Разграбить Рим. День, который изменил расстановку сил в Европе

6 мая следовало вспомнить годовщину взятия Рима, но мы чутка не успели. Для кого-то это трагедия, другие мнения акцентируют внимание на подвиге швейцарской гвардии. Впрочем, неважно: главное, что это ужасное событие действительно повлияло на ход развития целого континента.

В Европе набирает обороты Священная Римская империя и лично Карл V Габсбург. Папа римский обеспокоен такими предпосылками, потому пытается ослабить влияние потенциального противника. В отличие от более поздних времён, тогда Ватикан имел невероятную мощь, которая выражалась в прямом влиянии на политику практически любого государства. Появление игрока, который не только не имеет слабых сторон, но и норовит занять твоё место — не очень радостное событие.

Папа Климент VII принялся делать то, что умел лучше всего: играть на контрасте и объединять союзников. Так была создана Коньякская лига, в которую изначально вступили Англия, Франция, Флорентийская республика, герцогство Урбино, папская область и другие, менее значительные союзники.

И вот представьте себе, что-то пошло не так. Лига лигой, а кровожадная орава возле твоего города всегда выглядит страшнее, чем условные договорённости с далёкими союзниками.

Ох уж эти безбожники

Как показывает практика, священный город горит с точно такой же скоростью, как и любой другой. Божественный статус влияет разве что на будущую оценку событий, но в момент вооружённого налёта святые помогать земному населению не спешат. Судя по всему, эти принципы Капитана Очевидности были известны лишь нападавшим. Да, моральный козырь Священной Римской империи был довольно символичным: не то, чтобы независимость, но полное отсутствие фанатической преданности папским указам. Вот на всех действует, а у этих ребят развился нешуточный иммунитет. Кашляешь, а они смеются.

Так получилось, что именно понты Ватикана и привели будущих оппонентов к такому отношению: в 1508 году император Максимилиан I очень хотел провести свою коронацию в Риме, однако его не пропустили венецианцы. Не запариваясь над мелочами, правитель поступил довольно современно — организовал ту же процедуру, но в Триенте и без людей с салфетницами на головах. Со временем такой поворот прописали в законодательных инициативах. Например, имперское право так и заявляло: раз тебя выбрали курфюрсты — ты автоматически становишься правителем. И вовсе не обязательно получать разрешение непонятного парня в тысяче километров к югу, каким бы крутым он не считался в соседних странах.

Ирония судьбы кроется в том, что именно Максимилиан создал войско ландскнехтов, ряды которого позже пройдутся по Риму огнём и мечом. Тогда, правда, никакими атаками папских владений и не пахло: у империи назрели проблемы с голландцами и французами, которые тайком подмахнули договор, объединив усилия против общего врага. Монарх как раз болезненно переживал гибель супруги (как упомянутый мной в одной из прошлых статей Хуан I Кастильский, она неудачно упала с лошади), потому и без того неприятное известие встретил крайне агрессивно: воевать, так с обеими лагерями сразу.

Чтобы голландцам жилось крайне неуютно, император и собрал бедняков-авантюристов, которые позже стали известны как ландскнехты. Ориентировочно этот сброд сформировался между 1482 и 1486 годами, причём без далеко идущих планов. Однако история редко бывает предсказуемой, потому позже наёмники расползутся по всему континенту, выделяясь вычурными одеждами (Максимилиан I разрешил им отказаться от дресс-кода) и невероятной жадностью. Да-да, мародёрство в рядах этих джентльменов всегда приветствовалось, что вызывало неистовую любовь среди гражданских.

Годы шли, правители менялись, а ландскнехты спокойно работали то на одних, то на других заказчиков. Брезгливыми они явно не были, потому частенько дело доходило до того, что с обеих сторон поля боя друг на друга смотрели одинаковые группировки: чтобы отличать жертв от соратников, наёмникам пришлось вязать на головы и предплечья ленты одинакового цвета. И в самом деле, если два отряда начнут рубить друг друга без опознавательных знаков, сражение напомнит панк-концерт времён Ренессанса в режиме death match.

Вот эти славные парни спустя годы и ворвутся в Рим, чтобы разграбить его. И, сами того не зная, запустят мощный процесс перестановки сил в Европе. Но думали они в тот момент точно не о глобальных политических изменениях.

В общем, джентльмены с большой дороги отлично себя чувствовали как под крылом Максимилиана, так и при его внуке. Карл V не стал исключением: да, позже его короновали именно в Риме, однако на тот момент монарх полностью контролировал ситуацию и просто позволил себе красивый жест. На общий ход событий это никакого влияния не оказало.

Со времён Максимилиана ландскнехтами командовал Георг фон Фрундсберг. Само собой, в это время военачальник уже был ходячим антиквариатом, что позже сыграло с ним невероятно злую шутку. Однако общая репутация главы наёмников просто идеальна. К слову, позже его биографией впечатлятся нацисты, которые назовут в его честь танковую дивизию.

Что же касается Карла, то счастливый внук превзошёл своих предков практически во всём. Первой на очереди оказалась Франция, которая занервничала из-за чересчур быстро нарастающей мощи и без того сильного противника. Кончилось всё небольшой войной в 1521 году, а Карл в то время добился первых успехов на дипломатическом фронте — заручился поддержкой Англии и Рима.

Да-да, грабить папскую вотчину будем попозже, пока что не стоит.

Знакомимся со стилем нашего героя

Ноябрь 1521 года ознаменовался выполнением требований Карла — французов фактически вынесли из Милана, чего и добивался монарх. По его соображениям, город следовало вернуть династии Сфорца. Трюк сработал, однако ненадолго. После кратковременного пребывания под герцогским сапогом город снова остался без власти и позже (в 1535 году) вернулся в объятия Священной Римской империи.

Что касается французской армии, то её не спасла даже поддержка венецианцев. Весной 1522 года Карл и компания устроили им фирменную взбучку при Бикокке. Собственно, в этом стиле обычно и протекали все его военные кампании, потому это сражение можно использовать в качестве иллюстрации.

Для начала противнику помогли сами французы: бывший губернатор Милана Оде де Фуа получил в своё распоряжение швейцарских наёмников, но не нашёл средств для оплаты их услуг. Потому импровизированный военачальник был вынужден атаковать врага немедленно, как того возжелали сами помощники. Даже когда французам доложили о том, что противник перерыл поле канавами и испортил условия для кавалерийской атаки, наёмники не заметили в этом определённой угрозы. Эпидемия глупости продолжилась: де Фуа, имея доступ ко всем вводным, всё равно не изменил своего решения. Пока разведчики доносили добытую информацию в свой лагерь, по ту сторону поля битвы тоже времени не теряли — армия кондотьера Просперо Колонны запросила подмогу, которую и получила утром (дополнительные 6 400 человек). Судя по всему, о дополнительных отрядах де Фуа даже не догадывался.

А во время битвы французов подвели именно швейцарцы, часть которых до сих пор способна претендовать на премию Дарвина. Зная, что союзная артиллерия будет обстреливать имперский лагерь, наёмники… сунулись прямо под снаряды, из-за чего и понесли ужасающие потери. Выживших обстреляли испанцы, а после этого встретили мечи ландскнехтов. Если описать ход битвы вкратце, то из французских командиров, приставленных к умственно отсталым туристам, во время боя выжил всего один, звали его Анн де Монморанси. Жизнь у него выдастся довольно богатой на события: дослужится до ранга коннетабля Франции, фактически порулит страной при Карле IX, начнёт резать гугенотов и погибнет от ранений, полученных от их же рук под Сен-Дени. Но конкретно в тот день парню нереально повезло.

Нужна иллюстрация общего плана — найдите фото обычной мясорубки. Однако был в этой ситуации и один несомненный плюс. Хотя бы платить идиотам не пришлось.

Официально битва не завершилась торжественным вырезанием раненых, Оде де Фуа пришлось в срочном порядке сваливать к королю «на ковёр». Доклад, как вы можете догадаться, не искрился оптимизмом. Тем не менее, действия французов можно оценивать как один сплошной провал, с чем мы их и поздравляем.

Со стороны Карла следует выделить, как минимум, пару деятелей. Это уже упомянутые Просперо Колонна и глава ландскнехтов фон Фрундсберг. Кондотьер правильно оценил силы противника и выполнил главные предохранительные меры: создал помехи для кавалерии, вовремя запросил подмогу, правильно реагировал на наступление. Фон Фрундсберг, в свою очередь, банально не мешал соратнику и красиво вырезал подоспевших швейцарцев после испанского обстрела. Увы, дальше их судьбы разделятся: первый умрёт через год на фоне общих проблем со здоровьем, второй поневоле возглавит разграбление папских угодий.

Уж кого-кого, а военачальников Карл подбирал очень адекватно.

Здравствуй, Рим!

Как вы могли заметить, самого Карла сложно обвинить в чём-либо, кроме красивого стратегического мышления. Так случилось и в этом случае. Видите ли, на сеттинг изначально влияет один важный аргумент. Деньги. И ещё те дополнительные обстоятельства, которые напрямую зависят от денег.

На дворе 1527 год. По территории современной Италии слоняется интернациональная армия Карла — если выражаться точнее, сторонников императора. Среди них можно выделить такие фракции, как ландскнехты Георга фон Фрундсберга и испанцы во главе с Шарлем де Бурбоном. Эти кадры сыграют свои роли, хоть и с разными итоговыми результатами.

Имперская армия из 34 000 человек успешно очистила Аппенинский полуостров от французских военных сил, после чего была поставлена перед фактом: денег нет, но вы держитесь. Идея воякам не очень понравилась. Что тут говорить о ландскнехтах, которые вообще за идею никогда на поле боя не выходили? Да, бесплатный труд наёмников обычно плохо влияет на дальнейшую субординацию. А их в составе армии было 14 000 человек, почти половина от общих сил.

В этой ситуации можно лишь посочувствовать Шарлю де Бурбону. Его фактически вынудили переместиться поближе к Риму. Началась незапланированная осада, она внезапно нарвалась на неплохую подготовку города: там присутствовала артиллерия, которая компенсировала малое количество защитников (около 5 000 человек). Почему де Бурбону не позавидуешь?

1. Он с самого начала был против нападения на Рим.
2. Когда стало понятно, что армия всё равно туда пойдёт, поджимало время — малейшее промедление могло позволить уцелевшим противникам напасть на армию с любого направления.
3. Его случайно застрелили при попытке штурма.

Правда, Риму гибель чужого военачальника вовсе не помогла, получилось даже хуже. Вспомните анекдот про ковбоя и его интуицию. «Нет, это не конец, тебя окружили… Кончились патроны? Возьми нож и метни в сына вождя. Ух ты, попал! Вот теперь конец, да». Анекдот смешной, а вот аналогия страшная.

Оставшись без харизматичного лидера, который хоть как-то влиял на ситуацию, нападавшие и вовсе распоясались. Рим захватили в ускоренном темпе, жестокость победителей била все рекорды. Георг фон Фрундсберг, будучи в преклонном возрасте, настолько поражался зверствам своих подчинённых, что слёг с инсультом.

Военачальника можно понять, ведь в городе царил кромешный ад. К примеру, швейцарская гвардия, охранявшая папские апартаменты, была уничтожена почти полностью: уцелели 42 человека из 189. Кроме того, около тысячи участников обороны практически сразу после того, как армия гостей ворвалась внутрь города, постигла казнь.

Рим пал. Что дальше?

Послевкусие оказалось слишком горьким для всего политического строя Европы тех времён. Униженный папа Климент VII чудом выжил и был вынужден заплатить нереальный выкуп — 400 000 дукатов. Позже ему пришлось короновать Карла V, тот получил контроль как над всем Аппенинским полуостровом, так и над самим Ватиканом, который за пределами своей территории больше ничего не решал.

Ценой сделки стала Флоренция. Монарх пошёл навстречу поверженному деятелю: роду Медичи, к которому Климент и принадлежал, вернули власть в чудесном городе, в котором союзники империи как раз уничтожили местную республику. Можно сказать, что это была разменная монета.

Пытаясь во всём подыграть захватчику, Климент допустил несколько ошибок. Например, окружил себя кадрами, лояльными к Карлу. Шёл на поводу, даже в ущерб собственной выгоде. Авторитет исчез и больше не вернулся. Со временем этим воспользуются англичане и замутят собственную церковь, не обращая внимания на назойливые вопли с материка.

Рим опустел. Если до штурма в городе обитали 55 000 человек, то после боевых действий выжило меньше ⅕ — всего 10 000. Часть выживших умерла от болезней, так как груды мёртвых тел оставались на улицах и сами по себе убираться никуда не спешили. А везунчиков, которые цеплялись за жизнь всё это время, настигла эпидемия чумы.

Хотелось бы упомянуть неплохого военачальника, однако порадовать вас откровенно нечем. Да, Георг фон Фрундсберг пережил инсульт, но надолго в нашем мире не задержался. Смерть сына добила старика, и он отправился на тот свет совсем скоро, уже в 1528 году.

Мораль сей басни такова: если бы армии вовремя заплатили, нас бы ждала совершенно другая история. Однако не факт, что она была бы лучше нынешней.