Остановить популистов голосом. Чилийские расклады

Примечание редакции. Конечно же, мы чтим законодательство и не агитируем «за» или «против» в день выборов. Просто не любим популистов. Ведь никто не запрещает озвучивать свою позицию по чилийскому референдуму, который проходит именно сегодня?

Сегодня в Чили состоится голосование, наиболее важное с 1988 года. Тогда генерал Аугусто Пиночет проиграл национальный плебисцит по вопросу о том, разрешат ли ему продлить свое правление ещё на восемь лет. Этот результат референдума 32-летней давности позволил Чили наконец-то обрести демократическую форму, изначально изложенную в конституции страны 1980 года. Но на этот раз референдум будет касаться самой конституции. Поразительно, но чилийцы решают: хотят ли они создать совершенно новую конституцию с нуля или всё же сохранят существующую.

Первый вариант голосования называется Apruebo (одобрить), а второй — Rechazo (отклонить). Предвидя сценарий, в котором Apruebo победит (что кажется вероятным), чилийцы также проголосуют по следующему вопросу: будет ли новая конституция разработана смешанным конституционным собранием из политиков и выборных представителей граждан. Другой вариант — вопрос решит конституционное собрание, полностью состоящее из граждан.

В любом случае, для принятия решения потребуется серьёзное большинство — не «половина на половину», а две трети голосов. И его обсуждение следует завершить в течение года. Принятая конституция должна будет сохранить демократическую республиканскую форму правления в Чили (по крайней мере, номинально), а уже потом подвергнется второму референдуму. Если предложенный вариант будет отклонён, действующая конституция останется в силе.

Помимо затрат налогоплательщиков, счёт которых пошел на миллионы долларов, новый процесс предвещает период политической нестабильности. Это настоящий призрак неограниченных конфликтов и противостояний между различными ветвями власти. Многим читателям, проживающим за пределами Чили, может показаться странным нынешнее положение государства. То, что считалось наиболее стабильной и процветающей страной в Латинской Америке, обходит свои институты, столкнувшись с худшим экономическим кризисом за целые десятилетия.

Создание нового конституционного строя было долгосрочной целью для чилийских левых. В прошлом году, когда страна погрузилась в период политического хаоса, именно левые использовали уличные протесты, оказывая давление на правительство Себастьяна Пинеры. Уже тогда им хотелось, чтобы власть поддержала «конституционную» повестку дня. Случилось страшное: даже консервативные политики и правые интеллектуалы выразили поддержку процессу, несмотря на уроки истории.

Революционные попытки изменить существующие конституционные схемы оставались обычным явлением в Латинской Америке ещё с XIX века. Как заметил венесуэльский писатель Хосе Луис Кордейро, у этого региона была «самая запутанная конституционная история в мире». Интересный факт: только в Доминиканской Республике было в общей сложности 32 конституции. А в трёх других латиноамериканских странах версий главного документа было, как минимум, 20. Некоторые эксперименты закончились хорошо, слишком многие — плохо. В целом, мало кто может возразить, что такое распространение новых конституционных схем принесло чистую выгоду.

В основе прошлогодних беспорядков в Чили лежал экономический паралич, возникший из-за государственной политики президента Мишель Бачелет. Она вела страну в социалистическом направлении, занимаясь этим вплоть до ухода с ключевого поста (2018 год). Пинера, став её преемником, обещал вернуть процветание, но также заодно решил поддержать нарратив о равноправии, оставленный в наследие прошлым президентом.

Как и следовало ожидать, Себастьяну не удалось выполнить настолько противоречивую повестку. В результате экономика страны развалилась прямо на глазах. Всё это привело к массовым демонстрациям и насилию на улицах Сантьяго. Спустя год после тех первых протестов, разрушения протекали ещё яростнее — хоть и в меньшем масштабе. Как и в случае с аналогичными спазмами уличного насилия в США, Канаде, Великобритании и других странах, эпизоды преступности остались безнаказанными.

Чилийские элиты считают, что им не хватает морального авторитета, дабы расправиться с любым, кто действует от имени социальной справедливости. Следуя той же схеме, политики, активисты и учёные возложили вину за насилие на деспотичную полицию и военную тактику. Демонстранты изображались как исключительно мирные участники, которых государственные чиновники подталкивают к чрезмерной реакции.

Даже когда людей арестовывают за насилие, они часто избегают судебного преследования. Как жаловался экс-министр юстиции Эрнан Ларраин, многие судьи в Чили привносят в свои залы судебных заседаний откровенно левую повестку дня. Этот идеологический заряд они получают вместе с обучением в Судебной академии. С другой стороны воцарилось уныние — словно в Портленде и Сиэтле, моральный дух среди полицейских и военнослужащих упал, что вынудило многих бросить работу.

Идея о том, что новая конституция моментально предоставит Чили решение всех социальных конфликтов, стала чересчур привлекательным заблуждением. Однако более вероятный сценарий состоит в том, что голосование укрепит хаос. Оно лишь юридически закодирует нереалистичные идеологические требования, которые изначально привели Чили к этой печальной точке.

Часть моральных доводов в пользу радикальной конституционной реформы основана на идее о том, что нынешняя чилийская конституция по своей сути незаконна. Сторонники этой теории считают, что:

• она была создана при автократическом режиме Пиночета;
• её формула поправок устанавливает слишком высокую планку.

Тем не менее, начиная с 1989 года, в конституцию неоднократно вносились поправки. В результате было подано не менее 257 демократических изменений. Куда больше, чем в любую предыдущую конституцию Чили. Наследие этого документа времён Пиночета представлено менее чем в трети нынешнего текста. Более того, в 2005 году, когда президент-социалист Рикардо Лагос наложил свой амбициозный отпечаток на главный документ государства, он пошёл ещё дальше: заменил подпись Пиночета собственной. После того как реформы были проведены при почти единодушной поддержке обеих палат конгресса, Лагос отчитался: Чили наконец создаёт «демократическую конституцию», которая «представляет и объединяет всех жителей страны». Это та самая конституция, которую активисты 2020 года считают морально незаконной.

Многие из лозунгов, которые можно услышать, являются пережитком старых битв за якобы «неолиберальную» экономическую систему, навязанную Чили существующим конституционным порядком. По словам Фернандо Атриа — лидера политической партии Fuerza Común, ярого сторонника новых порядков, — «нынешняя конституция приносит пользу только тем, кто её навязывает в одностороннем порядке». Но эти пафосные утверждения опровергаются анализом экономических показателей за последние 40 лет.

В период действия действующей конституции упала инфляция. Она вообще достигла пика в 1973 году, набрав более 500%. Но она стремительно падала, добравшись до уровня ниже 5%к 2000-м годам. С 1980 по 2015 год доход на душу населения в Чили увеличился в четыре раза — до 23000 долларов, наивысший показатель роста в Латинской Америке. Что ещё более важно, продолжительность жизни выросла с 69 до 79 лет.

Список можно продолжать. Уровень перенаселённости упал до четверти, если сравнивать с 1980 годом. Средний класс, как эту категорию определяет Всемирный банк, вырос с 24%населения (1990 год) до 64% (2015). Уровень бедности снизился с 34% до менее чем 3%. В 2019 году индекс Джини, измеряющий неравенство доходов, отдал Чили наивысшее место среди стран Латинской Америки. Чего им ещё не хватало? Но дело ведь не в экономике.

К сожалению, многие избиратели более склонны к расточительным обещаниям будущих благ, которые они получат в соответствии с новой (и пока ещё не разработанной) конституцией. Согласно результатам опроса, опубликованным аналитическим центром Centrode Estudios Públicos в декабре прошлого года, 56% чилийцев считают, что новая конституция приведёт к более высоким пенсиям. Даст им лучшее образование, прокачает здравоохранение. Дальше следует целый список других улучшений — он довольно масштабен.

Как и любой политический процесс, направленный на выполнение утопических обещаний, долгосрочный эффект может быть разрушительным. Некоторые аспекты действующей правовой системы сыграли важную роль на пути Чили к процветанию. Одним из них был режим регулирования, применяемый к Центральному банку, который стал независимым от политического давления.

Примечание переводчика. Чёрт возьми, где же я это слышал?

В Чили правительствам запрещено финансировать государственные расходы с помощью печатного станка. Центральный банк не имеет права скупать государственные облигации, чтобы повлиять на процентные ставки, даже на вторичном рынке. Конгрессмены не смеют предлагать законодательные изменения, требующие государственных расходов — полномочия, закреплённые за исполнительной властью. А частная собственность уважается в соответствии с конституцией Чили. Кроме того, для правительства не оставили ни единой лазейки: власть не имеет права исключать частный сектор из сферы образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и т.д.

Такие конституционные гарантии были введены в действие потому, что чилийцы заметили последствия экономического популизма. Особенно политику расходов, которая обеспечила политикам краткосрочный рост популярности в ущерб долгосрочной экономической жизнеспособности. Коллапс экономической модели Венесуэлы показывает, к чему ведёт популистская политика. То же самое относилось и к Чили, едва сводящему концы с концами при социалистическом режиме Сальвадора Альенде — не так давно, в начале 1970-х годов. Однако уроки быстро забылись.

Если сторонники новой конституции победят на предстоящем референдуме, эти гарантии против популизма рухнут. Как недавно написала в Wall Street Journal Мэри Анастасия О'Грейди, «новая конституция попытается удовлетворить протест популистов о социальной справедливости, увеличив монопольную власть государства по перераспределению богатства». Пока что полный крах в венесуэльском стиле кажется маловероятным. Но Чили может легко проследовать по пути Аргентины: страны с богатыми ресурсами, но при коррупции, инфляции, несостоятельности и всеобщей бедности.

Главная надежда связана с требованием, чтобы избиратели одобряли абсолютно любую новую конституцию. Если они решат отвергнуть план, разрушающий нынешнюю систему, их следующей задачей будет свергнуть культурную и интеллектуальную элиту, отвернувшуюся от свободных рынков и верховенства закона. Южная Америка подготовила слишком много предостерегающих историй о популистских движениях, ведущих целые страны к катастрофе.

Чилийцы должны предотвратить повторение истории, пока у них ещё остаются шансы.