«Воображаемая история», «память» и «национальные мифы». Часть 7

Дорогой читатель, вот мы и пробились сквозь круговорот мифов, из которых соткана национальная память жителей Украины и России. После обозначения концепции национальных мифов и освещения сути проблемы мы можем смело перейти к главному вопросу — а что теперь со всем этим делать? Ответ — деконструировать и реконструировать! И начнём мы с…

Воображаемая Русь: Деконструкция и реконструкция украинской и русской мифологий

Украинская историческая мифология чрезвычайно этноцентрична. Главной задачей украинской истории и историков было построение или реконструкция картины прошлого, которая объяснила бы настоящее и узаконила бы новое национальное государство и его титульную нацию. В результате украинская «национальная» история неизбежно истолковывала историю Украины как историю этнических украинцев. Основным источником этой конструкции стала национальная память¹. И таким образом, историки сконструировали и применили национальные мифы, которые соответствовали бы требуемому «сюжету» видения истории.

Что касается наших северо-восточных соседей, то их главный акцент делается всё же не на нацию, а на государство, причём неважно — Империя это или СССР. Они сконструировали для себя три фундаментальных кита, которые переняли от Руси и в основе которых сформирована их национальная память — концепции русской земли, династии Рюриковичей и православия². Следовательно, и русская мифология также основана на этих вещах.

Как верно отметил российский историк Александр Филюшкин, национальные проекты Украины и России построены на трёх основных понятиях: «земля», «народ» и «государство», подчёркивая при этом, что основная идея — это земля, которая была включена в государство во времена Киевской Руси, где оба народа видят свои корни³. Обе страны обращаются к этим понятиям, а также к одной династии и религии, чтобы оправдать свое национальное видение истории. По иронии судьбы, при этом обе стороны применяют одни и те же источники, чтобы строить совершенно разные истории.

Ранее я уже упоминал, что не согласен с утверждением Жерара Бушара, что мастер-мифы мало поддаются изменениям, по сравнению с производными мифами⁴. Мифы о происхождении и мифы о государственности являются мастер-мифами. Мифы о государственной преемственности, в свою очередь, являются производными мифами, разработанными на основе интерпретации этих мастер-мифов. Чтобы доказать, что украинские и российские национальные мастер-мифы поддаются изменению, я продемонстрирую их податливость, предложив способ их деконструкции. Отдельно отмечу, что искренне считаю, что такая деконструкция мифов будет полезной для обеих стран.

Восточнославянский героический эпос: Повесть временных лет

«Первоначальная летопись», она же Повѣсть врємѧнныхъ лѣтъ (далее — ПВЛ), написанная легендарным Нестором или не менее легендарным Сильвестром, является уникальным историческим источником, который играет чрезмерную роль в украинских и российских национальных мифологиях. Современные украинцы и русские используют эту летопись, чтобы обосновать все свои мастер-мифы, особенно мифы о происхождении и государственности. Отсылка к этим мифам находится уже в первых предложениях хроники: «Повѣсть временныхъ лѣтъ черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго, откуду есть пошла Руская земля и хто в ней почалъ пѣрвѣе княжити и откуду Руская земля стала есть»⁵.

ПВЛ является общей отправной точкой для национальных нарративов украинцев и русских. В этой летописи описывается появление первого восточнославянского государства — Руси, растянувшегося от Новгорода до Киева, которым управляла единая династия Рюриковичей. Основная проблема ПВЛ и главная причина назвать её «легендарной» — это то, что она была написана через более чем двести лет после описываемых ею событий. Несмотря на этот факт, современные историки продолжают использовать летопись как достоверное свидетельство своей национальной истории. Более того, летопись используется для обнаружения доказательств домодерных идентичностей протоукраинцев и проторусских.

Вопрос о построении украинских и русских национальных мифов, также их воображаемой истории, требует более глубокого анализа проблемы ПВЛ. Так, украинский историк Алексей Толочко аргументировано доказывает, что ПВЛ не является надёжным документальным источником прошлого, а является лишь классическим примером особого средневекового жанра «origo gentis». Эти повествования обычно рассказывают о происхождении правящей династии и о том, как эта династия получила власть. По его словам, «это выдающееся литературное произведение, но совершенно недостоверная история. Никаких причин продолжать основывать на нём наши знания о прошлом не существует»⁶.

Западные исследователи преимущественно игнорируют такие исторические рассказы, реконструируя образ средневековых государств и народов. Тем не менее, ПВЛ, написанная в начале XII века, переписывалась духовенством в разных восточнославянских сводах аж до XVII века, а с появлением светской историографии в XVIII веке она стала фундаментом для истории Восточной Европы. Историография XIX века продолжила использовать сведения ПВЛ, однако также дополняла их другими письменными источниками. Тем не менее основой истории России и Украины оставалась «Первоначальная летопись», ее события и персонажи варяжской династии, которые пришли в Новгород, а после завоевали Киев и всю Русь⁷.

Фактически ПВЛ широко цитировалась почти в каждой работе по национальной истории за последние триста лет. В течение XIX века наиболее популярное оправдание достоверности этой летописи было основано на убеждении, что устная традиция сохранила самый ранний период национальной истории. В конце XIX века стало очевидным, что сведения ПВЛ были поздними, а сам источник проблематичным для историков и больше не может рассматриваться как документ, а скорее, как литературное произведение или даже хуже — как фольклор. Алексей Толочко подчёркивает — считалось, что ПВЛ вскоре потеряет свой научный статус, как это произошло с похожими европейскими повествованиями. «Но летописная версия стала уже культурным артефактом, частью национального самосознания, а в историографии оказалась канонизирована в ряде классических трудов»⁸.

В случае с историей России каждая влиятельная историческая работа, начиная с Василия Татищева⁹ (6 томов, опубликованных в 1768-1843 гг.), Николая Карамзина¹⁰ (12 томов, опубликованных в 1816-1829 гг.) и Сергея Соловьева¹¹ (29 томов, опубликованных в 1851-1879 гг.) в той или иной мере опиралась на ПВЛ для описания истоков России. В случае истории Украины самая ранняя попытка написать отдельную украинскую историю была сделана неизвестным автором в конце XVIII или в начале XIX века «История Русов» или «Малой России»¹². Согласно этой «Истории», казаки были прямыми потомками Киевской Руси, а одним из источников для этого повествования также была ПВЛ. Даже основоположники современных украинской и русской историй Михаил Грушевский и Василий Ключевский, соответственно, опирались на свидетельства «Повести». Большинство украинских и русских историков следовали идеям Грушевского и Ключевского, и в отношении самого раннего периода истории они продолжают обращаться за доказательствами к ПВЛ. Как ни парадоксально, это произведение остаётся неотъемлемой частью Полного собрания русских летописей (ПСРЛ), вместе с более поздними летописями, записанными современниками событий. ПВЛ до сих пор остается основой национальных историй Украины и России¹³.

Необходимость постепенной делигитимации Повести временных лет

Резюмируя вышесказанное, почти всё, что мы якобы знаем о происхождении, зарождении государственности и христианизации Руси, мы знаем из ПВЛ, комментариев к ней и её интерпретаций историками. Эти интерпретации эволюционировали на протяжении XX века и в постсоветские времена, но оправдание этих интерпретаций остается неизменным — все факты, в основном, взяты из одного источника. Поэтому для того чтобы пересмотреть структуру русской и украинской историй, а также предложить потенциальные решения для разрешения «войны за прошлое», и таким образом найти путь к базовому примирению через построение новых мастер-мифов, есть две вещи, которые могут сделать историки. Во-первых, историкам необходимо деконструировать самую раннюю часть украинской и российской истории, которая основывается на ПВЛ. Во-вторых, они могут изменить или даже заново сконструировать национальные мифы, в первую очередь мифы о происхождении и мифы о государственности. Делегитимация ПВЛ может вызвать множество обвинений в «искажении» истории со стороны патриотически настроенной общественности как в Украине, так и в России. Аргументы о том, что это не искажение, а очистка национальных домодерных историй, не будут приниматься легко. Тем не менее, постепенная реализация делегитимации ПВЛ необходима. Историю Руси, описанную в ПВЛ, на начальном этапе можно назвать «легендарной историей». Такое определение не будет означать недостоверность повествования, но одновременно будет приучать, что точность доказательств ставится под сомнение. Некоторое применение этой идеи в историографии уже было предпринято. В 2015 году коллектив российских учёных опубликовал сборник об истории Украины¹⁴. Игорь Данилевский, который был автором глав о «предыстории» Украины со времен славянской колонизации Восточной Европы до XV века, разделил эту «предысторию» на две главы: «Русь легендарную» и «Русь историческую». Историческая Русь, по словам Данилевского, началась в 1030-х годах во время власти князя Владимира (Владимира), когда было начато летописание.

Подобный подход еще ранее использовала Наталия Яковенко. Так, она разделила события периода с момента появления первых людей в Украине до правления князя Святослава и события с момента появления летописания в разных разделах. Она широко использует термин «легендарный» в контексте различных событий из ПВЛ и косвенно называет время до правления князя Святослава «героическим периодом». Так, Яковенко отметила, что «последним в списке князей героической эпохи был сын Игоря Святослав (962-972), один из самых романтичных героев летописей»¹⁵.

Делегитимация ПВЛ, а также критически-избирательный подход к её сведениям могут позволить как украинским, так и российским историкам трактовать историю Руси в долетописные времена как легендарные и героические времена, влияние которых на научную историю будет ближе к влиянию викингских саг на историю Дании, Норвегии, Швеции и Исландии. Научная история украинцев и россиян начнётся со времён независимых локальных государственных образований, чья история позволит переосмыслить мифы о происхождении и государственности и в свою очередь мифы о непрерывности государственности. Эти локальные княжества и земли были населены людьми, которые были близки религиозно, лингвистически и культурно. Однако в некотором смысле они сформировали много разных локальных идентичностей, которые были доминирующими для них по сравнению с любой другой потенциальной общей идентичностью Руси, которую историки придумали вместе с мифами о единстве Руси.

О локальных идентичностях мы и поговорим в следующей части.

To be continued…

¹ Georgiy Kasianov, «How a War for the Past Becomes a War in the Present», Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History 16, no. 1 (2015): 149.

² Geoffrey A. Hosking, «The Russian National Myth Repudiated», in Myths and Nationhood, ed. Geoffrey A. Hosking and George Schöpflin (New York: Routledge in Association with the School of Slavonic and East European Studies, University of London, 1997): 199. 

³ Александр Филюшкин, «Одна земля, разная память», Ab Imperio, Vol. 4 (2004): 487.

⁴ Gérard Bouchard, «The Small Nation with a Big Dream: Québec National Myths (eighteenth-twentieth Centuries)», in National Myths: Constructed Pasts, Contested Presents, ed. Gérard Bouchard (New York: Routledge, 2013), 4.

⁵ Повість врем’яних літ: Літопис (За Іпатським списком) — К.: Рад. письменник, 1990.

⁶ А. П. Толочко «Очерки начальной Руси». (К.; СПб.: Лаурус, 2015), 10; 17.

⁷ Ibid, 17-20.

⁸ Ibid, 29.

⁹ Василий Татищев, История Российская с самых древнейших времен неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и Астраханским губернатором, Василием Никитичем Татищевым. (М., 1768-1843).

¹⁰ Николай Карамзин. История Государства Российского. (СПб., 1818-1828).

¹¹ Сергей Соловьев, История России с древнейших времен. (СПб., 1851-1879).

¹² История Русов, или Малой России. (М, 1846).

¹³ Хочу отметить недавно опубликованную монографию блестящего Гарвардского историка Сергея Плохия. Его использование ПВЛ напрочь лишено какого-то сакрального трепета, и он использует весьма критический подход к сведениям летописи, пытаясь подкреплять рассказ из других источников. Сергій Плохій, Брама Європи. Історія України від скіфських воєн до незалежності. (Харків: Клуб сімейного дозвілля, 2015), 51-60. Недавно вышел и русский перевод этой монографии: Сергей Плохий, Врата Европы История Украины (М.: Corpus, 2018)

¹⁴ История Украины / И. Н. Данилевский, Т. Г. Таирова-Яковлева, А. В. Шубин, В. И. Мироненко. (Санкт-Петербург: Алетейя, 2015). Упоминая данную работу, нельзя не упрекнуть авторов, в том, что они в некоторых взглядах продолжают снисходительное отношение россиян к украинскому взгляду на историю. Впрочем, выход такой книги в путинской России, все равно считаю положительным фактов, учитывая, что она написана не в духе «Русского мира». Критику украинских историков, см. тут: Дмитро Вирський. Рецензія: История Украины, Олександр Зайцев. Історія України очима російських істориків, Геннадій Єфіменко. Історія України без України.

¹⁵ Наталія Яковенко, Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII ст., Київ: Генеза, 1997, 28.