Обычная работа

Serg Marco

Ночь на передовой в этом месте всегда олицетворяли пулемёты. Тишина под хмурым зимним небом резко разрывалась от очередей 7,62 и 12,7. Постоянная симфония. Просеивание небольшого поля и погнувшихся от налипшего снега и льда деревьев в «зелёнках» «насыпанием» в сторону ВОПов противника и мест, куда под прикрытием ландшафта подъезжает техника — это обычная работа пулемётчика. Кто-то ремонтирует автомобили, кто-то делает пиццу, а кто-то стреляет в места, где укрепился противник. Работа — она такая. Вспышки из ДОТов, и гул выстрелов через какое-то время навязывается ухом как симфония, в ней чувствуешь определённый ритм.

Человека, который лежал, по сути, в сугробе, выставив перед собой СВД, выкрашенную в белый цвет и замаскированную при помощи некогда белой простыни, эта симфония не трогала. Морозный утренний ветер перед рассветом гонял вихрики снега по целине, всё больше припорашивая его. И, как ни странно, он был этому рад.

Белый маскхалат, на котором намело уже немало снега за ночь, тоже гармонировал с окружающей целиной. Снайпер лежал, вглядываясь в прибор, чуждо смотрящийся на винтовке, разменявшей сорокалетие своего пребывания в армии — новенький тепловизионный прицел с 75-й линзой, который довольно монструозно выглядел на креплении вместо привычного ПСО-1. На прицеле тоже был намотан кусок простыни, бленда была выкрашена в белый цвет. Человек пытался слиться с природой на расстоянии 800–900 метров на возвышении, наблюдая за позициями противника, раскинувшимися перед ним. Трудная дистанция для СВД. Но сегодня стрелять он не собирался. Вернее, сильно надеялся, что не придётся.

Отступление первое

– Я тебе точно говорю, что это вот тут, — грязный палец с подмороженной коркой мёртвой кожи уверенно тыкал по экрану планшета, на котором, присмотревшись, можно было увидеть выцветшую и затёртую наклейку «Армии SOS». — Они проходят вот за этой посадкой. Там, видимо, перепад — и мы их не видим. Потом ныряют на вот эту дорогу у поля, а потом заходят в этот окоп. Я их думал подловить, но для меня дистанция великовата для СВД. Думал подползти ближе, чтобы «зажмурить», но потом думаю: а зачем? Можно их всех там попробовать ухайдокать.

– О шостій? — его собеседник курил сигарету и пил кофе на пороше блиндажика, вокруг которого были видны вещи, такие обычные у любого блиндажа: цинки, пустые баклаги от воды, канистра с дизелем для генератора. — Надо щє раз їх побачить у той час. Тоді да, зробимо все так.

– Я ещё попросил парней с разведки на «фантике» полетать, следы поискать. Думаю, в снегу они там нормально натоптали, если там в это время каждый день ротация. Если не занесло, конечно, — спрятал в карман планшет снайпер. — Найдут — давай на послезавтра сделаем «тёплую встречу». Ты пристреляешь свою «бандеровку» по тому месту?

При слове «бандеровка» взгляд бойца с сигаретой скользнул по обмёрзшему АГСу, станок которого был выкрашен с одной стороны в цвета флага Украины и с другой — в чёрно-красный. Краска поблекла, но узнавалась.

– Зробимо, — выпустил дым кольцом «агээсник» и с наслаждением глотнул заварной кофе. — Ти тільки у комбата дозвіл візьми.

Снайпер кивнув, развернулся и пошёл дальше по линии ВОПа. Вряд ли можно было подумать, что это снайпер. Маленького роста, полненький, с двумя лишними подбородками, одетый в пиксель и рыжие «Таланы», он выглядел обычным пехотинцем, рукам которого лучше бы подошла лопата, а не снайперская винтовка. Сегодня ему надо было оббежать разных людей, всем донести свой план, получить у комбата разрешение на его реализацию и потом всё организовать. Работы было немало.

Поле расчертили взрывы 82-миллиметровых миномётов. Снайпер медленно потянул руку под себя и поправил нагревательные элементы, что были размещены под его телом. Ногам в берцах было тепло: там ступни грели специальные стельки. А вот обогреть ноги и грудь, лёжа несколько часов в снегу, — задача, конечно.

– Если вы промокли или запорошены снегом — радуйтесь, — с ухмылкой шёпотом процитировал слова знакомого «альфача» снайпер. — Если на вас снег или ваша одежда промокла под дождем — значит, вы получили термомаскировку, и весьма вероятно, что вас не обнаружат с тепловизора. А это, возможно, для вас будет равноценно стоимости вашей жизни… Оно-то да, вот только насморк завтра обеспечен мне. Как бы не воспаление.

Морозная ночь остудила даже резиновый наглазник, к которому было больно касаться. Аккумуляторы теряли заряд быстрее при такой температуре, потому тепловизор питался от батареи, что лежала под телом, через шнур. Этакий пауэрбанк, только для тепловизора. Рукам в огромных перчатках было пока ещё тепло, а вот лицо и тело всё больше и больше замерзали. Лежать четвёртый час почти без движения, после того как было потрачено немало сил, чтобы по снегу заползти ночью на этот холм — это то ещё испытание. Особенно, если учесть, что весь тот пот, что выделился при ползании, сейчас только помогал морозу накапливать холод под одеждой.

Снайпер закрыл правый глаз, которым смотрел в тепловизор, и открыл левый, зажмуренный до этого. Пусть глаз отдохнёт. Монотонно наблюдать тоже надо уметь.

Отступление второе

– Хорошо. Ну вот тут, если их накроют и мы будем сюда «сыпать», что они сделают? Правильно. Пошлют эвакуацию. А с учётом того, что в районе будут работать АГС и ПКМ, что бы ты послал? Правильно, БТР. Или БМП.

Комбат был разгорячён. SAS Planet на мониторе то увеличивался, то уменьшался, давая разные ракурсы района, о котором шла речь. Снайпер молчал, наблюдая за комбатом, для которого диалог превратился в монолог. Комбат горячий, повоевать любит, инициативу подчинённых — тоже. Если уж вцепился за возможность «насыпать» — то теперь уже всё, он к цели будет идти, как ищейка, ставшая на след. А значит, не будем ему мешать, помолчим.

– А ну найдите мне кого-то из противотанкистов, кто поближе, но срочно, — эта команда уже адресовалась связисту, сидящему на «тапике». — Пусть зайдёт ко мне.

Снайпер выдохнул. Его такой простой и понятный план обрастал новыми деталями.

Мозг, отупевший от холода, который тянул в сон от монотонного наблюдения, вдруг вскинулся, после того как глаз увидел семь тёплых пятнышек, появившихся на фоне пейзажа. Снайпер моргнул пару раз. Нет, не мираж. Идут.

Рука потянулась под снег и с трудом большой перчаткой нажала на кнопку гарнитуры от рации, которая ему лично была вручена комбатом перед выходом.

– Ровер, это Ворон. Как слышишь?

– Ровер на зв’язку.

– Я их вижу. Дистанция до точки — метров триста. Будь готов по команде.

– Прийняв-поняв. Я вже зачекався. А вони прям джентльмени, явились як…

– Не засорять эфир! — рявкнул в рации третий голос. Комбат бдит. Он так же ждёт и наблюдает, нервно выкуривая сигареты одну за одной.

– Готовность — тридцать секунд, — снайпер водил винтовкой, наблюдая, как фигурки, уже увеличившись, стали людьми. Уже видны руки и ноги, двигающиеся в такт. До дерева, отмеченного как контрольная точка, оставалось немного.

– Пять секунд. Огонь! — последнее слово снайпер буквально крикнул в рацию, как будто боялся не быть услышанным. Через две секунды к нему донёсся звук очереди из АГС. Глаз прикипел к наглазнику. Ну же, где попадание?

Попадание было видно в тепловизор хорошо. Даже очень. Вокруг фигурок взметнулось тепло, они сразу попадали. Две остались лежать, две начали отползать в сторону.

– Ещё давай! Отличное попадание! — эмоции давали знать о себе, снайпер кричал в рацию.

– Зараз, дай перезарядитися, — ответила рация голосом «агээсника», который вчера под прикрытием пострелушек пристрелял свой АГС чётко по указанной точке. Наверное, тогда противник смеялся с «агээсника»-неумёхи, который раз за разом попадал в 200 метрах от ВОПа. Ну и пусть смеются. Сегодня им не до смеха.

– Пулемёты! — коротко рявкнула рация голосом комбата. Ротные даже не пытались влезть в управление боем. Комбат дорвался до войны — это уже всё, лучше и не мешать. Если нужна будет помощь — он сам скажет, кому что делать и какие обязанности на себя взвалить. Но сейчас он явно наслаждался процессом.

Застрекотали три ПКМа, засеивая пулями место прилёта АГСа, где на снежной целине пытались спрятаться маленькие тёплые фигурки, которые до недавнего думали, что ночь не даст их обнаружить.

– Залегли у дерева. Трое точно там, четвёртый — не знаю. Не вижу. Двое явно не подают признаков жизни. Левее чуток. Вообще чуточку. Ты правее дерева прошёл, — снайпер спокойно наблюдал за фигурками, которые безуспешно пытались спрятаться.

Ожила позиция противника, на который и шла ротация под покровом ночи. Пулемёты, стрелковое. Скоро, видимо, начнут работать и миномёты. Снайпер представил панику в рации противника: бой, «двухсотые», ротация не дошла до ВОПа и прижата огнём, что делать, куда стрелять, если противник не виден, и по кому стрелять — непонятно. Ну да, именно так и планировалось.

– «Бэтер» завёлся, — в рации прозвучал голос разведчика, наблюдавшего за сектором, где под мостом прятался БТР, который когда-то безуспешно пыталась «выколупать» арта. Когда было совсем туго, противник использовал его как медэвак. И на это и был сегодня расчёт.

– «Бэтэр» выехал, — вторая фраза в рации дала толчок к следующему шагу.

– Леши-и-и-ий! — голос комбата.

– Шо? — в рации через пять секунд прозвучал ответ Лешего, командира миномётной батареи.

– Ты чё там, а@$ел, лейтенант? — голос комбата стал вдруг тихим и вкрадчивым.

– Винен, товариш майор. Доповідаю, міномет готовий!

– Ну так огонь!

– Приняв.

Удар в землю миномёта, секунды ожидания — и темнота расцвела светом осветительной мины. Второй удар в землю — и миномётчик «повесил» вторую мину над полем. Но хватило бы и одной, чтобы увидеть точку (БТР), которая, взрыхляя снег, ехала к месту, где прижали огнём боевиков.

– Бачу «бэтэр», — короткая фраза противотанкиста в эфире.

– Огонь! — прозвучал ответ комбата.

Ещё до того, как прозвучал ответ комбата на вчера подготовленной «кукушке», хлопнул огнём «Фагот». 2 300 метров. Более 10 секунд. Снайпер уже не видел этого боя — бой проходил правее от него. Да и не его эти задачи были — его тепловизор всё так же наблюдал за фигурками, вжимающимися в снег. Выжившие залезли максимально под снег, чтобы спрятаться, — и тепловизор перестал их видеть. Но АГС раз за разом безжалостно «просеивал» место их нахождения.

– Е-е-е-е-е! — крик в рации противотанкиста резанул ухо. — Бачу попадання. Ого, колесо відлетіло. В жопу я йому поцілив.

– Вторую ракету по «бэтэру»! — опять голос комбата в рации.

– Заряджаю.

– Из «бэтэра» выскочили две макаки. Бегут от него, — в рации появился чей-то голос, который никто не смог идентифицировать.

– Ну и ладненько. Добейте «бэтер» — и по вигвамам. Сегодня верховный шаман предсказывает бурю. «Град» не обещаю, но стопятьдесятвторых мы, я чувствую, сегодня наловим нормально. Мстить нам сегодня будут, как умеют. Ворон, тихонько начинай отползать. До рассвета ещё полчаса, тебе надо аккуратно уйти.

– Принял, плюс, — снайпер клацнул кнопкой гарнитуры и понял, что от адреналина он вспотел и согрелся. Странно, вроде не двигался, а вот оно как. Ну что ж, теперь надо отползти к своим. Больше 300 метров. За полчаса. Справится. И пофиг, что рядом бесновались пулемёты, засыпая ночь грохотом. Он невидим. И его работа закончилась, можно уходить. А там его ждёт тёплый блиндаж, кофе и сон — если, конечно, организм, напитавший мозг адреналином, позволит уснуть. Но это позже.

Утро начиналось со звуков предрассветного боя. Засыпанные снегом окопы, обледенелые стволы пулемётов в ДОТах, дым «буржуек», стоящих в блиндажах, и грохот оружия разного калибра.

День, который закончится сухой сводкой штаба АТО. Обычный день на линии соприкосновения, где такой обыденной стала работа обычного пехотного батальона N-ской бригады.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.