Благая весть полковника Тараса. Как в жизни
Ощущение присутствия, ощущение исторической правды никогда не бывшего химерного мира «Тараса Бульбы» создаёт новую реальность — более реальную, чем та, которую мы считаем настоящей.
Что важнее — событие или наша память о событии?
То, что мы помним, важнее того, что было на самом деле.
Для украинского мифа Тарас Бульба — легитимация золотого века козачества, обособленности Малороссии от Великороссии.
Для русского мифа Тарас Бульба — горный кряж, обнаживший скальную — первичную — породу самоощущения нации, спрятанную, как правило, под наносным культурным слоем Нечерноземья.
II
Схожей по духу и даже по букве является «Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его твёрдое слово», на которой выросли поколения советских школьников.
Начиная с мелькнувшей и такой важной детали «а матери у них не было», Гайдар очёрчивает территорию без женщин.
Казалось бы, зачем автору особо указывать на то, что у Мальчиша нет матери? Но мать даёт жизнь, а «Сказка про военную тайну» — песнь смерти. Не отпустила бы мама Мальчиша на войну. Получилась бы курьёзная сцена, и тут же развеялся бы пафосный морок: нам, читателям, стало бы ясно, что Мальчиш ещё маленький. Что убивать — это не игра, а если убивают дети, то это плохо, неоправданно ничем, даже военной тайной.
Но матери нет, «она — баба. Она ничего не знает», нет ценности жизни. Безвозрастные Мальчиши (настоящие люди) бьются против нелюдей-буржуинов (или ляхов), гибнут во имя тайны.
О тайне мы узнаём, что «в Высоком Буржуинстве, и в другом — Равнинном Королевстве, и в третьем — Снежном Царстве, и в четвёртом — Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же песни поют». То есть вся Земля — суть одно и должна быть освобождена царём с востока (Красной армией), очищена спасением, как «ручьями, сбегающими с пыльных гор».
Гайдар одевает мальчишей во взрослые одежды. Гоголь подчёркивает мальчишество взрослых козаков: «тесный круг школьных товарищей… детей, живущих на всём готовом».
|
Начинается настоящее дело |
|
|
Эй вы, пивники, броварники! Полно вам пиво варить, да валяться по запечьям, да кормить своим жирным телом мух! Ступайте славы рыцарской и чести добиваться! Вы, плугари, гречкосеи, овцепасы, баболюбы! Полно вам за плугом ходить, да пачкать в земле свои жёлтые чеботы, да подбираться к жинкам и губить силу рыцарскую! Пора доставать козацкой славы! |
Эй же вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? |
|
|
|
В «военной тайне» кристаллизованы основные идеи «Тараса Бульбы»
Гибель святого войска наступает после того, как себялюбивый отступник, — Мальчиш-Плохиш (брат по имени), — за бабу или за банку варенья совершает самый страшный грех — идёт против своих.
Мальчиш, как и Остап, терпит смертную «самую страшную муку, какая только есть на свете», и самое главное для него перед смертью — услышать, что он не один, что он — часть чего-то большего:
— Батько! Где ты! Слышишь ли ты?
«Eloi, Eloi, lama sabachthani?» — что значит «Боже мой! Боже мой! Для чего ты меня оставил?»
«Опустился он на пол, приложил ухо к тяжёлому камню холодного пола, и, ты поверишь ли, о Главный Буржуин, улыбнулся он».
Бульба-Отец услышал Сына: облегчил предсмертные муки. Мальчиш улыбнулся, услышав, «как шагает по тайным ходам неминучая погибель» западного мира.
Сама природа восстаёт против врага рода человеческого после смерти искупителя.
«И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись» (Мф. 27:51).
«Видели ли вы, ребята, бурю? Вот так же, как громы, загремели и боевые орудия. Так же, как молнии, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамёна. Это так наступала и Красная армия».
«… как нерукотворная скала… Из самой средины морского дна возносит она к небесам непроломные свои стены, вся созданная из одного цельного, сплошного камня» («Тарас Бульба»).
Первая сцена после гибели Остапа — восстание тысяч козаков (тридцати тысяч в редакции 1835 года и ста двадцати тысяч в редакции 1842 года). Кровью мучеников полита новая вера и даёт обильные плоды.
После смерти Сына — восстают тысячи. А после смерти Отца — приходит новый Бог: «Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!».
Козаки и Мальчиши обладают сверхчеловеческой силой, удивляющей другие народы. Сила, которая тратится, если «подбираться к жинкам», которая «пропадает даром», если «нет войны!».
Тарас Бульба становится слабым, когда появляется надежда спасти старшего сына. «Он был в странном, небывалом положении: он чувствовал в первый раз в жизни беспокойство. Душа его была в лихорадочном состоянии. Он не был тот прежний, непреклонный, неколебимый, крепкий, как дуб: он был малодушен; он был теперь слаб». Жизнь — ослабляет козака. «Жизнь такое дело, что если о ней сожалеть, то уже не знаем, о чем не жалеть». Смерть — укрепляет. Потеряв надежду спасти Остапа, Тарас «как бы встряхнулся». Вернулась сила, «она выражалась пожирающим пламенем в его глазах».
Великая поэзия смерти, лучше которой ничего главные герои придумать не могут.
Главная награда — слава.
«Будет, будет бандурист с седою по грудь бородою, а может, ещё полный зрелого мужества, но белоголовый старец, вещий духом, и скажет он про них своё густое, могучее слово. И пойдёт дыбом по всему свету о них слава, и всё, что ни народится потом, заговорит о них».
«А пройдут пионеры — салют Мальчишу!»
Так много схожих деталей не потому, что Гайдар копирует Гоголя, а потому, что образы диктует авторам гнозис — знание, находящееся в культурном потоке русского міра. И не важно, Коминтерн или козаки освободят другие народы, главное, «чтобы по всему свету разошлась и везде была бы одна святая вера».
Андрей Платонов. «Котлован»
В повести «Тарас Бульба» очень много, даже с избытком чувств, страстей, эпохальных поступков, героизма, служения. Николай Васильевич писал: «Я умею угадать человека, то есть угадать, что он должен в таких и таких случаях сказать». Автор ни единой буквой не лжёт, и потому герои Гоголя наделены особой жизненной силой.
Важно обратить внимание на то, чего нет в повести. Нет Божьего благословения. Тарас ревностно, самоотверженно служит русскому богу, но, наверное, что-то делает неправильно. Фактические результаты разительно отличаются от пафосных речей. Русскоязычный читатель в восторге повторяет: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу?!» (92 200 результатов поиска Google), — не обращая внимание на то, что автор повести как в насмешку показывает: да, найдётся, Тарас Бульба погиб, козаки сбежали — «сила одолела силу».
Может быть, с точки зрения автора нет специфического русского Бога, а есть единый Бог, который с тоской смотрит на деяния человеческие?
Господь не благословляет Тараса, ни дела его, ни потомство его. Полковнику не везёт во всём. Тарас Бульба променял жинку на люльку и гибнет, наклонившись за суррогатом.
Сила Тараса в том, что его невозможно сломать. Гнёт свою линию, не жалеет, не зовёт, не плачет. При этом почти полное отсутствие эмпатии и критического мышления. Бульба знает, что евреи не виноваты, потому спасает Янкеля, а мог бы спасти всех, но даже не пытается. Ведь евреи — не настоящие люди в его глазах. Также не задумывается о том, что в Дубно живут православные украинцы, которые не заслуживают смерти. Не пытается понять, почему Андрий перешёл на сторону осаждённых, а ведь переданные через Янкеля слова похожи на крик отчаяния: «Я буду защищать свою женщину даже против тебя! Отступись!».
Повесть «Тарас Бульба» оправдывает любые средства в борьбе за идею. Идею, чтобы «во всём мире была только русская вера». Козаки убивают не врагов (воинов), а всех не своих. Две сцены у Гоголя показывают безжалостность козаков:
|
Войско, отступив, облегло весь город и от нечего делать занялось опустошеньем окрестностей, выжигая окружные деревни, скирды неубранного хлеба и напуская табуны коней на нивы, ещё не тронутые серпом, где, как нарочно, колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего в ту пору щедро всех земледельцев. С ужасом видели с города, как истреблялись средства их существования. А между тем запорожцы, протянув вокруг всего города в два ряда свои телеги, расположились так же, как и на Сечи, куренями, курили свои люльки, менялись добытым оружием, играли в чехарду, в чет и нечет и посматривали с убийственным хладнокровием на город. |
Это было мёртвое тело женщины, по-видимому, жидовки. Казалось, она была ещё молода, хотя в искажённых, измождённых чертах её нельзя было того видеть. На голове её был красный шёлковый платок; жемчуги или бусы в два ряда украшали её наушники; две-три длинные, все в завитках, кудри выпадали из-под них на её высохшую шею с натянувшимися жилами. Возле неё лежал ребёнок, судорожно схвативший рукою за тощую грудь её и скрутивший её своими пальцами от невольной злости, не нашедши в ней молока; он уже не плакал и не кричал, и только по тихо опускавшемуся и подымавшемуся животу его можно было думать, что он ещё не умер или, по крайней мере, ещё только готовился испустить последнее дыханье. |
С убийственным хладнокровием козаки ждут, пока умрут мать и младенец. Сильный образ, который русскоязычные читатели в школьном возрасте одобряют по умолчанию: так с врагами и нужно. Никакой пощады. Потому что жители Дубно, и конкретно мёртвая жидовка — не люди. Они не входят в русский мир; значит, должны исчезнуть любым способом.
В 1932–1933 годах отряды Красной армии окружали сёла, занесённые на чёрные доски (не выполнивших планы хлебосдачи), обрекая всех жителей на голодную смерть. Как могли красноармейцы, в массе своей вчерашние крестьяне, с убийственным хладнокровием держать в осаде таких же крестьян, как они сами? Могли. Потому что дубняне (такие же украинцы, как и козаки) не свои. Дубняне — часть не русского мира, а значит, должны исчезнуть с лица Земли. Любым способом.
В этом ключ к пониманию успешности России. Соседи России никогда не ставили своей целью полное уничтожение Московского царства. Пытались действовать рационально: победив, заключали выгодный для себя мирный договор. Королевич Владислав не захотел быть русским царём, Наполеон стремился разгромить Россию, но не сделать Москву французской, и, если бы американцы считали СССР своим непримиримым врагом, то уничтожили бы в 1949 году, когда у США было 130 атомных бомб, а у Советского Союза — две. Вечные соперники не ставили своей целью полную аннигиляцию московского княжества, царства, империи. Считали россиян людьми. Врагами, но людьми.
Начиная с XV века, а может быть, и ранее, московские люди понимают про себя, что они — единственные настоящие люди на Земле. Начиная с XV века Московия превращается в государство-убийцу. Вся внутренняя и внешняя политика подчинена одной цели — экспансии. Расширению святой земли. Проигрывая локальные битвы и войны, Московия выжидает своего часа — слабости соседа. Иногда столетиями. И, когда сосед ослабевает — абсолютное и полное поглощение. Безжалостное. Без сомнений. Безызъянный механизм для аннексии: переселение народов, уничтожение исторической памяти, социальные лестницы для лояльных элит и эффективные репрессии для элит нелояльных.
Красноармеец, осаждающий голодающее село, знает, что в нём «не свои». Чужие. Должны сдохнуть.
Водораздел «свои – чужие» проходит не по национальному признаку. Слово «русские» указывает на принадлежность избранному сообществу. Немец не тождествен «немецкому». Немец может стать русским, если присоединится к святому делу. Русский может стать польским, если предаст родную веру. Лояльность земле заменяет факт рождения. Русские не по крови, а по вере. Благородная миссия, — спасение всего человечества, — очищает русских в собственных глазах. Загадка русской души заключается в том, что русский человек обладает тайным знанием и тайной миссией: есть нечто большее, чем мирская суета.
В 1985 году Стинг задал риторический вопрос: «If the Russians love their children too?». Ответ самому Стингу и слушателям казался очевидным: конечно, русские любят своих детей. А значит, у нас с ними та же анатомия тела, они такие же люди, как мы. Мы можем с ними сосуществовать.
Стинг не читал повесть «Тарас Бульба». Русские любят своих детей, жён, мужей и родителей. Но для русских есть ценности поважнее семейных. Ни дети, ни жена, ни сам, наконец, человек, не являются настоящей ценностью. Личной привязанности стыдятся, жертвуют близкими ради великого дела. Русские озарены внутренним светом, глубинным знанием о том, что именно земля русская — единственная во всём мире Богом избрана. Только русские русской веры — настоящие люди, а других не имеет смысла воспринимать всерьёз. Автор книги «Исторія Русовъ» так описывает отношение русских к другим: «Имели однако о себе непонятное высокомеріе или какой-то гнусный обычай давать всемъ народамъ презрительныя названія, какъ-то полячишки, немчурки, татаришки, и такъ далее».
Ощущение своей миссии даёт русским людям чувство превосходства над другими народами, государству российскому — стержень и основу политики: ослаблять соседей и любой ценой расширять святую землю.
К порабощённым народам нет жалости: «Я же тебе, дурашка, добра желаю». И поэтому русские искренни обижаются, когда их упрекают в жестоком обращении с пленными (Катынь), в расправах над мирным населением (Хайбах). Когда вся земля объединится под властью белого царя, наступит второе Пришествие. Все убиенные воскреснут и убедятся, что русские своей кровью, своей жестокостью, от которой сами немало настрадались, всех спасли. Русские хотели бы объяснить украинцам, что в Голодоморе не было ничего личного: не было цели убить именно людей, а единственной задачей было объединение. Великое упрощение и объединение народа перед задуманной отцом Иосифом войны, которая должна была стать Последней. И ради величия этой цели голодный младенец, теребящий грудь мёртвой матери, — цена дробная. Но, пока не появился в России новый Гоголь, литературно объяснивший, что жители украинского села, занесённого на чёрную доску — чужие и, безусловно, заслуживают смерти, украинцы продолжают обижаться.
Самоощущение нутряной взаправдашней правоты помогает русским людям держаться в самых суровых испытаниях и вызывает уважение других народов. При безумии конечной цели само движение к ней облагораживает агрессивную политику, ведь русские не для себя стараются, а для всех.
Н.В. Гоголь передавал внутреннюю суть вещей. Именно с благородным движением к цели ему хотелось ассоциировать себя в России. Он услышал, почувствовал то, что русские понимали про себя, но не могли выразить. Козаки Тараса Бульбы имеют мало общего с украинскими козаками, но воплощают устремления русской души. Гоголь оправдывает жестокость, жадность, подлость русских воинов (козаков) великой целью, возложенной на Россию самим Богом. Ради которой все средства чисты. Просвещённые русские писатели XIX века слишком вестернизировались, чтобы искренне и без интеллигентской рефлексии изобразить народных героев, способных убивать и оставаться чистыми, вешать священников чужой веры, топить евреев в Днепре и сохранять чувство внутренней правоты.
Повесть «Тарас Бульба» написана в то время, когда уже виден, уже ощущался стремительный взлёт рациональной, либеральной, эгоцентричной европейской цивилизации.
В России, особенно после восстания 1830 года, нарастало ощущение: «Раньше мы относились к себе серьёзно, знали — мы избраны Богом и земля наша Святая…. А тут Бог будто привёл в пустыню и бросил. Теперь кто мы, куда шли, зачем, и спросить не у кого».
«Тарас Бульба» создаёт псевдоисторическую картину героического прошлого, которая стала фундаментом для самоидентификации правильного русского человека. Напоминает восторженным читателям о том, что «мы — не они». Что вся эта гуманитарность, права человека и прочая чушь — всё это несерьёзно. Настоящий человек «живёт, чтобы защищать веру и обычай».
Тарас Бульба жестокий, но добрый настоящей добротой. Не наносной, европейской, а той, которая жалеет весь мир, хотя к отступникам, пусть даже родственникам, беспощадна. Бульба имеет неоспоримое право на жизнь и смерть своих близких. Ему не нужна внешняя легитимность власти, он сам — абсолютная власть. Строгий, но справедливый отец. По как будто случайному совпадению истинные отцы народа в истории России (Иван Грозный, Пётр I, Сталин) убивали или приводили к гибели собственных сыновей. Гоголь заставляет Тараса Бульбу разделить судьбу самодержцев российских, чутко прислушиваясь к своему герою, выделяет самое главное: есть святая правда. Есть святые законы, перед которыми желания одного человека ничтожны. И как бы ни были слабы наши отдельные звенья, все мы, сколько нас ни есть, живота своего, сына своего не пожалеем, всё вокруг зальём кровью и никого не пощадим, «чтобы пришло наконец такое время, чтобы по всему свету разошлась и везде была бы одна святая вера».
P.S. В 2020 году Максим Спектор проанализировал мифологемы, бытующие в российском обществе, и подвёл итоговую черту: «В основе — одна обобщённая мифологема: каждый сам по себе — никто, но вместе мы — сила, нечто большое и великое, и этим гордимся».
Литература
- Балабко Олександр «Микола Гоголь. Між пеклом і раєм», Київ: «COOP Media», 2016. – 192 с.
- Бояновська Едита «Микола Гоголь: між українським і російським націоналізмом, Київ: «Темпора», 2013. – 616 с.
- Виноградов Игорь «Страсти по Гоголю. О духовном наследии писателя», Москва: «Вече», 2018. – 320 с.
- Гоголь Николай «Полное собрание сочинений», в 14-ти томах. Москва: Изд. Акад. Наук СССР. 1937 – 1952.
- Гоголь Николай «Собрание сочинений», в 7-ми томах. Москва: «Художественная литература», 1986.
- Ефимов Николай «Русь — новый Израиль», Казань: «Типографія Ф. П. Окишева», 1912.
- Кралюк Петро «Таємний агент Микола Гоголь, або Про що розповідає Тарас Бульба», Львів: Видавництво Старого Лева, 2016. – 176 с.
- Савченко Віктор «Симон Петлюра», Київ: «Нора-Друк», 2016. – 469 с.
- Шаров Владимир «Будьте как дети», Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. – 448 с.
- Шаров Владимир «Возвращение в Египет: выбранные места из переписки Николая Васильевича Гоголя (Второго)», Москва: Текст, 2020. – 685[3] с.
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.