Гражданские права за три простых (и 47 сложных) уроков. Часть 3

Владимир Завгородний

Здравствуйте, дорогие читатели!

Вот и кончилось тёплое лето. Выкопана картошка на даче, в лесу на деревьях желтеют листья, птицы собираются лететь в тёплые края — чу! антикоррупционеры побежали на «Майдан номер двенадцать с половиной»... Прекрасная пора, осень...

По случаю завершения летнего обострения депрессии у автора, и приближения осеннего обострения у многих других, мы возвращаемся к нашему разговору о гражданских правах — откуда они есть пошли и что с ними делать. Предыдущие две статьи в этом цикле вы можете найти здесь и здесь.

И напомню, в рамках какой парадигмы мы говорим о гражданских правах. Три простых императива и два уточнения к ним, не слишком подробно, но категорично рассмотренные в предыдущих статьях:

1. Сначала никаких прав и свобод не было.
2. Потом они были добыты в борьбе.

Уточнение 2а. Если права достались тебе даром, значит, кто-то другой когда-то положил за это жизнь.

3. Права и свободы всегда являются результатом некого шаткого компромисса.

Уточнение 3а. Поэтому всегда следует требовать больше, чем тебе на самом деле нужно, чтобы в конце получить хоть что-нибудь.

Как вы видите, у первого императива уточнения нет. Неаккуратненько, согласен. Поэтому в сегодняшней статье мы поговорим о восстании Спартака, и по результатам этого разговора добавим уточнения и к первому пункту списка.

Итак.

Спартак (которого, кстати, правильнее произносить с ударением на первый слог: Спа’ртак) — это такой дядя, который жил чуть больше двух тысяч лет назад, и о котором мы на самом деле почти ничего не знаем. Был он по происхождению фракийцем (это такой народ, который в те времена жил на территории Балкан), и это всё, что можно сказать о Спартаке с уверенностью. При неясных обстоятельствах наш герой стал рабом (вероятно, захвачен в плен); потом каким-то образом стал гладиатором. А потом, собственно, поднял восстание рабов, проявил себя блестящим командиром, одерживал победы... а потом за дело взялся парень по имени Марк Лициний Красс и, видимо, проявил себя не менее блестящим командиром, потому что восстание Спартака было подавлено, а сам он, по всей видимости, погиб в бою.

Кстати, что любопытно, восстание Спартака хоть и было подавлено, но, очевидно, послужило поводом задуматься о положении рабов в Древнем Риме. Буквально через каких-то три четверти века при императоре Клавдии была принята Конституция, согласно которой старых рабов больше нельзя было убивать, если от них нет никакой пользы. А ещё спустя каких-то сто лет при Антонии Пие оказалось, что с рабами надо как-то почеловечнее обращаться, и даже теоретически появились какие-то древнеримские омбудсмены, которым раб мог пожаловаться на хозяина...

В общем, Спартак — личность настолько знаменитая в веках, что про него снято с дюжину фильмов, написано сколько-то книг, поставлено 4 балета (внезапно), а прог-рок-группа Triumvirat (это вроде ELP для бедных) записала концептуальный альбом «Spartacus». Имя Спартака стало нарицательным: например, лидера Гаитянской революции Франсуа Туссен-Лувертюра называли «чёрным Спартаком». Карл Маркс и Че Гевара восхищались Спартаком и называли его своим героем. Имя Спартак было популярно в СССР 1920–1930-х годов, и многим мальчикам повезло быть названным Спартаками — я говорю «повезло», потому что альтернативой вполне могли быть имена Агитпроп или Больжедор (что означает «Большевистская железная дорога»).

Одним словом, Спартак — личность легендарная, и настоящий символ борьбы за свободу.

Так?

Ну... не совсем.

Всё дело в том, что современный образ Спартака, по большому счёту, сформирован писателем Рафаэлло Джованьоли в его романе «Спартак», написанном в 1874 году. Это произведение в жанре неоромантизма было едва ли не первым, в котором Спартак — это положительный персонаж.

Сюрприз, сюрприз! До Джованьоли, оказывается, Спартак был смутьяном, предводителем банды оборванцев, которая грабила, насиловала и жгла дома мирных римлян. (Кстати, это не так далеко от истины.) И только в XIX веке Спартак всерьёз примеряет на себя роль героя, борца за свободу и всё, что там полагается.

Почему же так? Как же так вышло?

Видите ли, какое дело. Сейчас самое время нам добавить обещанное уточнение к первому императиву, который теперь будет звучать так:

1. Сначала никаких прав и свобод не было.

Уточнение 1а: И не могло быть, пока общество в своём гуманитарном развитии не достигло определённого момента.

Восстание Спартака в I веке до нашей эры было обречено на провал, потому что существующим консенсусом римского общества было: рабство — это хорошо, так надо, так устроен мир. С социальной, экономической, политической точки зрения общество Древнего Рима предполагало, что рабство есть, никуда оно не денется, и этим были довольны все, кроме самих рабов — и то не факт... Полагаю, многие современники Спартака не понимали, зачем их пытаются освободить и что им после этого делать; ну примерно так, как часть наших с вами современников не понимают, какой-такой безвизовый режим, и зачем нужен рынок земли, если и колхозы отлично работали.

Более того, есть сильное подозрение, что и в I веке нашей эры восстание Спартака было бы встречено с некоторым недоумением... и в V веке... и так аж до развитого феодализма, когда значительной части людей стало понятно, что рабство — это попросту не очень эффективно.

Потом оказалось, что и феодализм — это не совсем эффективно. Выяснилось, что люди работают лучше, если их не бить плёткой, а заинтересовывать материально, — и так появились всякие ремесленники, гильдии и прочие атрибуты развитого средневековья; у некоторых стран, как мы знаем, на понимание ушло больше времени, у некоторых — меньше, но к середине XIX века всё как-то наладилось, в основном.

А в другой части света в это время опять торговали людьми, и вешали или забивали на смерть по прихоти хозяина… И я, конечно, помню про Гражданскую войну, и про Линкольна, который освободил рабов. Но что-то мне подсказывает, что в момент, когда труд рабов на хлопковой плантации оказывается менее выгодным, чем покупка комбайна — вот тогда рабство точно заканчивается, потому что время пришло.

И так было и дальше, дорогие читатели. Я полагаю, женщины боролись за свои права испокон веков — и достигли в этом значительных результатов. Так, например, в исламе чётко определено, какой толщины может быть палка, которой надо бить жену, и как это правильно делать. В «Домострое» было написано, что нельзя бить по глазам или ушам, а также «под сердце кулаком». И так далее.

И как мы знаем, в итоге этой многовековой борьбы женщины наконец получили право голосовать, учиться, работать, и в целом выходить из кухни. Вот только незадача: в большей части мира это произошло в тот момент, когда маркетологам стало вдруг ясно, что женщинам можно что-то продать. И это не моё мнение, это ряд исследователей так считают.

Вот такая хитрая математика выходит. Получается, что бороться за свои права и свободы, конечно, надо, но если ты — самка Ыхья и живёшь с человеком прямоходящим, то есть значительная вероятность, что твоя борьба не увенчается большими успехами.

Поэтому, конечно, если ты, дорогой читатель, соберёшься бороться за свои права — может быть, стоит сначала убедиться, что для этого пришло время. Потому что быть Махатмой Ганди и в начале ХХ века — так себе удовольствие, а попробовал бы он это сделать в мечети веке так в XV-м — полагаю, его долго и показательно пытали бы на центральной площади, и на том бы всё, в принципе, и закончилось.

Эта статья может показаться несколько пессимистичной, и у вас может сложиться мнение, что я пытаюсь вас убедить, будто борьба за права вообще не имеет смысла — просто нужно дождаться нужного времени, и тогда прилетит в голубом вертолёте волшебник, и бесплатно покажет кино, и раздаст права и свободы, всем, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным.

Это, разумеется, не так. Потому что уточнение уточнением, а императив №2 никто не отменял: за свои права надо бороться, иначе ничего не будет. Просто стоит ставить перед собой реальные цели. Например, в Украине в 2017 году вряд ли имеет смысл требовать право на безусловный доход, это из другого отрезка истории. А в начале ХХ века в США мало смысла бороться за право обрабатывать землю мотыгой и протестовать против дьявольских комбайнов — потому что тоже результат немного предсказуем.

И есть ещё один неожиданный вывод, которым я хочу с вами поделиться, но к которому, к сожалению, не могу предложить чётких критериев. Дело в том, что мне неизвестно, как определить — настало уже время или, может, ещё погодить надо. К сожалению, в Палате мер и весов до сих пор отсутствует эталон наставшего времени, хотя мы работаем над этим, и организация ISO тоже пока отмалчивается. Так что тут только пока пролетарским чутьём надо пользоваться.

Но я вот что хочу сказать.

Если вы видите, как какие-то странные люди выходят год за годом на улицы и площади и требуют странного — ну там чпокать друг друга в разные отверстия, и чтобы их за это не били ногами, или образовывать ячейки общества из нестандартных комбинаций полов... вот это всё...

Возможно, это значит, что время настало. И что пора привыкать к мысли, что в сертификатах о рождении появятся графы «Родитель 1» и «Родитель 2» вместо ультимативных «Мама» и «Папа». Это, кстати, несмертельно, если вы переживаете; никто не запретит вам называть друг друга мамой и папой, что бы ни говорили по этому поводу шизофреники с телеканала «Россия» — просто в графы «мама/папа» как-то глупо писать два мужских или два женских имени. Я думаю, мы это сможем пережить, если постараемся.

Потому что... ну знаете... вдруг время, и правда, пришло?

Это было бы неплохо, потому что тогда я готов включиться в движение, требующее права на гаремы и групповые семьи. Хотя бы потому, что это смешно.

Но это уже совсем другая история.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.