Театр на Андреевском спуске

Serg Marco

Пару недель назад киевляне подняли шумиху по поводу фасада театра на Андреевском спуске. Чёрная «коробка», которую разместили на втором этаже здания, по мнению киевлян, дисгармонировала с сооружениями, находящими рядом, а с учётом того, что Андреевский спуск является своеобразной святыней города, шумиха получилась изрядной.

Театр «чёрной зрады» на Андреевском спуске

Я, имея больше доверия к архитекторам, чем к людям, не имеющим архитектурного образования, попытался разобраться в ситуации, обращаясь к первоисточникам. И если нынешний архитектор проекта уже дал своё интервью (смотреть тут), то интервью предыдущего архитектора этого проекта так и не вышло в свет. А это неправильно, ибо для объективной подачи информации стоит использовать обе точки зрения.

И вот мы сидим с бывшим архитектором проекта злосчастного театра на Андреевском спуске, общаемся и обсуждаем здание театра.

Сам Виталий Юдин — это довольно знаковая личность для киевлян. Его детище — здание Киевского государственного академического театра кукол — известно всем жителям столицы.

Детище Виталия Юдина — здание Киевского государственного академического театра кукол

Самого Виталия Юдина множество киевлян, посетивших театр кукол, видели не раз, но не в своём образе. Ему там посвящена одна из скульптур. Он изображён в виде Папы Карло.

Папа Карло / Юдин, возле которого сфотографировалось немало гостей театра

И вот мы сидим и общаемся по поводу этого театра.

– Представьтесь, пожалуйста, и назовите свою должность.

– Виталий Леонтьевич Юдин, руководитель авторского коллектива «Театр на Подоле», автор архитектурных сооружений, которые были спроектированы и построены до 2008 года от института «Днипромисто».

Виталий Леонтьевич Юдин

– Как началась разработка проекта театра?

Изначально проект театра начали разрабатывать в институте «Укрпроектреставрация» с 1993 года. Там делали эту работу как восстановление усадьбы с приспособлением реконструированной части под театр. Прошли утверждение в Градостроительном совете. Но потом после тех рекомендаций, что им дали, — а там было пожелание сделать театр в объёмах той площадки, что была, — этот институт, не имея опыта проектирования театральных зданий, а только лишь реставрации, пригласил нас, так как мы специализировались на проектировании таких сооружений. И дальше была совместная работа двух институтов — «Укрпроектреставрация» и «Днипромисто». И в дальнейшем всё уже было сделано под моим руководством, как архитектора этого проекта, вместе с архитектором института Вадимом Павловичем Смирновым, которого на сегодняшний день, к сожалению, уже нет с нами. И всё, что мы задумали, вся та работа, что была в те годы проделана, — а она проходила утверждение в Градостроительном совете с учётом всех норм и пожеланий, в том числе руководителя театра Виталия Ефимовича Малахова, — стала основой этого проекта. И в дальнейшем это и осуществлялось, уже после выделения финансирования на этот проект в 2000-х годах. Все требования, которые предъявляли как в ГАСКе, так и по работе в заповеднике города Киев, мы выполняли. Иначе бы нам не дали работать. И так оно всё продолжалось, пока на здание не «надели» то, что мы видим.

– В каком году остановилось финансирование строительства здания?

– Всё шло до 2008 года. Театр делали этапами. В 1990-е годы укрепляли гору, которая находится сзади его — там вели очень серьёзные укрепительные работы, подпорная стена возводилась довольно сложной конструкции. Ну и потом уже, в 2005 году, начались основные работы по строительству театра с нулевого цикла: котлован, фундаменты и т. д. Ну а дальше шло возведение стен и крыши. Здание было готово где-то на 80%. Были собраны и системы отопления, и кондиционирования; почти полностью сделали крышу, которую покрывали медным листом, окна, двери — всё это было. Потом финансирование прекратилось. По причине незаконченности некоторых элементов (например, крыши) пошли затекания, намокания стен и т. д. Но это уже была беда города, который перестал финансировать проект.

– В 2008 году город перестал финансировать проект?

– Да, там было бюджетное финансирование, и мы защищали каждую гривну в «Укрэкспертизе» неоднократно.

– Что происходило потом?

– Так как не было полностью профинансировано строительство объекта и небольшая часть проектных работ, то процесс остановился. Потом так вышло, что в институте у нас пошли сокращения — кризис 2008-2009 года был… И вот всё это лежало мёртвым грузом. По большому счёту ничего не делалось. Если бы были деньги, можно было бы пригласить специалистов, что работали с этим проектом, и его закончить. Были интерьеры, планировки, всё. Может, какие-то нюансы и надо было бы доработать, но это были сущие мелочи. И не было необходимости переделывать проект так, как они это сделали.

Фото эскизного проекта здания с ночной подсветкой

– Как так получилось, что проект был передан другому архитектору?

– Как мне говорило руководство института, заказчиком проекта стал сам театр. Он обратился к институту с просьбой о передаче авторских прав. Институт ответил, что готов передать авторские права, если будет всё согласовано юридически. После этого никто к нам не обращался и мы свои авторские права не передавали никому. Более того, новый архитектор, выступая на заседании Градостроительного совета, заявил, что авторские права переданы — что, мягко говоря, неправда. Возможно, его ввёл кто-то в заблуждение, а может, он намеренно это сказал — не знаю. Это было в 2015 году. Буквально несколько дней назад я разговаривал с бывшим главным архитектором города Целовальником, а он тоже участник этого процесса с 1995 года, согласовывал ту архитектуру, которую ещё мы подавали. И он спрашивал, согласовывал ли автор Олег Дроздов передачу авторских прав, и ему ответили утвердительно. Но я ему сказал, что никто Дроздову авторские права не передал. То есть тут явное нарушение закона.

– Откуда взялся нынешний проект вообще?

– В пятницу на заседании правления Союза архитекторов и представителей общественности, где присутствовал Олег Дроздов как автор нынешней реконструкции, ему задали вопрос: мол, как вы вообще получили эту работу? Он сказал, что был конкурс портфолио (конкурс работ, которые были ранее выполнены), но он не назвал ни одного участника. То есть был какой-то закрытый конкурс, потому что никто о нём не знал. Это должно происходить по-другому: архитекторы делают эскизные проекты, проводится открытый конкурс, где эти проекты потом обсуждают… И хотя нам было сказано, что Андреевский спуск — это миф, который мы сами создали, тем не менее, я считаю, что это знаковое место в городе, благодаря которому горожане имеют представление о том, как жил Киев во второй половине XIX века. Да, я понимаю, что дома там — не произведения высокой архитектуры, но это среда, в которой когда-то жили наши горожане. Это место находится в статусе заповедника и к нему прикованы взоры — конечно, любые изменения будут обсуждаться. А это какое-то «проектирование под одеялом». Ну а результаты мы видим.

– А почему Андреевский спуск — миф?

– Ну, на протяжении Андреевского спуска не так много зданий, которые являются архитектурной ценностью. Вверху мы имеем Андреевскую церковь, дом Ричарда, а в основном там одно- и двухэтажные дома очень простой постройки, которые не представляют особую историческую ценность. Но они всё равно отображают эпоху XIX века. В Киеве очень много зданий пострадали во время Второй мировой войны, Киев был основательно разрушен. Потому цельность такой одной улицы — это важно.

– А претензии к меценату какие-то есть?

– Ну, у меня к руководству Roshen только одна претензия — что оно досконально не проработало вопрос до самых «низов», когда дало деньги на это строительство. Ну и недостаточно проверило то, почему надо в проекте что-то менять и придавать ему новый образ. Мы сами столкнулись с недостатком финансирования и знаем, что это такое, когда строящееся здание просто потом разрушается от того, что нет денег на его завершение. И спасибо меценату, что он дал деньги на этот проект. Но ему стоило, конечно, копнуть глубже тут.

Так и лежит существующий проект театра в архивах. Проект, который так и не увидели киевляне

– Была информация, что существующий проект «слизан» с другого здания.

– Интернет сейчас позволяет увидеть многое, и пользователи действительно увидели аналогию с построенным в Великобритании в 2012 году зданием проектного бюро Project Orange. И хоть авторы говорили, что они не ориентировались на это здание как на образец, но определённые пересечения по проекту, конечно, есть. Но, по моему мнению, здание английского проектного бюро понятное и гармоничное — и в масштабах, и в деталях, и в композиции… Тут даже если взять за основу этот проект, то его очень сложно разместить на этом здании — он был сделан для другого места и для другого проекта. Мы делали свой проект, исходя из размеров и пропорций окружающих зданий; на него трудно налепить теперь что-то, чтобы это было гармонично.

Английский «близнец» театра на Андреевском спуске. Шеффилд, Великобритания

– Я правильно понимаю, что сейчас под металлическими конструкциями находится верхушка здания, которую вижу на проекте? Крыша и т. д.

– Вся объёмно-пространственная композиция осталась. Конечно, что-то они поменяли. Когда я спросил Олега Дроздова, то он ответил, что они поменяли 20% здания. Что вывозили, что выносили — мы не знаем. Это они лучше знают. Тот материал, что они нам показали — в целом всё осталось. Где-то поменялось: например, у нас не было балкона для зрителей, а они его сделали, раскрыли систему построения фасада, разрушили стену, сделали там стеклянный вход. В общем, делали там какие-то современные решения, этакий постмодернизм, хотя, как по мне, не в самом лучшем виде.

– Какое решение этого вопроса вы видите?

– Ну, для начала было бы неплохо, если бы Дроздов извинился за то, что сказал о нас в прессе. Он заявил, что в нашем проекте 170 посадочных мест, тогда как там никогда такого не было. Даже в 1994–1995 годах. Всегда у нас было запланировано в зале 290 мест с трансформацией под 354. И всегда мы это заявляли и это есть во всех документах. Поэтому заявления, что мы уменьшили зал, ограничили количество мест для зрителей, не соответствуют действительности. Точно так же было сообщено, что в зале были предусмотрены лавочки как от профсоюзного собрания… Ну и другие заявления от «коллеги», который не видел проект, не общался со мной детально на эту тему, а теперь рассказывает, что у нас был плохой проект, а потом пришёл умный хороший человек и сделал лучше, чем было задумано. Это, мягко сказать, враньё. Потому надо бы, конечно, объясниться нам друг с другом в прессе и сгладить углы.

Ну а дальше... Я, как автор этой работы и человек, который всю жизнь занимался строительством театров, как и другие мои коллеги, части которых уже нет в живых — мы любили театры, понимали их и никогда бы с ними не могли себе позволить поступать как-то неправильно. Иногда тебе хочется сделать что-то громкое, запеть громче всех, выделиться, но искусство заключается в том, что для гармонии ты должен наступать на горло собственной песне. И на собрании я уже заявил, что надо искать какой-то цивилизованный выход из всего этого, но для этого должно быть желание другой стороны. У нас желание к диалогу есть. Ломать театр до фундамента никто не будет, но привести его к вменяемому состоянию надо. Да и зачем надо было его менять — я не понимаю. Пришёл к тебе меценат, дал денег, но ведь и их тоже считать надо, они ему ведь не с неба упали. Завершить сооружение театра можно было без особых кардинальных переделок. Место ведь знаковое. Так что надеемся на диалог.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.