Радикал здорового человека. Перо, разум, magnum opus
Раумплан — концепция, разработанная Адольфом Лоосом в военные годы. Как и многие концепции, она не была новой сама по себе, но Лоос возвёл её в принцип и довёл до абсолютного мастерства.
Опять-таки, вспоминая принцип «научного осла», иногда не столь важна новизна идеи, сколько её правильная формулировка. Итак, что же это такое? В чём заключается главное наследие Адольфа Лооса?
Раумплан — если перевести его буквально, это всего-то пространственный план. Казалось бы, что тут такого?
А то, что это комплексный подход, невиданный ранее. Это способ мышления и проектирования, в трёх измерениях сразу. Каждое помещение в здании должно иметь свой размер и свою «светлую» высоту, в зависимости от функции и репрезентативного значения помещения.
Пространство сооружения таким образом разделено не на этажи, каждый из которых одноуровневый в своей плоскости, а на «кубусы» (пространства), перетекающие друг в друга, на разных высотных уровнях и создающие один, цельный объект.
Ладно, теперь человеческим языком. Лоос проектировал одно пространство, в котором этажи, помещения и террасы перетекают друг в друга, незаметно и практично, создавая возможность видеть с одного уровня высоты другие уровни помещения.
Исходя из того, что для столовой, например, и кладовки нужны разные объёмы пространства, объединяя эти помещения в одно пространство, можно сократить там, где не надо, и добавить там, где надо. Пространство перетекает в пространство, перетекает в пространство, перетекает в пространство, создавая единое пространство, находящееся на разных уровнях.
Подумайте немного об этом. Человек фактически придумал 3D-моделирование и предлагал в нём не просто работать, а думать.
То, что сейчас звучит логично и очевидно, для того времени было великим таинством. Да и сейчас требует от человека хорошо функционирующего пространственного мышления. Ну или компьютера с установленным ArchiCADом.
Лучшим примером, по словам самого Лооса, стала вилла Мюллера. Она производит впечатление довольно невзрачного сооружения снаружи.
Абсолютно не впечатляет, казалось бы. Ну вот вообще. Классический фасад от Ади, лишённый декора и со странным размещением окон. Но стоит оказаться внутри… В общем, смотрите сами.
А лучше посетите живьём, если появится возможность. Ведь по словам Ади, предметом его гордости является также то, что все его проекты очень плохо передаются графически, путём рисунка или фотографии. Вот такой он был, интересный человек.
Вилла Мюллера была закончена в 1930-м, в Праге. Строение на железобетонном каркасе, странное снаружи и удивительное внутри.
Параллельно, в том же 1930-м, были завершены ещё две виллы, от двух других зубров архитектуры, каждая из них представляет уникальную модернистскую концепцию. Как можно догадаться, это вилла Тугендхат авторства Миса ван дер Роэ, и вилла Савой — пера Корбюзье.
Три разных подхода к пространству, три смысла, вкладываемые в проект: raumplan, genius loci, plane libre. Это тема отдельного, очень большого разговора. Пока что нам достаточно того, что 1930 год подарил три знаковых модернистских виллы.
А раумплан, кроме работ Лооса и Кулки, вы можете видеть, например, в музее Гуггенхайма. Ничего удивительного, если что. Соавтором музея был чешский конструктор Ярослав Поливка. Да-да, и тут чешский след. Работы Лооса действительно повлияли на мир.
Например, от его слов и постоянной критики орнамента в том числе отталкивались австрийский и немецкий Веркбунды — организации, объединившие промышленников, художников и архитекторов для создания нового дизайна, нового художественного стиля своей эпохи.
Грубо говоря, немецкий Веркбунд — это предтеча Баухауса, как в плане архитектуры, так и в плане промышленного дизайна. Да, Гропиус и ван дер Роэ тоже в этом участвовали. В 1924-м Веркбунд организовал выставку промышленных изделий «Форма без орнамента».
Реверанс в сторону Ади более, чем очевидный.
Эту выставку, проходившую в Штутгарте, принято считать окончательной победой эстетики функционализма. Лоосу, кстати, не понравилось. В лице Веркбунда он нашёл себе новую жертву, и принялся всё так же нещадно критиковать организацию, как в своё время критиковал Сецессион.
Ади даже разродился новым эссе — «Орнамент и воспитание», которое можно коротко описать одной лишь фразой: «Расшвыривать искусство на предметы потребления попросту некультурно».
Забавно также то, что в Веркбунде был свой, штатный Лоос — Герман Мутезиус, критик модерна и сецессии, теоретик функционализма.
Мутезиуса называют одним из своих вдохновителей Гропиус и ван дер Роэ. А сам Герман был последователем венского архитектора Леопольда Бауэра, ещё одного теоретика функционализма, бывшего члена Венского Сецессиона, на которого повлиял... конечно же, Адольф Лоос. Круг замкнулся.
В любом случае Веркбунд не переживёт Вторую мировую, а попытки его возродить завершатся провалом.
А что же сам Ади? Мы тут вроде как о нём говорим. О, он проживёт насыщенную жизнь. Успеет в 1918-м переболеть раком, поразившим желудок и кишечник, части которых он в результате лишится.
В межвоенный период, после падения империи, Лоос получит почётное гражданство молодой Чехословакии — но продолжит работать в Вене. В городе, в котором, по его словам, он не слышал ни слова благодарности (экий позёр).
Адольф недолгое время будет главным архитектором Вены, уступив место очередному своему последователю, Йозефу Хоффману, очередному беглецу из Сецессиона и очередному теоретику функционализма.
После у Лооса наступает недолгий парижский период — с 1924-го по 1928-й. Он живёт и проектирует там, продолжая писать эссе и критиковать по большей части всё, до чего дотянется. Он преподаёт в Сорбонне, строит дом для Тристана Тцары и даже сталкивается лбами с набравшим силу Корбюзье.
Оба хотели построить виллу для супер-звезды тех времён Жозефины Бейкер, но этого так и не случилось из-за личного конфликта двух упрямых архитекторов.
В 1928-м здоровье Ади сильно ухудшается, он возвращается в Вену, опять начинает терять слух и страдает от последствий сифилиса. Тогда же его обвинят в педофилии.
Адольф нанимал девочек из бедных семей, 8–10 лет, в качестве моделей, и по версии обвинения, вступал с ними в сексуальную связь. Было заявлено о пяти подобных случаях. Суд оправдал Ади по делу о сексуальном насилии, но обвинил в том, что он заставлял детей позировать голыми «в непристойных позах».
Да и коллекция детских порнографических открыток, найденная в его доме, хоть и не была чем-то запрещённым тогда — но и кредита доверия не придавала. Адольф отделался штрафом и пострадавшей репутацией. Был ли он педофилом в действительности, мы так и не узнаем.
В 1929-м Лоос женится уже в третий раз (какой оптимист! — Прим. ред.), на молодой чешской писательнице Клэр Бек. Родители Клэр и еврейская община города Плзень (да, это там где пиво и знаменитые интерьеры Лооса) были не в восторге от такого жениха, поэтому их брак быстро распался.
В 1931-м больной Лоос ложится в клинику Кальксбург под Веной, в 1932-м — разводится, а в 1933-м в итоге умирает. Как и многие уважаемые художники и творцы — в нищете и социальной изоляции.
В 1936-м Клэр выпустит книгу Adolf Loos Privat, наполненную рассказами об Ади, его изречениям, шуточками и привычками, над которыми Клэр от души поиздевается, иллюстрированную семейными фотографиям. Вырученные средства пойдут на обустройство могилы Лооса, ведь умер Ади нищим. А сама Клэр погибнет в 1942-м при транспортировке из концлагеря.
Что же будет финальной иллюстрацией к рассказанной истории? Пожалуй, сама могила Лооса и его слова: «... Дом не имеет ничего общего с искусством, а архитектуру, следовательно, нельзя причислять к области искусства? Да, именно так. К искусству относится лишь самая малая часть архитектуры, а именно: надгробие и монумент».
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.