Как империи бьют по Европе

Перед Европой накопилось множество внешнеполитических вызовов. Но лишь немногие из них важны настолько же, как Восточное Средиземноморье. Поступки Турции отдают новыми османскими претензиями — и это грозит европейским интересам. Поскольку Анкара избрала свой собственный путь, надо обеспечить обычное сосуществование вместо интеграции.

Президентство Трампа уже отошло в прошлое. Вновь появляется вопрос о возобновлении трансатлантических отношений — и он точно ворвётся в европейскую повестку дня. Ведь не может быть никакого возврата к прежним уютным взаимосвязям времен холодной войны.

Раньше вопросы безопасности решала Америка, а Европа лишь следовала заданному курсу. Чтобы возродить партнёрство сейчас, Старому Свету придется внести свой вклад — в том числе и в безопасность. Особенно в его собственном окружении.

Возле Евросоюза расположились три державы, одержимые былой имперской славой. России и Турции составляет компанию Великобритания. У каждой страны сложились свои, уникальные отношения с Европой — что сейчас, что в прошлом. И у всех примеров есть общие черты.

Мы видим, как Россия под руководством Владимира Путина тоскливо цепляется за давно упущенный статус сверхдержавы. Точнее, за воспоминания о нём. Когда-то СССР был едва ли не ровней Соединённым Штатам.

Турция с Эрдоганом у руля замечталась о геополитической и культурной экспансии Османской империи. Здесь и западные окраины Центральной Азии, и Восточное Средиземноморье, и Балканы. Аппетиты доходят до Персидского залива.

И, наконец-то, Великобритания. Пройдя процедуру Brexit, теперь она ищет своё пристанище в добровольной изоляции. Несмотря на то, что близость к континенту через НАТО и другие связи остаются в силе.

Не знаю, хорошо это или нет — но Евросоюз делит континент сразу с тремя настолько сложными соседями. Потому придётся поработать с каждым из них, чтобы обеспечить мирное сосуществование без обострений. Например, Россия всё ещё мощна в военном направлении. Это ядерная держава. В данном случае ЕС по-прежнему будет зависеть от позиции США.

Однако наиболее острой проблемой Европы остается Восточное Средиземноморье. Как только там открыли залежи газа, вырос риск конфликта между Турцией и Грецией — странами НАТО, а ещё Кипром (член ЕС). Миссия Альянса по пресечению контрабанды оружия недавно прошлась по ливийскому побережью и вызвала дипломатический конфликт: не подружились между собой турецкие и французские военные корабли.

В регионе точно нет дефицита потенциальных горячих точек. Здесь вам и конкуренция за газовые месторождения, и вмешательство Турции в ливийскую гражданскую войну, и древний конфликт в Эгейском море. А ещё старые проблемы демаркации, прав пролёта и морских перевозок. И нерешённые вопросы Кипра.

Эта напряжённость усугубляется религиозным и этническим соперничеством. Так она создаёт всё более опасную ситуацию на пороге Европы. Что касается собственных интересов, объединённым странам придётся решать эту проблему самостоятельно.

При Эрдогане Турция уже несколько лет проводит экспансивную политику по канонам Османской империи. Изначально правительство пыталось ускорить интеграцию с Западом, продвигаясь к вступлению в ЕС. Но в 2006 году дверь закрылась усилиями Ангелы Меркель и Жака Ширака.

В то время начался мировой экономический бум. Он создал у Эрдогана впечатление, будто Турция может модернизироваться своими силами — а уже потом вернуть себе статус великой державы. Обойтись без европейской интеграции. Но правитель слишком переоценил возможности своей страны, чем до сих пор и занимается.

На внутренней арене Эрдоган полагался на политический союз с исламским движением Гюлена. Это продолжалось до попытки государственного переворота в 2016 году. Затем власть заключила новый пакт — на этот раз с националистами.

Но смена союзников не убавила религиозную составляющую в политике Эрдогана. Наоборот, он давно подчёркивает, что следует исламским путём в современную эпоху. Отходит от светской традиции, установленной Кемалем Ататюрком. И это обязательство неизбежно увело Турцию с Запада куда-то на Ближний Восток.

Теперь очевидно, что в ловушку угодили и европейцы, и турки. Её они построили своими руками: нельзя всерьёз надеяться на перспективу членства в ЕС, которого не будет в обозримом будущем. Но, к сожалению, альтернативных механизмов интеграции нет.

Но Турция и ЕС не могут просто идти своим путём. Европейские рынки, инвестиционный потенциал и отношения с главными соперниками Турции — Россией и Ираном — делают её незаменимой для Анкары. А уж геополитическое положение Турции, в свою очередь, делает её незаменимой для ЕС.

А ещё родина Эрдогана связана с большей частью национальных меньшинств стран Скандинавии, Бельгии и Германии. Она продолжит выполнять роль форпоста на пути азиатских мигрантов. Потому развивать мирные отношения точно придётся — пусть и за рамками евроинтеграции.

Безусловно, пока что важно поддерживать вымысел о давно приостановленном процессе вступления Турции в ЕС. Ведь пока что неизвестно, кто сменит Эрдогана: даже формальное прекращение процесса сейчас принесёт больше вреда, чем пользы. Но пока Эрдоган держится за власть, сосуществование — лучшее, на что можно надеяться.

Европа не должна упускать из виду главную битву. Она неизбежно сосредоточится на Китае, а не на России или Великобритании после Brexit. Пекин уже устанавливает своё присутствие в Иране. Демонстрирует, что у него есть и капитал, и ноу-хау с технологиями. Эта страна способна проецировать свою силу и влияние далеко за пределы собственных границ. Если Китай превратит инициативу «Один пояс, один путь» в линию геополитических ступеней, он вскоре появится на юго-восточной границе Европы. В такой форме, которую никто не предвидел.

Поверьте, Европа не может желать такого исхода. Так что «турецкий вопрос» снова актуален как никогда.