Доброе утро, Вьетнам! Март

Столкновения на востоке Украины продолжаются, несмотря на погоду, мирные переговоры, попытки ввести на линию соприкосновения войска ООН и регулярные перемирия, уже многие месяцы. Метель ли там или оттепель, плавает амуниция в подтопленных блиндажах или каша из грязи, приезжает ли ОБСЕ или сенаторы США — конфликт малой интенсивности тлеет. Были периоды без жертв, но дней абсолютной тишины — буквально пара от момента начала боёв в 2014 году.

Почему происходит именно так, мы писали неоднократно. Стоит, наверное, повторить это в очередной раз в связи с выходом на финишную прямую избирательной кампании и тем, что политики снова начинают нести чушь про «договоримся». Потому, что есть лозунги, а есть вполне обыденная логика войны.

Противник не может реально осуществить отвод вооружений, вывод своих специалистов и кадровых военных. И, естественно, не может допустить на линию соприкосновения войска ООН. Потому что без офицеров, снабжения, финансов, учебных центров РФ в «республиках» случится коллапс в течении пары месяцев. Там и так достаточно серьёзный некомплект на передке и не слишком много желающих пять лет воевать за зарплату грузчика и особый статус в составе Украины. Да и слишком крохотный шанс, что США перестанут раз в квартал вводить санкции за Сирию, сотрудничество с режимами КНДР или Ирана, а пойдут навстречу Кремлю касательно Украины, если тот включит режим реальных переговоров.

Пока выход из РСМД и риторика сторон говорят нам о самом «прохладном» периоде отношений со времён «Холодной войны» между РФ и НАТО, а ЕС внутри согласовывает персональные санкции за Керченский кризис — не похоже на то, что кто-то собирается идти на компромисс с РФ. Активность россиян в Сирии, Ливии, Чёрной Африке, Венесуэле будет натыкаться на всё большее противодействие Запада и без востока Украины и Крыма.

Поэтому для россиян достаточно велик риск не пойти на снижение эскалации, а получить только закручивание гаек в экономике и новые поставки летальных вооружений для ВСУ — просто потому, что это работает. Ибо помощь Украине сразу по нескольким программам от Государственного департамента США уже достигла 700 млн долларов в год. Уже в 2019-м начнутся передачи летального вооружения в Корпус морской пехоты Украины, и идёт в публичном поле дискуссия по поводу отгрузок в ВМСУ корабельного состава и ударного вооружения. Напоминаем для сравнения, что союзник США в странах МЕNA Египет получает 1,2–1,3 млрд (а там и стратегический канал, и противостояние «ИГ» на Синайском полуострове, и противовес «Братьям-мусульманам» внутри страны).

Так что мы на правильном пути при помощи наших партнёров, и имеем чёткий сигнал об этом — растёт как сумма помощи, так и точки её приложения. Долговременные программы по обучению персонала батальонными группами, РЛС, связь и АСУ на оперативном уровне. Насыщение боевых порядков высокоточным оружием, 60-мм миномётами, снайперскими комплексами, оптикой на тактическом. И постепенное восстановление флота, войск береговой обороны и ПВО на стратегическом. Как пример — отдельный разведывательный батальон и ЗРП в Очакове у КМП, передачи катерного состава, планы закупать патрульные суда для пограничников. Идут поставки порохов, компонентов к высокоточному оружию, техники двойного назначения и станков из Германии, Франции, Турции, Польши, США, — а ещё совсем недавно нам отказывались продавать даже двигатели внутреннего сгорания.

Плюс новый пакет санкций уже выкатывают в прессе, обсуждают в Конгрессе США — усиление ограничений против стран, покупающих российские вооружение, банков, государственного долга, традиционно углеводородных проектов, и нетрадиционно впервые заговорили о персональных санкциях против активов Путина. Есть куда прогрессировать и в экономике, и в плане поставок летального оружия. Поэтому РФ будет прикрываться мирным населением на востоке и угрожать взорвать ситуацию до последнего, надеясь на выборы в Украине, второе пришествие или прибытие НЛО. Слышали риторику из РФ устами начальника Генерального штаба, что вскрыты враждебные планы США по разрушению государственности недружественных стран при помощи «пятой колонны» и ударов высокоточного оружия? Не знаем, как ВТО, а Воронежу и остаткам оппозиции пора приготовиться — РФ продолжит потихоньку мигрировать в чучхе, давать по башке недовольным и прикручивать гайки в плане гражданских свобод. Где в этом плане Кремля мир на востоке Украины? Россиянам скрипач не нужен.

Войска ООН не могут зайти на одну из самых загрязнённых в мире минами территорий, без гарантий того, что над головами не начнут играть в пинг-понг «Ураганами», а самих их оправлять в космос ПТРК. Да, ОРДЛО на востоке страны — самая загрязнённая противотанковыми минами территория, на которой в определённые месяцы гибнет и получает увечья больше людей, чем в Афганистане и Сомали. Да и противопехотных мин хватает, достаточно посмотреть статистику потерь. Спасибо за это дорогой России! За ПМН в количествах, хаотическую постановку полей многочисленными «казаками» и дистанционное минирование. Спасли русскоязычных от Бендеры и «поездов дружбы», главное, чтобы не как в Мариуполе с его концентрационными лагерями и голодом на улицах. А нет, стоп, там же нет никаких лагерей, а только в разы большая средняя зарплата, новые предприятия и никакого комендантского часа месяцами. Но вот в плане достижения прочного мира это, к сожалению, не работает — для начала нужно провести огромную работу по разминированию и завести на ЛБС войска ООН. Но пакистанцы, бразильцы и прочие непальцы не очень хотят работать мишенями в регионе, где в любую минуту возможен пуск десятков пакетов реакторов или работа авиации. Так что в этом плане тоже халва, совсем скоро будут подвижки в плане миссии, а пока пожалуйте в Минск.

Украина не может позволить себе не блокировать и не шатать бандитский анклав с реальной военной диктатурой, танковыми батальонами и дивизионами РСЗО. Всё равно нам придётся содержать в поле 40–50 тыс. людей, чтобы не допустить танковых бросков для медийной картинки или рейдов диверсантов. Стоит забыть об идее забора с колючей проволокой под током или минных полей: мины без прикрытия их личным составом снимут в течении пары часов даже без применения, а для артиллерии «насыпать» на 30 км они и вовсе не помеха. Что же касается стены, можем, как относительно свежий актуальный пример, присмотреться к стене в Кашмире и эффект от неё.

Строили стену примерно 14 лет — всё-таки не шутка, почти 540 км границы между Индией и Пакистаном. Комбинация спиралей Бруно и лент колючей проволоки высотой до 3,5 м, система минных полей, рвов и эскарпов, за которой укреплённые посты, оснащенные камерами и тепловизорами, где дежурят передовые авиационные наводчики, корректирующие ударную авиацию и артиллерию в случае прорыва. В секторе на регулярной и ротационной основе почти 180 тыс. личного состава Индии, включая полицию, армию и специальные части, заточенные против партизан. Дроны, агентура индийцев, «Фронт освобождения Белуджистана» на пакистанской стороне и рейды «Национальных винтовок» за линию боевого соприкосновения.

Подведём итоги. В 2016 году нападение исламистов на лагерь Ури — 19 трупов, чуть позже призывы устраивать ножевые теракты и регулярные атаки с десятками жертв; в феврале 2019-го только за месяц под 60 погибших силовиков: взрывы бомб на остановках, расстрелы постов, атаки на конвои. Так что фантазии о стенах и рвах с крокодилами отправляются туда же, куда и войска ООН уже завтра — у стран с гораздо более внушительным бюджетом и неограниченными людскими ресурсами выходит в плане изоляции ТВД как-то не особо.

Остаётся чисто тактическая составляющая. Люди, измученные некомплектом, рутинными задачами по обеспечению блоков и дежурствами 9/9 находятся в визуальной видимости друг от друга, продолжая обустраивать инженерные позиции. Все истории о «весенних перемириях» наталкиваются на реальность, когда начинается охота на машины снабжения или снайперская работа — грех не отработать по копающим окопы, занимающим «серую зону» или везущим на новый ВОП воду и боекомплект, потому что идёт война. С обеих сторон руководство и личный состав осознают, что новому раунду быть, и активно готовятся к нему. Любое удачное попадание вызывает цепную реакцию в полосе ответственности, включая крупный калибр и реакторы: ударили «СПГ» — ударили миномётами, подключили БРАГ — подключили «корпуса» и их артиллерию, пытаясь заткнуть огневую активность. И так по кругу. Потом ночью 152-мм снаряды, как у Новотошковского, пуски кочующих «Градов-П», 20–30 122-мм Д-20 и миномётов у Ясиноватской развязки и управляемые ракеты по бойницам.

В этом отношении у ВСУ сказывается численное преимущество и более длинная ротация — части успевают отдыхать, восстанавливаться, в то время как у «гибридов» меняются только спецы, снайпера и узкие специалисты из-за поребрика, а пехота «корпусов» тащит почти нон-стоп многие месяцы, в грязи посреди приходов и накрытий. Это само по себе тяжело, а ещё приводит к осознанию, что лучше быть живым грузчиком в Ростове, чем мёртвым бойцом «ополчения» — примерно за те же деньги.

Некомплект в ВСУ — это попытка сформировать дополнительные бригады, куда в случае обострения пойдут резервисты (управление и 60% штата справятся и с приёмом резерва, и с текущими задачами). Некомплект в республиках будут закрывать только за счёт россиян, и, в принципе, это нас устраивает — РФ должна нести максимальные издержки.

Где-то с полгода назад подготовленные ПТРК-команды, операторы дронов, снайпера, операторы контрбатарейных РЛС, оттачивание РОК, с передачей десятков БПЛА постепенно увеличивают уже и технологический отрыв ВСУ перед «корпусами». Просто потому, что в каждую дырку не поставишь россиян, не притащишь «Корнеты» и не накидаешь «Краснополь». Это сказывается в первую очередь на потерях. В феврале у ВСУ боевых потерь — 9 бойцов: больше всего у 54-й и 24-й ОМБр — по 2 человека. 54-я, вообще, рубится на стыке двух бригад очень агрессивно и достаточно результативно, проявляет активность и 30-ка в своей полосе ответственности.

Вообще, потери у нас по фронту — от осколочных ранений после миномётов, попадание ПТУР под Марьинкой, один эпизод в результате стрелкового боя шальной пулей. Есть погибшие и вне красной зоны — аварии, подрыв гранатой в Мариуполе, смерти на госпитальном этапе от рака и панкреатита. Они в списках, но гибель в данном случае произошла не от воздействия противника или во время выполнения задачи. У противника же только в боевых эпизодах было ликвидировано 28 человек. И под артиллерией и миномётами, и в результате рейдов малых групп, и снайперским огнём, и многочисленными подтверждёнными пусками ПТРК, и АГС с корректировкой по БПЛА. Среди них командир батальона, офицеры и спецы. Тенденция продолжается и в марте — уже спёкся командир роты, было два пленных. Насыщение передка «Корсарами», «Стугнами», снайперскими комплексами в 308 и 50 калибрах даёт о себе знать — потери 1 к 3 в нашу пользу.

Обострение, которое навязали нам боевики, начав работать ПТРК по грузовикам в январе 2019 года, завершилось тремя десятками убитых и подписанием соглашения об очередном промежуточном прекращении огня — к 8 марта. В его преддверии дело уже доходило до «Градов» и контрбатарейной борьбы.

В США в начале марта закончила работу украинская делегация, консультирующаяся по закупкам вооружения в рамках программы Пентагона. Это уже вторая в этом году передача пожеланий нашей стороны для партнёров. Судя по риторике, интересующая нас спецификация — это вооружение для КМП, корабельный состав из наличия и высокоточное оружие. В эту же копилку отгрузка турецких оперативно-тактических БПЛА, подготовка первого выпуска операторов и создание совместного предприятия по производству запчастей к дронам — вполне вероятно, что их число не ограничится комплектом, закупленным на сегодня. Ну и продолжается локализация БПЛА-камикадзе с поляками на «ЧеЗаРе» — в обозримом будущем уже серия. Направление развития вполне понятно и неспециалистам.

Главное, на сегодня продолжать движение и не успокаивать себя мантрами про мир и договоры. Договариваться можно только с тем, кто хочет мира. РФ пока ещё находится в плену у иллюзий, что мы упадём первыми по внутриполитическим причинам. Ближайшие месяцы должны стать временем максимальной консолидации, несмотря на конкуренцию на выборах, потому что война всё ещё продолжается.