теряешь. В армии всё переосмысливается. Начинаешь видеть мир другими глазами. Начинаешь ценить то, что у тебя было. Пропадает эта мания непонятных гулянок, непонятных денежных трат, типа «сейчас пойду напьюсь» или ещё что-то. Пропадает желание принимать какие-то вещества.

Я лично вообще противник наркотиков. Мне импонирует, что в армии с этим очень строго. Тем более, сейчас вообще начался период, когда к таким нарушениям начали относиться очень серьёзно. За наркотики наказывают жёстко, и такие явления пресекаются в корне. Мне это очень нравится.

Так же и с алкоголем. «Аватаров» сейчас не держат. Напился — и всё. «Задувка» — ушёл. Также круто, что подняли цены на «задувку». Сейчас, если не ошибаюсь, 40 тысяч гривень. Четыре месяца ты будешь выплачивать от минимального денежного обеспечения «десятку». Это уже сумма. А если у тебя есть дети, повод очень сильно задуматься — стоит выпить или нет. Никто в здравом уме не захочет за выпитый несвоевременно стакан выплачивать, как ипотеку или какой-то кредит…

Наш разговор подходил к завершению. После всего пережитого Василий гораздо здоровее и сильнее многих своих ровесников, «защищённых от всех опасностей» заботливыми родственниками или спокойным образом жизни. У него своё мнение по поводу многих вещей и вопросов, и он заслужил право выражать его. Заслужил своим опытом, боевой работой, пролитой вражеской и своей кровью, которой заплатил за безопасность других. Василий — один из тех, благодаря кому мы увидим мирное небо над Украинским Донбассом и сине-жёлтые флаги над Крымом, кто привык смотреть в глаза собеседнику прямо, а в будущее — уверенно, что бы там ни случилось, при любых обстоятельствах. Пожелаем ему скорейшего выздоровления и надёжной удачи!

Фото автора