Броня крепка. Часть 3. Мир ниже нуля.

Нам здесь, в тылу, все равно, как зовут украинских солдат. Там, на фронте, солдатам тоже все равно, как их зовут. Армейскому человеку вообще не нравится, когда кто-то вспоминает его фамилию. Фамилия – это признак того, что тебя вспомнило высокое начальство, а от высокого начальства добра не ждут. По этой причине и я здесь не буду говорить ни имен, ни фамилий. В любом случае, для нас с вами все истории с фронта – это истории об «одном украинском солдате». Так что это несколько заметок об одном украинском солдате. Солдате, который служит в 28-й Отдельной Гвардейской Механизированной Бригаде ВСУ.

* * *

– Есть мобилизованные, а есть кадровые. Кадровые тянут лямку на контракте много лет, и у них своя честь и традиции. Они настоящие военные, а остальные – временные военные, несерьезные. Мобилизованные тоже бывают разные. Но, в общем, как в тюрьме все сидят по ложному обвинению, так все мобилизованные – добровольцы, и пришли записываться сами. И, в отличие от тюрьмы, это не всегда вранье, и даже не всегда самовнушение. Часто так и есть.

* * *

– Наш взвод вообще-то – образцово-показательный. Ты не смотри, что мы одеты вразнобой и лагерь похож на стоянку бедуинов. У нас командиры службу знают и солдат держат. Есть некоторые такие взводы, в которых офицерам вообще на все плевать, и они бухают круглосуточно, а призывники 19-летние такие живут растерянные, вообще не знают, куда бежать и что делать, у них всей учебки было только, чтобы изучить правило «при стрельбе в дуло не смотреть». А у нас отлично все.

* * *

– Вы сколько спите вообще?

– Ну, я же командир, большой начальник. Я много сплю, часов шесть-семь.

* * *

– Я взводом горжусь. Вообще, конечно, держать этих варваров в руках очень тяжело каждую минуту. Но вот на нас шла колонна танков, и все стояли в окопах, держали сектора, и никто даже не пикнул. Хотя все понимают, что наша задача в случае серьезной атаки – удержаться полчаса. Командир, мы хоть полчаса-то удержимся, если что?

– Ну, может, и удержимся. Ты вообще чего хочешь? Задача одного украинского солдата на войне по всем расчетам – прожить три дня. Ты уже все нормативы для рядового состава превысил многократно, ты уже на норматив для подполковника выйдешь, если еще неделю нервы тут всем помотаешь.

* * *

– Я говорил с бойцами, так мобилизованные говорят – мы не в армию пришли служить. От армии мы бы откосили, нам в армию неинтересно. Мы пришли в войско. Мы пришли воевать.

– И как, получается?

– Ну, мы куда надо пришли, тут получается.

* * *

– Вообще тот случай с танковой колонной показал, что люди делятся на два сорта – те, кто в такой момент первым дело хватает броник, и те, кто в такой момент первым делом хватает автомат.

– А люди, которые в такой момент прячутся и убегают?

– Это разве люди? У нас таких нет, мы уже проверяли. У нас люди не самые красивые и образованные (вы вообще первые, с кем я могу сложносочиненными предложениями поговорить за последние пару месяцев), но у нас люди.

* * *

– Вообще, так по человеку никогда не скажешь заранее. Это же знаете, когда собираются вояки за столом, у них начинается марафон «я из АТО, а ты кто?», и обмен солдатскими байками, вот как у нас сейчас, про кровь-кишки-расп*дорасило. И там у нас есть в одном отделении один солдат, он, как такое послушает, после третьего предложения у него понос начинается. Такой вот нервный. Так вот, когда мы по тревоге в окопы среди ночи выгружались, он из землянки босиком выскочил и в окопе в снегу босиком стоял, только автомат и боекомплект успел схватить. Так что пускай нервничает, сколько хочет, это правильный солдат.

http://youtu.be/Dcq7ANDAMrg

– В моей жизни два момента было, когда я был готов лечь в снег и умереть. Первый раз в походе в Крыму во время вьюги. Второй раз – когда мы сюда в расположение ехали четырнадцать часов на броне под ледяным дождем. Промокло все до последней нитки. Самое сухое, что было – это пакет с какими-то трусами, на котором один боец сидел. За нами от пограничников собака увязалась, так один наш солдат ее у погранцов украл. Да, прямо вот так взял, и украл. Чтобы мы об нее грелись. Собака теплая.

* * *

– Мы очень серьезно относимся к личному составу. Вот, одного солдата я в соседнем взводе за два блока Мальборо купил. Потому что он кадровый военный с 19 лет и стрелок такой, что дай бог каждому, и радио знает. Солдат, сделай нам чаю, пожалуйста. Видишь? Я мобилизованный, в звании рядового, вчера в черпаки принимали, но на должности замкомвзвода, а он семь лет в армии, старший сержант, но на должности старшего стрелка. Поэтому он мне делает чай, а не я ему.

– Товарищ командир, разрешите доложить, приказание выполнено, ваш чай готов. Идите теперь, забирайте его сами, я вам не прислуга чай разносить.

– Видишь? Так и тягаемся. Иду, солдат.

* * *

– Один солдат охотник и стендовый стрелок. Я, когда стреляю – я не знаю, попал я там в цель или нет. А он видит, как пуля летит, он точно знает, попал или нет. Мы, когда стреляем, – я целюсь там куда-то, стараюсь, а он уже отстрелялся и теперь птиц над нами сбивает, потому что охотник.

* * *

– О, слушайте, волонтеры, можете ружье найти 12-го калибра? Тут куропаток полно, можно столько дичи набить, у нас во взводе знаете, какой повар? Из ресторана Козырной Карты у нас повар. У нас во взводе так кормят, как в армии генералов не кормят. Вот, попробуйте солдатскую уху.

* * *

– Одного солдата мы себе забрали за то, что он из-под Иловайска вышел в одиночку. Две недели шел к своим, но вышел, сам. И не просто вышел, там много кто вышел. А этот с оружием вышел. Не бросил оружие и к своим дошел. Хорошее резюме, я считаю.

* * *

– Меня один мобилизованный спас. На себя взрыв принял. Сейчас в больнице лежит, у него один осколок в переносице, и другой где-то еще в голове, вынуть не могут. Пару месяцев мы с ним были знакомы всего, а он меня спас и теперь в больнице.

* * *

– А с другим, кадровым, я служил четыре года вместе. Боевой мой товарищ. И, когда нас во время первого АТО на позиции вывели, и мы в окопах встали, он бросил в наш окоп гранату и побежал к сепарам сдаваться. К сослуживцам своим гранату в окоп бросил и сбежал. Не добежал, разумеется. Четыре года вместе служили, за одним столом сидели.

http://youtu.be/237R-pS6UQo

– А в соседнем взводе прикормили снайпера. Каждый день им в бэху прилетает две пули. Всего две, и все время в бэху, и все время в одну и ту же. А солдаты регулярно находят вокруг снайперские лежки. Говорят, это какая-то баба-снайперша.

– И почему вдруг баба?

– Ну, так говорят.

– Ерунду говорят. Солдатские байки.

– Но стреляет же кто-то?

– Кто-то стреляет.

– И зачем?

– Психологическое давление хочет оказать. Пугает.

– Ты тут хоть кого-то видел психологически подавленным от этого? Идиоты какие-то. Какое давление? Вот, если бы кому-то яйца отстрелили, это я понимаю, это было бы на него психологическое давление. А в бэху пускай еще год стреляет.

* * *

– Психологическое давление – это когда солдату вестей с тыла нет. У всех же в тылу знакомые остались, друзья. И когда эти знакомые перестают звонить, солдат расстраивается страшно.

– Ну, некоторые вообще смущаются, что они там живут мирной жизнью, пока их знакомые где-то воюют. Смущаются, им неудобно, они начинают сами на себя злиться, и не звонят, чтобы не напоминать себе, что в стране идет война, что там их знакомые на ней.

– Не надо этого стесняться. Вы же журналисты, вы там скажите в тылу, что для солдат это очень важно, не надо стесняться, солдат будет рад, что его не забыли. Это важно, чтобы тебя не забывали. А что кто-то в тылу, а кто-то на фронте, так кому нужен фронт, если нету тыла.

– Ну там у нас вообще не все понимают, что они в тылу. Они думают, что у них мирная жизнь, а не тыловая.

– Я думаю, дело в десяти тысячах гробов. У меня есть целая теория. Теория десяти тысяч гробов. Страна не понимает, что она на войне. Надо, чтобы в тыл пришло десять тысяч гробов, чтобы каждый второй или знакомого, или родственника похоронил. А до тех пор так и будут думать, что это несерьезно и ненадолго.

* * *

– Хозяйка, мы хотим тут у вас одного волонтера поселить. Сдайте комнату, а мы заплатим.

– Ребята, какие деньги, вы же армии помогаете, живите так, я гостевую комнату натоплю. А надолго к нам?

– Ну месяца на три пока что.

– А что ж вы, думаете, это горе еще целых три месяца продлится?

(Хозяйка, оно и дольше продлится, только как тебе это сказать?)

https://www.youtube.com/watch?v=YVQj_RnBDnI&feature=youtu.be

– Слушайте, а что это сейчас было? Одна бэха разогналась и толкнула в зад другую бэху, та поехала и завелась. Она что у вас, всегда так заводится, с толкача?

– Нет, что вы. Это первый раз так. Обычно она вообще не заводится.

* * *

– Эй, боец, волонтеры приехали, давай их на бэхе покатаем. Залезайте, держитесь.

– Неплохо. Но качает, конечно, сильно. И как вы на них 14 часов ехали – непонятно.

– Ну, это вообще-то самый мягкий и опытный водитель. Вот у остальных – у них трясет. А у вас был туристический вариант.

– Вот теперь вы нас покатали, и стало совсем похоже на стоянку бедуинов. Только вместо верблюдов – бэхи.

* * *

– Вообще, пока что самое главное открытие, которое для наших бойцов сделала эта война – это что бывают носки по десять евро пара, которые вы им прислали. И что эти волшебные носки можно носить неделю, и ноги все равно не воняют. Весь солдат воняет, а ноги – нет. В общем, пулемет у нас 1979 года выпуска, бэхи старше, чем я, страшно даже подумать, на сколько лет, но по крайней в ботинках у нас наступил 21-й век.

* * *

– Нужна машина страшно. У нас есть броня. Мы ездим на броне. А вещи мы возить не можем, грузовика нет никакого. Поэтому у нас один переезд равен двум пожарам. Найдите нам любую машину, джип, микроавтобус, без разницы, потому что иначе все, что вы присылаете, будет просто теряться с каждым переездом.

* * *

– И не обращайте внимания на то, как мы выглядим. Оглядитесь по сторонам, тут снег, грязь, мазут и терриконы. Нам что не привези, оно через два дня будет выглядеть, как прабабушкин свитер. И прабабушкиных свитеров у нас уже полно, вот, смотрите, половина землянки всяких тряпок. Нам не холодно, мы просто выглядим, как бомжи. Зато для снайперов мы неприоритетная цель, они, видите, не понимают, где командир, в кого стрелять, в бэху стреляют от безнадеги. Везите нам обвес на оружие. Нам нужны прицелы, нам нужны бинокли, нам нужен тепловизор, планки пикатинни, коллиматоры. Нам нужно стрелять.

* * *

– У нас тут есть один украинский солдат. Фамилия Силивейстр. Это у нас фамилий нет, только позывные. А у него не только позывной есть, но и фамилия. Силивейстр. Потому что он хочет, чтобы, когда он умрет, в его селе улицу назвали его именем. Село небольшое, поэтому шансы у него на это есть. Вы только не забудьте. Силивейстр его фамилия.

https://www.youtube.com/watch?v=PXH9RnYwQiM&feature=youtu.be

Александр Нойнец и один солдат (целый лагерь)

Карта для перевода средств:

Яндекс кошелек: 41001690315741

Мы завели сразу шесть новых карт, специально для волонтерских нужд, наконец-то.

Первая и вторая — долларовая и гривневая, для покупки всего, если у вас нет моральных ограничений, на что вы готовы потратить свои деньги. Мы не будем покупать на них оружие, но, например, оружейный обвес и магазины — будем.

В гривнах: 4731185603709285 — Елена Нойнец.

В долларах: BENEFICIARY — NOINETS OLENA

ACCOUNT — 4731185603709756

BANK OF BENEFICIARY — PRIVATBANK SWIFT CODE: PBANUA2X

INTERMEDIARY BANK — JP MORGAN CHASE BANK SWIFT CODE: CHASUS33

CORRESPONDENT ACCOUNT — 0011000080

IBAN — UA223052990004731185603709756

Третья и четвертая — долларовая и гривневая, если у вас есть определенные моральные ограничения, и вы не готовы спонсировать оружейный обвес. Планируется, что деньги с этой карты будут идти на теплую одежду, бурельяны и такие подобные вещи.

В гривнах: 4731185603709301 — Елена Нойнец

В долларах: BENEFICIARY — NOINETS OLENA

ACCOUNT — 4731185603709772

BANK OF BENEFICIARY — PRIVATBANK SWIFT CODE: PBANUA2X

INTERMEDIARY BANK — JP MORGAN CHASE BANK SWIFT CODE: CHASUS33

CORRESPONDENT ACCOUNT — 0011000080

IBAN — UA753052990004731185603709772

Пятая и шестая — долларовая и гривневая, если у вас огромные моральные ограничения, слезинка ребенка и все такое. На них мы собираемся покупать только медикаменты и прочие инструменты спасения человеческих жизней.

В гривнах: 4731185603709319 — Елена Нойнец

В долларах: BENEFICIARY — NOINETS OLENA

ACCOUNT — 4731185603709780

BANK OF BENEFICIARY — PRIVATBANK SWIFT CODE: PBANUA2X

INTERMEDIARY BANK — JP MORGAN CHASE BANK SWIFT CODE: CHASUS33

CORRESPONDENT ACCOUNT — 0011000080

IBAN — UA533052990004731185603709780

[gallery ids="5873,5874,5875,5876,5877,5878,5879,5880,5881,5882,5883,5884,5885,5886"]

И немного фоточек гуманитарки от бойцов. Здесь вперемешку от нас и от семейства Лоренцов. Потому что они пришли в один день, и бойцы их разбирали одновременно, не глядя, где чья. В целом, мы уже договорились с Лоренцами, как с фантастически эффективными закупщиками, от которых солдаты в восторге, что мы собираем деньги, а закупки координируют они, и отчитываются здесь. В общем, с технологической точки зрения это повышение эффективности - мы хорошо аккумулируем ресурс, они им хорошо распоряжаются. Укрупнение и координация as is.

[gallery ids="5912,5911,5910,5909,5908,5904,5903,5902,5901,5900,5899,5898,5897,5896,5895,5894"]