Статистика показывает: за Путина вброшено 10 миллионов бюллетеней

Заметить фальсификации на выборах можно не только с помощью прямого наблюдения и фиксации вбросов и каруселей, но и математически. Дополнительные бюллетени за «главного кандидата», подгонка результатов на участках под уже готовый результат — все эти действия, накладываясь друг на друга в масштабе регионов и всей страны, приводят к аномалиям в общей официальной статистике, в частности, в виде ставшей известным мемом и печальным феноменом выборов в России «пилы Чурова».

Один из наиболее активных экспертов в электоральной статистике, опубликовавший несколько научных статей об аномалиях на выборах в России, физик Сергей Шпилькин рассказал Радио Свобода, что в целом прошедшие в воскресенье выборы президента РФ оказались несколько «чище» большинства других за последние 15 лет, впрочем, за «главного кандидата» всё равно было вброшено порядка 10 миллионов бюллетеней.

Шпилькин и другие специалисты анализируют данные выборов на уровне избирательных участков, которые официально публикует ЦИК. Один из самых красноречивых параметров — явка. Например, может оказаться, что в каком-то регионе на десятках УИКов оказалась совершенно одинаковой, более того, равной в точности 70 процентам. Понятно, что и такое «круглое» значение и удивительное совпадение сразу же на многих участках — признак фальсификации. Вероятно, бюллетени здесь вообще не считали, а просто предоставили в ЦИК данные и по общей явке, и по итогам голосования, которые сами выбрали заранее. Это самый очевидный тип аномалии, который чисто математически с высокой достоверностью доказывает фальсификации, он широко встречался начиная с президентских выборов 2004 года, но после протестов 2011 года, когда активисты начали всерьёз следить за электоральной статистикой, пошёл на убыль, хотя и встречается в некоторых регионах до сих пор.

Другой тип аномалии, который несколько сложнее обнаружить и доказать на его основе фальсификации, выглядит так: в регионе появляются участки, где наблюдаются одновременно необычно высокая явка и одновременно необычно высокий процент голосов за «главного кандидата». Например, на участках с явкой около 40-60 процентов главный кандидат получает порядка 50 процентов голосов, но есть много УИКов с явкой 80-90 процентов, где и процент лидера порядка 90 процентов. Это противоречит статистической теории, которая обещает, что число участков с разным значением явки имеет так называемое нормальное распределение: больше всего участков с некой средней явкой, а чем экстремальнее значение явки в любую сторону, тем меньше таких УИКов. На графике это выглядит как колокол, а вот если правое крыло колокола (со стороны высокой явки) задирается наверх — что-то нечисто.

«Как можно повысить результат нужного кандидата и одновременно явку? — рассуждает Сергей Шпилькин. — Простейший вариант — добавить бюллетени или приписать голоса. Как происходит добавление бюллетеней, мы увидели благодаря видеонаблюдению, которое у нас ведётся на выборах с 2012 года. Есть достаточно много видеосвидетельств того, как это происходит, как люди подходят к избирательной урне и закидывают туда пачку бюллетеней, или подходят, например, к автоматическому сканеру и «кормят» его бюллетенями по одному листочку, потому что он их только так принимает».

Что именно это за бюллетени, сказать сложно, Шпилькин предполагает, что их могут брать из чистой пачки, а после завершения голосования подбивать книги избирателей, превращая тех, кто не пришёл на выборы, в «правильно» проголосовавших. Иногда действуют грубее.

«В некоторых случаях есть ощущение, что бюллетени не считали, а результаты просто рисовали, — рассказывает Шпилькин. — Это такая пресловутая история с ровно 62 процентами голосов за «Единую Россию» на 140 участках в Саратове на выборах в Госдуму в 2016 году, когда был написан просто один и тот же результат. Это настолько невероятное совпадение, что предположить, что оно появилось путём подсчёта бюллетеней, совершенно невозможно».

Другой метод — не вбрасывать новые бюллетени, а перекладывать их из одной пачки в другую, таким образом засчитывая голоса за одного кандидата другому. Такие манипуляции на статистике «поймать» сложнее, но тоже можно, потому что соотношение голосов за разных кандидатов в целом ведёт себя предсказуемым образом и искусственные приписки заметны на графиках.

Самое, пожалуй, интересное — это то, что можно достаточно точно вычислить, сколько было вброшено бюллетеней за «главного кандидата». Для этого строится график, показывающий зависимость числа голосов за лидера в зависимости от явки на участке, где этот результат был показан. Например, берём все участки в России, где явка составила от 69 до 70 процентов, и суммируем все голоса за Владимира Путина на этих участках, получившееся значение откладываем по вертикали у точки 70 по горизонтали. На картинке часто можно увидеть, что у «главного кандидата» правое крыло этого графика подозрительно задрано, тогда как у других кандидатов он почти симметричен. Чтобы понять, как выглядела реальная картина, правая часть графика как раз и берётся из результатов «обычного» кандидата, и немного сдвигается. Всё, что выше — аномалия, площадь этого участка — это и есть число вброшенных голосов.

На выборах 2018 года, по оценке Сергея Шпилькина, в пользу Владимира Путина было вброшено чуть больше 10 миллионов бюллетеней.

— В этом году заметны две вещи. Во-первых, судя по всему, усилия по тому, чтобы избежать по возможности фальсификаций в день подсчёта, которые, по слухам, предпринимали разные инстанции от Администрации президента до ЦИК, усилия по вразумлению избиркомов на местах, кажется, возымели действие. И объём манипуляций на этих выборах — это примерно 10 миллионов голосов в пользу Путина, это меньше, чем на всех выборах, кроме 2004 года.

—​ А какие, кстати, были самыми грязными?

— Лидера здесь три. Это выборы Медведева, где уровень манипуляции был где-то 15 миллионов голосов. Потом были «думские» выборы 2011 года, где было чуть-чуть меньше, но зато это вышло наружу и вызвало большое общественное возмущение. И были выборы 2016 года, когда абсолютный объём манипуляций был меньше, но из-за низкой явки и малого количества проголосовавших относительный уровень был примерно такой же. Это было где-то 12 или 11 с половиной миллионов голосов. Но нынешние 10 миллионов на фоне реально полученных Путиным 45 значительно меньше, чем те 11 на думских выборах на фоне реально полученных «Единой Россией» 14 миллионов.

Так что в этот раз произошли относительно небольшие манипуляции, кроме того, они вернулись в довольно ограниченное количество регионов — те, что политолог Дмитрий Орешкин называет электоральными султанатами, плюс некоторое количество областей России: это Саратовская область, это Белгородская область, это Краснодарский край, Ставропольский край. В общем, не очень много.

—​ А кто относится к султанатам?

— Это все республики Северного Кавказа, из них иногда выпадала Адыгея, но в этот раз не выпала. Это Татарстан и Башкортостан, Мордовия и Кемеровская область. Электоральный султанат, впрочем, не является синонимом национальной республики. В Марий Эл и в Чувашии в этом году, кажется, всё более-менее хорошо. А в Кемерово плохо — как и всегда.

—​ Есть какая-то догадка, как соотнести политическую реальность этих регионов с их поведением в электоральной статистике?

— Это вопрос не ко мне, это вопрос всё-таки к регионоведам. Но, например, Мордовия, кажется, является самым дотируемым регионом в России или вторым по дотациям после Крыма и, может быть, Чечни. То есть явный лидер.

—​ Вообще региональные манипуляции —​ старание местных властей, низовая инициатива?

— Есть такая теория, что манипуляция на выборах — это такой обмен сигналами между разными уровнями властей и демонстрация лояльности. Очень возможно, что так оно и есть. Потому что, например, в Кемеровской области манипуляции начались после того, как Аман Тулеев в 2000 году выиграл президентские выборы при честном подсчёте в своей области с таким показателем, с каким Путин выиграл во всей остальной стране. И после этого он начал, видимо, усиленно демонстрировать лояльность.

—​ Как вы оцениваете реальную явку на нынешних выборах?

— Она, по-видимому, близка к 62 процентам. Путин получил что-то типа 45 миллионов голосов, точность тут не настолько высокая в таких оценках. Это, в отличие от официальных результатов, меньше половины обладающих правом голоса россиян. Предварительная оценка реального процента голосов за Путина — около 73 процентов (поправка: ранее было указано 67 процентов, исправление внесено по просьбе Сергея Шпилькина, который во время интервью оговорился — Р.С.).

—​ За Путина были именно вбросы или перераспределения от других кандидатов?

— Это отдельная тема для исследований, тут надо разбираться внимательнее. Явно видно, что это не только вбросы, но и действительно какие-то перекладывания или просто рисование произвольное. Но за счёт кого происходило это перекладывание голосов, если это было оно, надо смотреть дальше внимательно по детальным данным, по конкретным регионам.

—​ С учётом этих поправок нынешний результат Путина по-прежнему остаётся рекордным?

— Официально в 2004 году он набрал около 49 миллионов, в реальности примерно столько же, как и сейчас. Так что с натяжкой можно сказать, что рекорд сохранился или почти сохранился — но нужно учитывать огромные усилия для увеличения просто физической явки избирателей на участки.

—​ Я слышал смешную теорию, что Путина очень расстраивал необычайно высокий результат Дмитрия Медведева на выборах 2008 года (52,5 миллиона). Получилось его переплюнуть в реальности?

— Думаю, что да. Потому что результат Медведева был накручен гораздо больше. Это можно сказать с уверенностью. Это были в абсолютном масштабе самые накрученные выборы. Тогда это происходило даже в Москве: примерно половина города была фальсифицирована. Общественность просто ещё не очень обращала на это внимание. Но это было.

—​ За те годы, что вы и другие эксперты занимаетесь изучением электоральной статистики, сложился консенсус, что она даёт адекватные оценки? Ведь во времена Чурова были официальные заявления, что статистика — статистикой, Гаусс — Гауссом, а у нас вот такая аномальная страна, и люди голосуют, следуя «пиле Чурова».

— Тут две вещи. С одной стороны, вот эти последние выборы как раз стали отличным аргументом в пользу того, что все предыдущие были манипулированными. Потому что в очень многих регионах те самые распределения голосов по явке вернулись к форме колокола, о которой так много говорили в предыдущие годы. Во-вторых, есть много точечных подтверждений правоты того, что говорят люди, занимающиеся электоральной статистикой в этом смысле. Например, радикальное изменение характера голосования в Москве с 2011 до 2012 года, после протестов, когда из какого-то гипотетически неоднородного города она вдруг стала строго однородным и остаётся такой на протяжении уже четырёх крупных выборов — 2012, 2013, 2016, 2017. 2018 год — уже пятые выборы подряд.

И количественные оценки объёма манипуляций совпадают, например, с оценками, которые были получены при анализе результатов участков с наблюдателями и без в других работах. Есть довольно много разнообразных свидетельств, которые подтверждают, что никакой неоднородности на самом деле нет, а есть нормальное довольно однородное население страны со своими отклонениями и особенностями в разных местах, но, в общем, отклоняющиеся от одного общего среднего. Например, в этот раз были наблюдатели в Чечне, и они привезли результаты голосования, очень похожие на результаты голосования по всей стране, то есть чуть выше процент Путина, чуть ниже процент Грудинина, но в целом никаких запредельных показателей нет, — сказал Сергей Шпилькин.