Украинские философы. Воображаемое и мировые революции

Мир существует, чтобы войти в книгу (С.Малларме)

Наша родная блогосфера не изобилует креативным мышлением, не слишком богата продуманными ходами, не радует разнообразием и палитрой ярких красок. Даже если не принимать во внимание едкое замечание доктора Фройда, брошенное около века назад, о том, что 80 % нашего времени мы занимаемся обсуждением недостатков нашего окружения — знакомых, друзей и близких... И даже если не принимать во внимание строгое требование Дао и Дзен учителей времён полулегендарного Аттиши — никогда и ни при каких обстоятельствах не погружаться в дрязги и сплетни по поводу действий или слов других… Вся наша пресноватая критика друг друга, всё наше доморощенное «глубокомыслие» и вся, как я её называю, Прикладная Эсхатология (страшилки о скором конце света и ядерном катаклизме) — это проекция наших несмелых и незрелых душ, проекция нашей убогости и отсутствие воображения, кои говорят куда более о нас самих, чем об объектах нашей критики.

Но я сейчас не об этом. А о том, что в разных группах активно обсуждаются (иногда превозносятся) и критикуются персоны, известные в блогосфере, как мыслители и даже как философы. Хочу внести ясность — у нас, к огромному сожалению, нет сегодня философов. Философов, которые бы представляли ценность и значимость для мировой науки, которые были бы цитируемы и узнаваемы. Если в середине прошлого века и были сильные фигуры (они и сейчас бы возвышались над нами, как гладиаторы среди евнухов, такие как Вернадский, Д.Чижевский или С.Крымский и даже, при всей своей драматической противоречивости, Д.Донцов), то сегодня на нашем тусклом небосклоне гуманитарного начётничества таких фигур, увы, нет. И пользующиеся в блогосфере популярностью «философы» — это часто путаные сочинители и сказители собственных (иногда весьма любопытных) фантазий, по-своему и очень «по-свойски» интерпретирующие сложные социально-политические явления, смело выдвигающие и продвигающие свои зеленоватые идеи (а то и откровенные фантасмагории) в качестве универсальных законов бытия. Наши «философы» мастерски пользуются нашей неискушённостью знаниями и нашей упоительной наивностью.

Так вот, наши философы — не совсем философы, а точнее совсем не философы:) Философ — это не манипулятор общественного мнения и не популяризатор гуманитарного знания. Философ — это тот, кто создаёт свою собственную законченную, цельную и стройную систему, свой оригинальный культурный код и даже свой собственный язык(!), это тот, кто может отстоять (часто в тяжком бою) свою мировоззренческую систему и заставить даже взыскательную публику принять и согласиться с ней. Так сказать, заставить Мир взять новую доктрину на вооружение, заставить его в конечном итоге «снять шляпу»...

Поэтому Будда, Платон, Аристотель, Гегель, Спиноза, Лейбниц, Бердяев, Фуко — это философы. А украинские «философы» — это гуманитарии, рассуждающие на темы философии. В худшем случае это умелые популяризаторы своих наивных социальных и философских идей. В этом нам видится грозная проблема: периодически «забалтывается» блогосфера; мнимые и выдуманные говорунами проблемы начинают получать в обществе онтологический статус — оно начинает активно обсуждать их и строить карточные дома...

Но почему так? Вероятно, катастрофически не хватает Школы, нет никаких культурно-философских традиций; нет никакой преемственности и понимания того, что происходит сейчас в западной гуманитаристике. И это не только элементарное незнание английского (это ж его сидеть и учить сколько надо!), это ещё и лень в сочетании с местечковым чванством (я в своём замке король!), которое сделало наше знание герметичным, закрытым от любого экзогенного влияния, превратило нас в крыс в наглухо задраенном трюме корабля, потерявших чутьё в отношении его судьбы: утонет или все же выплывет!

Поэтому не приходится удивляться, что на международном конгрессе по вопросам философии в Пекине нет приглашённых из Украины. Пока что, несмотря на сетевой интерес наших бюргеров к нашим философским ЛОМам, мы научились показывать международному учёному сообществу лишь кукиш, но страшно негодуем, на манер обезьяны, которая, видя в зеркале свой оскал, бросается на глумящегося над ней зверя и режет осколками себе и лапы и башку.

Говорят, идеи правят миром? Хо-хо, ещё как правят! Правят так, что щепки летят! Думаю, что это соображение глубоко ошибочно. «Кабинетные учёные» сформировали наш Мир, вероятно, куда в большей степени, чем практики «социального строительства». Идеи не являются отражением реальности. Идеи принадлежат совершенно чуждому слепой реальности миру — миру Воображаемого. Интерес к Воображаемому провозглашали многие большие мыслители прошлых веков, начиная, вероятно, с Платона. Огромное внимание уделял этой сфере человеческого духа и основатель психоанализа, и его ученик-критик К.Юнг и их последователь Ж.Лакан. Но креативная Франция породила ещё одного социального философа — Жильбера Дюрана, который поставил Воображаемое (L'Imaginaire) в основу своей оригинальной и далекоидущей концепции, выведя её на новую небывалую высоту...

Воображаемое в полном смысле слова «творит» наш Мир, мир повседневности. Оно авторитарно, без спроса вторгается в него и трансформирует так, как считает для себя нужным. Оно непрестанно генерирует Идеи и немедленно инфицирует ими всё живущее вокруг. Неслучайно проницательный Энгельс писал об «очеловечивании природы». Природа — глина для Воображаемого, для его бесконечных идей (двигает ли ими через нас лично Мировой Архитектор, или это мы сами оказались такими способными — вероятно, этого мы не узнаем никогда, а жаль...)

Так вот — Воображаемое и его идеи.

Из Воображаемого, из этой удивительной, абсолютно идеальной сферы идеи не только вторгаются в реальность, но и радикально меняют её! А когда Идеи глубинно «проникают в массы», получают и обеспечивают там, в человеческих пластах, широкий охват умонастроений, происходят восстания и революции.

Теперь позвольте несколько слов о революциях. «Мрачный романтик» революции, сумасшедший социальный «делатель» Ульянов-Ленин строчит в свое время очередной «литературно-философский» опус — «Лев Толстой как зеркало русской революции». Эту статью при совке учили и разбирали даже в школе. Великий революционер и псевдо-марксист всё перепутал, поскольку поставил всё с ног на голову — в реальности происходило как раз наоборот: это не Лев Толстой отражал в своем творчестве-зеркале русские мятежи, протесты и восстания. Он их (вероятно, не думая об этом) генерировал, подготавливал, вдохновлял. Да-да, своим талантом, живостью и актуальностью своего творчества. Речь, понятно, не о нём одном. Творчество толстых и чернышевских попадало на крайне благоприятную почву: на недовольство и возмущение деятельностью самодержавия; «народовольцы» упивались этой новой социальной философией... Революции сначала вызревали в головах, воплощались в текстах, затем бродили в умах последователей и, наконец, выходили на улицу! Об этом пишет и замечательный культуролог, историк культуры А.Эткинд: «...революции совершались в текстах, а оттуда смотрелись на своё отражение, тусклое и всегда неверное».

Яркий пример — Карл Маркс. Он был классическим «кабинетным учёным». И он из головы (практически из «эфира») создал Тексты, в которых увидели своё отражение миллионы и миллионы не подозревавших до него ни о существовании прибавочной стоимости, ни даже об изуверском бездушии капитализма. И как забавно, что по исторической иронии этого системного мыслителя-экономиста, этого нового религиозного пророка с лёгкой руки того же вездесущего Ильича сделали главным мировым глашатаем материализма! Боюсь, что Маркс немало удивился бы, если бы узнал, в каких количествах издавались его труды в стране, которую он, презирая, нещадно критиковал в своих опусах, на примере России доказывая пагубность существования и функционирования «азиатского способа производства»...

Так вот, господа, эти тексты, эти новые нарративы продуцировали новую реальность, новый смысловой континуум, которые радикально отличался от уже существующего. Новые смыслы возбуждали и вдохновляли; идеи, получали широчайший «охват» среди разных слоёв населения, никогда ранее не участвовавших в массовых волнениях. Они взрывали воображение современников. Уже упомянутый выше Жак Лакан писал о символизации Воображаемого и Реального, о механизме их перехода из одного в другое.

Ещё раз о главном. Революция есть переход: сформированное символическое — новый взгляд на мир, генерируется в головах идеологов, в том числе и презираемых всеми «кабинетных учёных»; этот взгляд фиксируется в нарративах самого широкого профиля: в романах, в рассказах и статьях, в стихах, в театральных постановках, в картинах художников — во всех сферах виртуальной культуры; затем он проникает в сознание читателей — будущих лидеров революции и, наконец, инфицирует массы и врывается в реальность, переворачивая жизнь и тех, кто совершал революции, и тех, кто им сопротивлялся, и даже тех, кто их генерировал — самих «кабинетных учёных».

Может, вся история — это не что иное, как живая, постоянно обновляющаяся герменевтика, искусство трактования текстов, гадание поколений над смысловыми узлами «вечного становления»?

И либо мы впрягаемся и коллективно их распутываем, либо, на манер Александра Македонского, хватаемся за меч при невозможности осознать, что и Гордиев узел — это не более чем узел, к которому все равно подойдёт когда-нибудь Терпеливый, быстро и ловко распутает его, пожмёт плечами и пойдёт дальше, удивляясь нашей гордыне, поспешности и малодушию...