Берлинские герои с двумя кавычками. Часть 2

В прошлой части я начал рассказывать о крутейшей песне Дэвида нашего Боуи «“Heroes”». Почему там две пары кавычек, как это всё писалось, как принимались решения и всё такое. А сегодня будет продолжение о главном: как и почему, собственно, эта песня стала культовой уже по-настоящему.

Случилось это спустя десять лет после появления «“Heroes”». И вот об этом мы и поговорим. Включаем саундтрек того самого выступления, после которого песня вошла в Большую Историю. Именно так, с больших букв.

David Bowie Heroes — Live front of the Reichstag in Berlin 1987

В июне 1987 года Дэвид Боуи вернулся в разделённый надвое Берлин. Ненадолго, всего лишь для концерта. Сейчас о значении этого выступления говорят многие люди — кто справедливо, кто ошибочно. Но все сходятся во мнении, что концерт помог изменить историю.

Боуи хорошо знал Западный Берлин. Как вы поняли, это был далеко не первый его визит в Германию. Дэвид прожил там три года в конце 1970-х, деля квартиру в районе Шенеберг с Игги Попом. Жил там в нелёгкое время, спасаясь от наркотиков и чрезмерного гламура своей ранней карьеры в городском экспрессионизме и арт-попе. Именно там появилась целая плеяда его альбомов — три пластинки в целом.

В 1977 году, когда Боуи записал «Героев», второй из своих трёх берлинских альбомов, восточногерманские пограничники застрелили 18-летнего Дитмара Швитцера. Тот пытался перелезть через Стену и сбежать на Запад. А несколько месяцев спустя 22-летний Анри Вайз утонул, пытаясь перейти реку Шпрее, также разделяющую город.

Недаром этот альбом описывают как релиз, пропитанный страхом и изоляцией времён холодной войны, которые буквально нависали над городом. Заглавный трек, о котором вы уже знаете, рассказывает историю двух влюблённых, которые встречаются у стены и безнадёжно пытаются найти способ быть вместе.

Поэтому вполне естественно, что десять лет спустя история продолжилась. Уже в 1987 году, когда Боуи вернулся для участия в трёхдневном шоу под открытым небом под названием «Concert for Berlin», проходившем перед Рейхстагом, он выбрал для своего выступления именно «“Heroes”».

К тому времени восточная, социалистическая часть города, всё ещё оставалась закрытой. Ну а рок-музыка по-прежнему рассматривалась как дестабилизирующая угроза. Стена безусловно разделила людей, но она не могла стать преградой для радиоволн. А тут как раз станция «Радио Американского Сектора», популярная на Востоке, получила эксклюзивное право на трансляцию всего шоу в прямом эфире.

Площадь перед Рейхстагом была выбрана в качестве места проведения не только из-за исторической подоплеки. Также сыграло свою роль расположение: сцена находилась довольно близко от Стены. В результате многие жители Восточного Берлина толпились вдоль укрепления, чтобы послушать вживую запрещённую американскую и британскую музыку, доносящуюся «с той стороны». Таким образом, можно честно сказать: это был первый концерт, который слушали обе половины Берлина.

«У меня было ощущение, что мы прикоснулись к чему-то запретному», — позже рассказал Deutsche Welle Олоф Пок. В 1987 году ему было 15 лет, тогда парень обитал в Восточном Берлине. «И мы знали, что это каким-то образом делается для нашей выгоды».

Боуи выступал во второй вечер трёхдневного шоу. Он начал с того, что сказал толпе на немецком языке: «Мы посылаем наши пожелания всем нашим друзьям, которые находятся по ту сторону стены» и начал петь. Хотя исполнение «"Heroes"» тем вечером многие немецкие знатоки сегодня вспоминают как прозвучавший гимн оптимизма и неповиновения, я уже писал об обратном.

Повторюсь, текст песни — это больше про безнадёжность и отчаяние разделённого города, друзей и родственников на Востоке, отделённых от своих близких на Западе насилием и террором. «Я бы хотел, чтобы ты умел плавать / Как дельфины, как дельфины умеют плавать», — отсылка к утонувшему Вайсе, который погиб, пытаясь пересечь Шпрее.

Текст песни можно даже назвать трагичным, каждый куплет заканчивается строкой «ничто не может нас сплотить».

Я, я помню (помню)
Стоял у стены (у стены)
И пушки стреляли над нашими головами (над нашими головами)
И мы целовались, как будто ничего не могло случиться (ничто не могло случиться)
И позор был на другой стороне

Песня заканчивается надеждой на то, что со временем всё изменится, хотя бы на один день:

Мы ничто, и ничто нам не поможет.
Может, мы лжем, тогда тебе лучше не оставаться здесь,
Но мы могли бы быть в большей безопасности, всего на один день.

«Это было одно из самых эмоциональных выступлений, в которых я когда-либо участвовал. Я даже плакал», —сказал позже Боуи о своём выступлении в Берлине. Он продолжил: «Мы вроде как слышали до концерта, что некоторые жители Восточного Берлина могут действительно услышать наше представление, но мы не представляли, сколько их будет слушать нас. А по ту сторону стены были тысячи. Это было похоже на двойной концерт, где стена просто разделяла зрителей. И мы слышали, как они аплодируют и подпевают с другой стороны. Боже, даже сейчас я задыхаюсь. Это разбивало мне сердце. Я никогда не делал ничего подобного в своей жизни и, думаю, больше никогда не буду».

На следующий день после выступления Боуи диктор из Западной Германии по имени Кристоф Ланц, ведущий шоу, поехал к своему другу на Востоке. «Когда мне пора было уходить, он со слезами на глазах говорил, как ему хотелось бы пойти со мной», — вспоминал позже Ланц. «Всё, чего он хотел — это пойти и послушать концерт. У меня до сих пор мурашки по коже, когда думаю об этом».

Чуть позже (тем же вечером), когда рок-группа Genesis выступила в последний день трёхдневного шоу, власти Восточной Германии решили: с них достаточно. В тех районах у стены, где скопились молодые жители Восточного Берлина, чтобы послушать музыку, появилась полиция. Она жестоко разгоняла слушателей, применяя водомёты и спецтехнику.

Тогда было арестовано около 200 человек. Хорошая иллюстрация, правда?

«Они продолжали арестовывать людей, волочить их по улице. Это было похоже на фильм ужасов. Мы были в ярости», — рассказывал Deutsche Welle очевидец тех событий.

«Многие очевидцы утверждают, что жёсткие меры полиции в третью ночь концертов... сыграли решающую роль в изменении настроев против государства, — пишет Guardian. — Власти Восточной Германии слишком остро отреагировали. Они превратили собрание людей, которые просто хотели послушать музыку, в подрывной политический акт».

Неделю спустя Западный Берлин посетил президент США Рональд Рейган. Стоя перед знаменитыми Бранденбургскими воротами, он прямым текстом призвал Горбачева «снести эту стену». Считается, что именно речь Рейгана вместе с концертом в Берлине неделей ранее помогла изменить отношение рядовых немцев к стене, которая пала всего два года спустя.

Самый веский аргумент в пользу этого утверждения? То, что собравшаяся толпа в Восточном Берлине буквально слилась с тонким, но явно политическим посланием Боуи. И результат так напугал власти Восточной Германии, что заставил их показать своё истинное лицо: неоправданно применить силу. А уже это, в свою очередь, возмутило молодых жителей Восточного Берлина.

Кстати, в пользу этого утверждения свидетельствует и то, что после смерти Боуи высказалось и Министерство иностранных дел Германии. Оно поблагодарило его — пусть и посмертно — за помощь в разрушении стены.

Вот такая героическая история получилась. Сначала появилась вовсе не героическая — скорее, депрессивная и трагичная песня. Но каков результат.

И напоследок — ещё одно исполнение этой песни. Всё в том же Берлине, только через пятнадцать лет после того исторического выступления для двух разъединённых половин великого города.