Утомленные Донбассом. Оккупация как идентичность
Как вы уже помните, онтологическая безопасность — это процесс, посредством которого государства укрепляют свою идентичность. Если подобные отношения с другими странами как-то нарушаются, возникает острое ощущение онтологической незащищённости. И уже она проявляется в крайне необъяснимом со стороны поведении.
Этот термин прекрасно подойдёт для изучения войны на востоке Украины. Он вообще довольно универсален. Ведь в своё время онтологическую безопасность использовали как основу для анализа боевых действий в Косово, ядерных интересов Ирана и даже миграционного кризиса в Евросоюзе. Только на примере Донбасса её пока что не применяли.
Надо понимать логику Кремля. Исследователь Стефано Гуччини считает распад СССР катализатором, вызвавшим в России сплошную и подавляющую онтологическую тревогу, из-за чего власть особое внимание уделяет вопросам геополитики. Политики пытаются переосмыслить место своей страны в международной системе. Потому Стефано выделяет несколько направлений, в которых движутся государства с кризисом внешнеполитической идентичности. Они:
- Отрицают существование любого кризиса или определяют его как недоразумение.
- Пытаются привлечь окружающие страны по данному поводу.
- Адаптируются к проблеме.
- Пытаются сформировать международное общество так, чтобы оно совпадало с их критериями.
На Донбассе, судя по всему, случился последний вариант. Тот же Флемминг Хансен определял гибель СССР как невероятно травмирующее для россиян событие. Оно, судя по всему, и вызвало их онтологическую незащищённость, породив внутренний нарратив борьбы со странами Запада. По сути, восприятие цивилизованного мира как постоянного врага и формирует внутренний порядок, при котором россиянам проще жить.
Есть много точек зрения, которые апеллируют то к желанию Кремля повлиять на американскую гегемонию, то на оскорблённую честь — однако каждый из названных мотивов упирается в «особый путь» России, совершенно отличающийся от западного развития. И во всех вариантах роль Украины — довольно важная — просто игнорируется.
Примечание переводчика. Не в том смысле, что аналитики промолчали — просто россияне не воспринимают Украину как определяющий фактор.
Йонас Гейл Педерсен попытался понять причину аннексии Крыма. И его версия также приводит к онтологической безопасности России — несмотря на бесспорно высокую цену за такие поступки. Материальные или идейные объяснения здесь попросту не работают. В своих исследованиях Педерсен больше всего интересовался событиями, идущими непосредственно перед аннексией и сразу после неё — отрезок с 21 февраля по 25 марта 2014 года. Жаль, что в таких условиях само вторжение и его последствия остаются относительно нераскрытыми.
В Крыму оккупанты почти обошлись без крови. На Донбассе пошли невероятно тяжёлые потери, хоть изначально он и предполагал меньшую длительность конфликта и некую долю секретности. Сложно их смешивать воедино: если на полуострове Кремль быстро добился своих целей, то на востоке Украины всё придётся рассматривать под другим углом. Но понятно, что российская онтологическая безопасность тесно связана с разрывом привычных отношений с Украиной.
Ещё в 2012 году Chatham House выпустили отчёт о российской soft power в Украине. Там чётко говорилось: «Для Кремля сохранение влияния на Киев — нечто большее обычных внешнеполитических приоритетов. Скорее, это настоящий экзистенциальный императив. И большая часть политической элиты РФ воспринимает Украину исключительно как часть собственной идентичности».
Как вы понимаете, утрата прокси-государства на границе значила для россиян утрату той самой идентичности. Украинская же идентичность здесь воспринималась как вымысел. Существовало пренебрежение. И это «особое» отношение к Украине дополнительно подчёркивало российскую идентичность.
В 2019 году в сеть утекла электронная переписка Владислава Суркова — бывшего советника Путина и основоположника войны на Донбассе. Прослеживается воистину ненасытное желание Москвы обладать значительным влиянием в Украине. Около четырёх тысяч писем — и все подтверждают, сколько времени, сил и ресурсов российская агентура бросила на полноценное вмешательство во внутренние дела соседей.
Большая часть обсуждений — попытка найти уязвимости украинского государства, способные дать РФ шанс на контроль ситуации. Попытки поддержать сепаратизм в восточных областях Украины, расходы на эту кампанию, распространение дезинформации и даже организация уличных протестов. В общем, сложно поспорить с искренней заинтересованностью Кремля в местных делах.
Участники переписки называют Украину неотъемлемой частью России и предполагают, что легализовать их вмешательство может желание защитить благосостояние всей страны. Если вспомнить онтологическую безопасность, найдётся и ответ на главный вопрос. Россияне активно обсуждали, насколько коррумпированность украинского правительства при Януковиче облегчила им задачу по манипулированию всем государством в целом.
По сути, Путин и его окружение создали для России новый распорядок, в котором украинская власть стабильно ненадёжна, а осуществлять контроль над ней просто необходимо. И тут такой шок: ведь наиболее вредным моментом для онтологической безопасности РФ стало падение дружественной для нее Партии регионов, базовым регионом которой был Донбасс. Хоть к сентябрю 2014 года не сбежавшие политики из ПР и перегруппировались в новую силу, контроль со стороны Москвы уже не был гарантирован. А процесс люстрации усилил обеспокоенность Кремля.
Все эти события и привели к российской готовности вторгнуться на Донбасс.
Ранее:
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.