Долгий век. Часть четвёртая. Закат багров

Алекс Хавр

Abstract

О проблемах с контролем над умами, Нулевой мировой войне и о моде как индикаторе политического влияния

Запретны поэты,

Запретны куплеты,

Зато, что ни день, издаются запреты.

М. Донской, «Дон Сезар де Базан»

Нет, он был не самый честный и не самый милосердный человек на свете. А вот потягаться с ним в отваге смогли бы немногие. Звали его Диего Алатристе-и-Тенорио; некогда служил он в солдатах, воевал во Фландрии, а в пору нашего с ним знакомства жил в Мадриде. Жил, по правде говоря, скудно и трудно, кое-как сводя концы с концами, зарабатывая себе на пропитание разными малопочтенными занятиями: ну, например, превосходно владея шпагой, предлагал свои услуги тем, у кого не хватало мужества или мастерства справиться с собственными неприятностями самим. Вот и приглашали нашего капитана вступиться за честь обманутого мужа, доказать невесть откуда взявшимся наследникам всю неосновательность их притязаний, а с кого-то, скажем, получить просроченный или недоплаченный карточный должок. Ну и прочее в том же роде. Не судите, господа, слишком строго — в те времена в испанской столице многие кормились, так сказать, с острия клинка, поджидая жертву где-нибудь в кустах или затевая с ней ссору на перекрёстке. С такими делами Диего Алатристе справлялся блистательно.

Артуро Перес-Реверте, «Капитан Алатристе»

Если вы хотите почувствовать атмосферу Испании первой половины XVII века, то нет ничего лучше пятикнижия Артуро Перес-Реверте «Капитан Алатристе». Грустные приключенческие романы о солдате умирающей империи, готовом сражаться и умирать, но неспособном изменить ход истории. Хотите знать, как это происходит — стоит почитать.

Габсбурги тем временем продолжали проводить один из самых ранних задокументированных экспериментов по генетике: на смену Филиппу III, женатому, как мы уже говорили, на двоюродной сестре, пришёл его сын Филипп IV, который после смерти первой жены и единственного наследника не нашёл ничего лучшего, как жениться на собственной племяннице. Последствия, как вы понимаете, не могли не проявиться, но династические соображения всё равно брали верх над церковными запретами и необоснованными подозрениями в том, что что-то идёт не так.

Филипп III Габсбург (1578–1621), Фелипе III, король Испании, Неаполя, Сардинии, Сицилии, герцог Миланский и прочия (1598–1621); Фелипе II, король Португалии и Альгарве (1598–1621)

Филипп IV Габсбург (1605–1665), Фелипе IV, король Испании, Сардинии, Сицилии и прочия (1621–1665); Фелипе III, король Португалии и Альгарве (1621–1640)

Испания пока наслаждалась «золотым веком», под присмотром инквизиции смотрела пьесы Лопе де Вега и Тирсо де Молина, гордилась смелостью непобедимых терций и покровительствовала гениальным художникам. А тем временем Европа неуклонно менялась, не в последнюю очередь из-за продолжающегося религиозного противостояния.

Фактически потеряв прямую власть над монархами Европы в начале XVI века, римская католическая церковь оставалась очень мощной силой. Приняв горькую истину, что приказывать монархам напрямую папы больше не в силе, она радикально сменила стратегию, сосредоточившись на двух направлениях: контроль над образованием и создание сети агентов влияния на государственные элиты европейских стран, — и в обоих начинаниях весьма преуспела. Именно под этот каток попал Джордано Бруно, истово верующий в множественность миров (что плохо согласовалось с двумя первыми главами Бытия). По той же причине были серьёзные проблемы с законом у Галилео Галилея, вынужденного отвечать перед церковным трибуналом относительно сущности движения физических тел в пространстве и оскорбления религиозных чувств посредством приписывания в своих книгах тезисов учёных отцов-богословов персонажу по имени Симплицио.

Ирония состоит в том, что римская церковь сама копала себе яму — впрочем, не она первая и не она последняя. Для учёных диспутов, демонстрации своего превосходства в воспитании требовались не просто талантливые люди, но и соответствующая система. И она была создана — главным образом иезуитами, ставшими основателями научных методов педагогики. Открывались новые факультеты и даже университеты (особенно в недавно обращённых землях — например, в том же Вроцлаве или Кракове). На несколько десятков лет «католическая мысль» отобрала у протестантов доминирующие позиции в интеллектуальной жизни Европы. Но потом ученики выросли, и выяснилось, что думающего человека контролировать намного сложнее, чем это казалось вначале — будь он даже сто раз лояльным и верующим. Галилей был первым «звоночком», но за ним последовал Паскаль Блез, Рене Декарт — и, что страшнее, беседовавшие с ними князья и короли... Но это было потом, а пока что научный католицизм наступал на своих противников.

В XVII веке стали популярны изображения в римском стиле. Это объяснялось воспитанием аристократии на античных источниках

Да, у Рима были серьёзные проблемы как во внешней политике (обращение в лютеранство, а то и кальвинизм многих государей и турецкий натиск), так и во внутренней — связанные с жёстким противостоянием и борьбой за власть многочисленных орденов: доминиканцев, августинцев, францисканцев и, конечно же, любимчиков Папского Престола — иезуитов. (В частности, это проявлялось в борьбе за право обращать в истинную веру язычников в далёких странах Востока и схизматиков в некоторых новоприобретённых землях Польской короны... ну, вы поняли). Тем не менее, со второй половины XVI века движение контрреформации набирало силу и начинало приносить всё больше плодов.

К началу XVII века расположение сил было приблизительно таким. Юг Европы был полностью католическим и верным Риму и императору. Англия, в которой после смерти Елизаветы установилась шотландская династия Стюартов, поддерживала европейских протестантов, но редко делала это активно. В Германии весь север был протестантским вместе с Голландией, Данией и Швецией (которую никто всерьёз не рассматривал). Долина Рейна была чересполосицей княжеств, среди которых ключевую роль играл Палатинат (ныне Пфальц), управляемый курфюрстом (князем-электором) Фредериком V, кальвинистом, внуком Вильгельма Молчаливого и зятем английского короля Якова Стюарта. Юг Германии — Австрия, Богемия и Бавария — были католическими. Особую позицию занимала самая населённая страна Европы — Франция, которая была католической и с некоторого момента даже управлялась одним знаменитым кардиналом (а затем и другим, не менее известным), но играла только в свою игру.

И вот в 1618-м племянник бездетного императора Фердинанд Габсбург вынудил своего дядю провести выборы в Богемии (королевство Богемии объединяло Чехию, Моравию и Силезию), на которых и был с незначительным перевесом избран королём. До Праги, своей новой столицы, он добраться не успел. Чехия, 200 лет после гуситского восстания имевшая очень особый статус в империи (фактически с узаконенным вариантом виклифианской ереси), восприняла появление нового правителя, воспитанника иезуитов и фанатичного католика, в штыки. Прибывших представителей нового короля по старой традиции попросту выбросили в окно, и пригласили на царство духовно близкого Фредерика V, курфюрста Палатината. Одновременно в самой Австрии начался мятеж протестантской знати, Вена была осаждена восставшими.

Фридрих V Пфальц-Зиммерн (1596–1632), курфюст Пфальца (1610–1623), король Богемии (1619–1620). Зимний Король.

Елизавета Стюарт (1596–1662), королева Богемии (1619–1620). Зимняя Королева.

За недолгий срок супружества породили 13 детей, и потому в конечном итоге стали общими предками для половины династий Европы, включая ныне царствующих

Однако долго Фредерику править было не суждено, в историю он вошёл как Зимний Король, потому что на пражском троне не просидел даже года. В 1619-м умер старый император, и Фердинанд, на тот момент уже король Венгрии, был избран новым. Филипп III прислал ему из Испании отборные войска, которые сначала разгромили восставших в Австрии, а в 1620-м, после печально известной для чехов битвы при Белой Горе, захватили и Прагу. Сторонники Зимнего Короля были казнены, а всех протестантов изгнали из страны, конфисковав их имущество. Одновременно испанцы захватили и сам Палатинат, сделав дорогу по Рейну безопасной. Теперь сообщение с Фландрией стало бесперебойным, и Испания, дождавшись окончания перемирия, вновь открыла боевые действия против Объединённых Провинций Нидерландов.

Фердинанд II Габсбург (1578–1637), император Священной Римской империи (1619–1637), эрцгерцог Австрии (1619–1637), король Богемии (1617–1637), король Венгрии и Хорватии (1618–1637)

Вот так начиналась война, которая вошла в историю под названием Тридцатилетней. Началась с полного успеха католической лиги. Протестанты в Богемии и на Рейне были уничтожены; Голландия опять попала под удар; Дания, попытавшаяся вступить в войну, была наголову разгромлена новой военной звездой католической лиги — генералом Альбрехтом фон Валленштейном и практически полностью оккупирована. Дело протестантов выглядело совсем гиблым, но тут на сцену вышел спаситель веры, Лев Севера — король Швеции Густав Адольф, внезапно показавший, что воевать можно по-новому. За год он отбил у католиков почти все их завоевания в Германии и, может быть, одержал бы полную победу над империей, если бы не погиб при Лютцене в 1632 году.

Густав II Адольф (1594–1632), король Швеции (1611–1632). Снежный Король. Великий полководец, реформатор военного дела, основатель «линейной» тактики, при котором впервые стала активно использоваться полевая артиллерия

«С нами Бог!» — сказал король

После этого Франция, которая до того предпочитала загребать жар чужими руками, оплачивая войны своих союзников, поняла, что сейчас империя и Испания, две страны с государями-Габсбургами, сомкнут вокруг неё кольцо. И вступила в войну сама. Вступила очень неудачно: испанцы почти дошли до Парижа, и только ряд откровенных удач позволил отбросить их обратно к бельгийской границе. В 1643 году казалось, что католическая лига всё-таки победила. Умер кардинал Ришельё, при смерти был король Луи XIII, испанцы перешли в очередное наступление... Но тут произошла битва при Рокруа, в которой непревзойдённые доселе испанские терции были не просто побеждены, а практически полностью уничтожены.

«Передайте синьору герцогу Энгиенскому, что мы благодарны за его щедрое предложение, но мы — испанская пехота»

Одновременно шведы смогли переломить ход событий на востоке, разбив имперские армии. Объединённые Провинции Нидерландов полностью контролировали море. Стало ясно, что ни о какой победе католической лиги даже речи не идёт — тут бы не потерять своё собственное. И в 1648 году был заключён Вестфальский мир, окончивший первую в истории Европы войну всех со всеми.

Её последствия были ужасающими. В Германии, на территории которой велось большинство военных действий, погибло около 8 миллионов человек — почти треть населения. Дело в том, что, не имея денег на содержание армии, военачальники попросту отдавали им на разграбление территории противников, мол, всё равно там живут одни еретики — их не жалко. В Богемии осталось меньше трети населения, в Бранденбурге и Палатинате — не больше половины. Многие города потеряли до 80% жителей как от непосредственных убийств, так и от голода и эпидемий. (Отдельная страница — это охоты на ведьм, которые устроили в бывших протестантских княжествах новоприбывшие католические эмиссары). Существует теория, что именно тогда были окончательно истреблены остатки славянского населения Восточной Германии (завоёванные в ходе drang nach Osten).

С другой стороны, внутренняя конкуренция между европейскими государствами привела к стремительному прогрессу, в том числе и военных идей. Оружейная технология и тактические приёмы, необходимые хотя бы для того, чтобы не быть завоёванным соседями, стали такими, что ни одна другая военная система в мире не была способна выдержать с ней прямого столкновения. Как это часто бывает, конкурентная эволюция близких видов в условиях стресса привела к тому, что они обогнали соседей из других ареалов. Очень скоро это проявилось в войнах на Востоке, прежде всего с турками. Оказалось, что теперь европейские армии способны бить прежде несокрушимые армии даже при худшем соотношении сил. Именно с тех пор европейские порядки, уставы, приёмы стали образцом для подражания. Военная сила оказалась первым признаком, на который теперь ориентировались остальные страны, глядя на Европу.

В эту же эпоху война перестала быть просто набором сражений. Научную основу получили и баллистика (чтобы знать, куда стрелять), и логистика (чтобы было чем стрелять... да и еда никогда солдату не мешала). Более того, война переходила в чисто интеллектуальные формы: шифрование депеш и, наоборот, их взлом — одного знаменитого математика вполне серьёзно обвиняли в том, что он продал душу дьяволу, поскольку шифр, который он вскрыл, считался непробиваемым. Тогда же, потрясённые ужасами разорения Германии, впервые начали обсуждать правила «гуманной войны», которые много позже вылились в Женевскую конвенцию.

В ходе войны были окончательно отброшены феодальные принципы подчинения. Признавалось, что человек может быть ответственным только перед одним типом власти — государством, а никак не перед сюзереном или главой церкви, как это считалось прежде. Каждый немецкий князь теперь считался самостоятельным правителем. Выделились самые сильные из них — Саксония, Бавария и Бранденбург (вскоре ставший королевством Пруссия). Оформилась Шведская империя, владевшая теперь не только Финляндией, но и большими областями Германии на балтийском побережье.

Были де-юре признаны независимые Нидерланды. Вообще, следует сказать, что долгая война, как это не парадоксально, пошла стране на пользу. Постоянная острая опасность вынуждала идти на немыслимые прежде меры, отказываться от шаблонов, внедрять новые методы во всём — от производства до установления межличностных отношений. Будучи буквально осаждённой крепостью, Голландия умудрилась стать владычицей морей, лидером судостроения, мировым финансовым центром, родиной знаменитых учёных и художников. В некоторые годы население Амстердама более чем наполовину состояло из «понаехавших» — и это тоже становилось нормой, такой непривычной для Старого Света. И главное, все эти годы их смертельные враги — испанцы — носили одежду из ткани, сотканной в мятежных Провинциях, и платили за это деньгами, выкачанными из колоний. Уже позже, анализируя причины поражения всемогущей Испании в этой войне, экономисты XVII века пришли к выводу о том, что производство своих товаров в среднесрочной перспективе даёт больше выгод, чем простое налогообложение населения или «дармовые» деньги извне. Так возникла школа меркантилизма («протекционизма»), начавшая доминировать в западноевропейских странах практически сразу после окончания Тридцатилетней войны.

Амстердам в XVII веке

А в Испании?.. А что Испания... Испания продолжала спать. Идеологическая жизнь продолжала контролироваться церковью и её любимой инквизицией. Государственные дела передоверялись фаворитам, которые были бесконтрольными и не делали различия между государственной казной и собственным кошельком — и вовсе не в пользу государства. Напряжение нарастало постепенно, но неотвратимо. В 1640-м, не выдержав налогового пресса и избыточной централизации, приведшей к неэффективности государственного аппарата, одновременно взбунтовались Португалия и Каталония. Последним на помощь пришла французская армия. В результате тяжёлой борьбы испанцам удалось отстоять Барселону, но португальцам пришлось дать независимость, а графство Руссильон осталось за французами. Даже громкое поражение при Рокруа не смогло вывести страну из апатии и оцепенения. Попытки провести реформы наталкивались уже не просто на нехватку денег, но и на отсутствие квалифицированных кадров.

Первыми почувствовали перемену ветра модники. В великосветской Европе, прежде одетой в чёрный бархат с воротниками-гронголами и штаны «кальсес» (слева), начинают доминировать французские веянья: «мушкетёрский» камзол с отложным воротником у мужчин и декольтированное платье и у женщин (справа)

Судьба дала Испании отсрочку. В 1648 году в Париже началось восстание знати против молодого короля — Фронда (читайте Дюма, если ещё не читали), но воспользоваться им Филипп IV не сумел. В 1658-м испанская армия опять была разбита в Битве в дюнах, и через год испанский король был вынужден заключить позорный Пиренейский мир. Лучше Перес-Реверте в данном случае и не скажешь.

«О, как разительно отличался тогдашний Филипп от того, каким увидел я его тридцать лет спустя, когда мне выпала честь сопровождать его, потерявшего жену, не нашедшего утешения в детях — одни умерли, другие превратились в слабоумных выродков, — в томительно-медленном путешествии через разоренную, опустошённую войнами, голодом и нищетой страну, из всех жителей которой только несчастные крестьяне ещё выходили на обочины дорог, чтобы вяло приветствовать своего короля. Облачённый в траур, одряхлевший, понурый, направлялся он в пограничное местечко Бидасоа, где предстояло ему, до дна выпив горькую чашу унижения, выдать дочь за французского короля и подписать брачный контракт, более похожий на свидетельство о смерти — смерти горемычной его Испании, которую он же и довёл до катастрофы, тратя вывезенные из Америки золото и серебро на суетные увеселения, обогащая растленных чиновников, клириков, знать, устилая телами храбрецов поля всей Европы».

Слова о «слабоумных выродках» — не преувеличение. Филипп IV вовсю испытал на себе тяжесть генетического отбора: его дети один за другим умирали в младенчестве, так что часто один брат не доживал до рождения другого. Единственный выживший сын — будущий Карл II с весьма характерным прозвищем Страдалец — был от рождения (1661) слабоумным инвалидом с долгим списком пороков, которые я здесь перечислять не возьмусь, чтобы уберечь от психической травмы детей и беременных женщин. Не удивительно при наличии всего 10 предков в 5-м поколении вместо положенных 32-х, да и со всеми прадедами и прабабками, происходящими от Хуаны Безумной.

Для тех, кто понимает

А Европа продолжала жить, и жить активно. Вот только Испания из субъекта политики постепенно превратилась в её объект, а проще говоря, решать стали за неё. Долгий испанский век подходил к концу. На небосклоне уже появилось новое солнце. Король-Солнце.

Acknowledgments

Книг и фильмов об этой эпохе не перечислить: «Мерседес из Кастилии»; «Легенда об Уленшпигеле»; знаменитая трилогия Александа Дюма-старшего («Королева Марго», «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять»), а также «мушкетёрская» серия; произведения уже упомянутого Артуро Перес-Реверте; сериалы «Тюдоры» и «Борджиа»; многочисленные фильмы о елизаветинской эпохе (как насчёт «Чёрного Эддера»?); биографии Френсиса Дрейка и прочих пиратов, да и вообще история раннего пиратства в Карибском бассейне... В общем, читать и смотреть есть чего.

Данный блог является научно-популярным. В статье могут быть изложены точки зрения, отличные от мнения автора.

С первой, второй и третьей частями материала можно ознакомиться тут, тут и тут.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.