«Хочется, чтобы пули долетали до цели». Интервью со снайпером ВСУ

Примечание редактора. Тут наши старые друзья с Belsat.eu сделали то, что должны выпускать бесконечные морализаторы из украинских СМИ: поговорили с бойцом из Мариуполя. У нас недавно выходила серия интервью с полевым командиром, так что в этот раз мы дополнили свою коллекцию прекрасным интервью «Белсата».

За 5 лет необъявленной войны с Россией украинская армия прошла серьезный путь, а множество украинцев и украинок буквально отошли от станков, чтобы взять в руки винтовки. Как изменилась их жизнь, каково это – быть военным во время войны? В день Вооруженных сил Украины, 6 декабря, корреспондентка «Белсата» поговорила со снайпером ВСУ.

В добровольческий батальон М. (имя не называется по просьбе героя – прим. Belsat.eu) попал по наводке земляков мариупольцев, еще в самом начале боевых действий. Тогда за военную службу ничего не платили, снаряжение и военную одежду, еду и лекарства для добровольце на фронт собирали всей страной.

«Это был конец 2014 года, и уже в декабре 2015-го я, ровно под новый год 29-го, подписал контракт с ВСУ. Сейчас я снайпер. А до этого я прошел путь от станочника и до… станочника 4-го разряда, я ничего не получил от этой работы. 13 лет на металлургическом комбинате – это потерянные годы, для меня, без сомнения», – рассказывает 40-летний и полностью седой М.

«Морально ощущается, будто мы отступили»

Сейчас уже сертифицированный снайпер морской пехоты М. прошел путь от добровольца в разведгруппе батальонов «Донбасс», «Днепр-1» и «Киев-2» до кадрового военного – «контрактника». Мы застали его за сбором полевого рюкзака на три недели в условиях зимнего полигона.

«Что мы там будем делать? Да скорее всего ничего, если ветер такой сильный будет, снайпер по такой погоде «не работает». Полигон – это отработка старого, так скажем, чтоб не забыть».

Большая часть времени армейцев, конечно, проходит на службе. Такие выезды на полигон – для поддержания боевого духа.

«У меня нет планов на жизнь – я в армии. В игры, где надо стрелять, конечно, играл. Сейчас все больше видео смотрю, как российские снайперы соревнуются. Интересуюсь Чеченской кампанией и войнами, которые вела и ведет Россия. У нас как таковой военной культуры нет, потому приходится учиться воевать у тех, кто, грубо говоря, делает это всю жизнь», – говорит украинский морпех.

На полу квартиры в обычной мариупольской многоэтажке разложены коробки со снайперскими пулями, чехол для винтовки, рядом – черные чемоданчики для оптических прицелов. Все это вперемешку с теплой одеждой, берцами и эмалированной миской с походной ложкой.

• Читайте также: Кирилл Данильченко aka Ронин. Будни окопной войны

«Ну, а что? Такой же беспорядок сейчас творится и в «серой зоне». Месяц отвода войск на километр на Золотом покажет, что отводить войска не нужно было ни на километр. Там теперь рыщут диверсионно-разведывательные группы (ДРГ). А кто говорит об этом? Морально ощущается, будто мы отступили, вот так».

За несколько дней перед публикацией интервью, 2-го декабря, в сводках штаба Операции объединенных сил (ООС) появилась информация о двух погибших. Военные подорвались, когда проводили операцию по поимке очередной ДРГ.

Идет война снайперов

Быть снайпером – это разбираться в точных науках, уметь неподвижно лежать в любую погоду на земле, по несколько часов к ряду, и бегать, очень много бегать со снаряжением весом от 10 до 20 кг.

«Что я попал в цель обычно понятно, но сколько у меня попаданий, я не считаю. Последнее время очень сложно знать точно, боевики научились передавать данные о погибших скрытно или вовсе не передавать. И нашей разведке не всегда удается перехватить такую информацию», – рассказывает М.

Украинские военные свои потери подсчитывают точно, каждый день по погибшим звучит колокол памяти, установленный во дворе Министерства обороны.

Только за три месяца осени погибло 27 украинских военных, 18 из них – от пуль, что летят с оккупированной стороны, – идет война снайперов. Одна из последних жертв этой войны – 26-летний украинский военный из горно-штурмовой бригады Алексей Капустян – погиб 29-го ноября.

«Война-то далеко не закончилась, – говорит морпех. – Это просто отвод войск, причем частичный. В 2015 году тоже отводили, только технику. Эксперты утверждают, что подобные этой нашей войне войны длятся 7-9 лет в среднем, это надолго. О том, что будет после окончания войны, я конечно подумал».

Воевать в миротворческих войсках где-то на другом краю света мариуполец не готов. По окончанию войны думает о работе егеря.

«Есть одно но, я буду очень строгим лесником, оружие точно будет при мне. И надо как следует подумать прежде, чем решиться (уйти из армии – Прим. Belsat.eu), хотя такая работа меня вполне устроит».

Соседи «меня боятся, конечно»

Земля по закону положена каждому участнику боевых действий, М. – в очереди. А пока он мирно уживается с соседями в многоэтажном доме. Рассказывать о снайперах подробно и, тем более, показывать их лица – запрещено, однако окружающие в курсе, что их сосед – действующий военный.

«Думаю, меня боятся, конечно, но я и сам опасаюсь! Недавно вернулся со службы, вижу листок на дверях, и маркером от руки: «Ты не подвиг совершил, ты совершил убийство, согреешься в аду». Подумал, это как-то с отоплением связано, я недавно ходил жаловаться, что в квартире холодно. Сорвал, собрался к председателю домкома уже.

Тут из военных только я, и еще один мой коллега. А я-то, просто не доглядел! Обращение было к женщине. Я одну букву упустил, и паранойя включилась, чуть не облажался, думал какой-то ненавистник завелся! После оказалось, что одна из женщин кормит уличных котов, а кормушку из подъезда выкинули, сославшись на то, что из-за котов холод идет в дом. Это послание и висело на месте исчезнувшей кормушки, а я уж собирался оперативную работу проводить. Но, паранойя иногда спасала жизни!»

Читайте также:

• Кирилл Данильченко aka Ронин. План Б

• Ярослав Денека. Предчувствие братских объятий

С мамой у М. отношения из натянутых и проблемных в 2014-ом году за 5 лет войны перешли в мирную стадию, рассказывает морпех.

«Муж мамы – сталинист настоящий, он маму и дергает. А мне советует уходить с фронта, говорит «нечего за такое правительство погибать, то ли дело Петр Первый был или Сталин, вот за них можно было бы!» Что, простите, Петр какой, уточните? Вообще не понимаю, почему я должен за какое-то правительство погибать? Я народу Украины присягу давал! Но мама мои значки и награды на китель все же приколола и на видное место его повесила. Нес я ей правду долго, но донес же в итоге. И в этом интервью надеюсь, знаете, как на полигоне – выстреливаешь в песок бывает пули вхолостую, чтобы разрядить оружие. А хочется, чтобы пули долетали до цели, как долетают порой слова. Не мы развязали эту войну…»