Зачем принимать чемпионат мира по футболу?

Примечание редакции. В своей колонке на Project Syndicate профессор экономики Колледжа Смит Эндрю Зимбалист рассматривает чемпионат мира по футболу как экономическое явление. В частности, нынешний российский. И разбирается, оправдано ли его принятие для РФ с экономической точки зрения.

Кому вы склонны больше доверять — президенту России Владимиру Путину или мэру Чикаго Раму Эмануэлю? Пока Путин упивается тем вниманием, которое сейчас привлекает Россия — страна, принимающая чемпионат мира по футболу 2018 года, Эмануэль проинформировал Федерацию футбола США и ФИФА, что город Чикаго не заинтересован проводить у себя этот турнир в 2026 году, когда его будут принимать страны Северной Америки. В Канаде и Мексике пройдёт по десять матчей, а в США — остальные 60. Почему же третий по величине американский город отказался от участия?

Вот факт, который поможет лучше понять, что это значит — принимать глобальное спортивное мероприятие: правительство Путина потратило примерно $51-70 млрд на проведение Зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи, и, как предполагается, потратит не менее $14 млрд на проведение нынешнего чемпионата мира по футболу, который финиширует 15 июля. Российский бюджет помог профинансировать строительство семи новых стадионов, включая стадион в Санкт-Петербурге стоимостью около $1,7 млрд, а также реконструкцию ещё пяти площадок. И здесь ещё не учитываются дополнительные расходы на тренировочные объекты, размещение участников, расширение инфраструктуры, а также безопасность.

Город Чикаго, где в 1994 году уже проходила церемония открытия и первый матч чемпионата мира по футболу, демонстрирует совершенно иные подходы. Мэтт Макграт, пресс-секретарь Эмануэля, недавно выпустил заявление, в котором объясняется, что «ФИФА не обеспечила минимального уровня определённости по некоторым важнейшим вопросам, что создаёт риски для нашего город и налогоплательщиков». Как утверждает Макграт, ФИФА потребовала что-то вроде «карт-бланша», в частности, «неограниченную возможность менять соглашение… в любой момент и по собственному усмотрению».

Кроме того, согласно требованиям ФИФА, за два месяца до начала турнира пришлось бы прекратить использование «Солджер Филд», домашнего стадиона футбольной команды «Чикаго Беарз». В конечном итоге мэрия пришла к следующему выводу: «неопределённости для налогоплательщиков, вкупе с негибкостью ФИФА и её неготовностью вести переговоры, стали ясными свидетельствами того, что дальнейшее участие в заявке на проведение чемпионата не отвечает интересам Чикаго».

Помимо проведения нескольких игр (от двух до шести), причём потенциально на протяжении нескольких недель, от принимающих чемпионат мира городов ожидается, что они построят «фан-зоны», оборудуют тренировочные центры для команд, предоставят значительные налоговые льготы по целому ряду операций. Более того, ФИФА запрещает прямое и косвенное налогообложение любых доходов от этого мероприятия, а также требует освобождения от налогов континентальных футбольных конфедераций; организаторов телетрансляции; ассоциаций, входящих в ФИФА, её поставщиков услуг и подрядчиков. Стоит ли удивляться, что Миннеаполис и Ванкувер присоединились к Чикаго, отказавшись от почестей принимающего города.

Оправдывая своё имперское поведение, ФИФА утверждает, что «чемпионат мира — это крупнейшее спортивное мероприятие, которое привлекает мировое внимание к принимающей стране (или странам) и открывает возможности для значительных финансовых инвестиций в спортивную и общественную инфраструктуру». Как заверяет ФИФА, подобное дополнительное внимание и инвестиции «могут способствовать появлению значительных социально-экономических выгод в среднесрочной и долгосрочной перспективе,… а также росту экономики».

Но заметьте, как тщательно подобраны слова. ФИФА всего лишь обещает «возможности для значительных финансовых инвестиций» в инфраструктуру, а также внимание и инвестиции, которые «могут способствовать» росту экономики. В реальности, как показывают научные исследования, чемпионаты мира редко приносят выгоду принимающей стране и городам в той степени, в какой это может представляться обществу и представителям государства после внушений ФИФА.

Взгляните, например, на то, что получит Россия в обмен на свои $14 с лишним миллиардов, потраченных на чемпионат этого года. Все доходы от продажи билетов и прав на международные телетрансляции, а также от спонсорства, идут напрямую ФИФА. Россия же останется с семью новыми и пятью реконструированными стадионами, которые ей не нужны. И если Россия не снесёт эти стадионы, тогда ей придётся ежегодно тратить десятки миллионов долларов на их обслуживание. Кроме того, сотни акров городской земли, которой остро не хватает, будут потеряны, поскольку её заняли эти «белые слоны».

Да, конечно, картинки с новыми красивыми стадионами увидят во всём мире. Но эта оптика не всегда работает в пользу России. Невозможно было спрятать шесть тысяч пустых мест на матче Уругвай-Египет 15 июня.

Судя по урокам истории, крайне мала вероятность того, что чемпионат мира по футболу 2018 года увеличит приток международных инвестиций в Россию, расширит её внешнюю торговлю, даст толчок туристической отрасли или же повысит у жителей страны желание заниматься физическими упражнениями.

Но этот чемпионат, конечно, вселит мимолётное ощущение национальной гордости в значительное количество россиян, одновременно помогая временно отвлечься от нарастающих проблем страны. Волатильность цен на нефть и международные санкции, введённые в ответ на аннексию Путиным Крыма в 2014 году, будут и дальше омрачать экономические перспективы России и снижать уровень жизни простых россиян, и чемпионат мира на это никак не повлияет.

Итак, кому вы должны доверять? Я лично на стороне Эмануэля.