Сферический ВВП в вакууме. Спрос, предложение, экономика в песочнице

В мире, движимом макроэкономикой, существует множество экономических заблуждений. Когда их опровергают, все эти мифы сначала уничтожаются — но снова возникают, как полученная мудрость. В «каждый» следующий раз они становятся выводом для нового поколения макроэкономистов, решивших оправдать свои убеждения государственников.

Самым вопиющим мифом является то, что инфляция может возникнуть только как прислуга экономического роста, пока дефляция аналогичным образом связана с рецессией, которая выходит из-под контроля и стремительно валится. Эта ошибка противоречит действительности.

Условно макроэкономисты делятся на две группы. Есть кейнсианцы, которые верят в стимулирование спроса для обеспечения того, чтобы всегда были рынки товаров и услуг, чего они пытаются достичь за счёт дополнительных расходов со стороны правительств и путём предотвращения сбережений, поскольку это отложенное потребление.

Ещё есть сторонники экономики, ориентированной исключение на предложение. Они свято верят в стимулирование производства — пускай за счёт снижения корпоративных налогов и более мягкого регулирования. Сторонники как спроса, так и предложения защищают денежную инфляцию. И те, и те полагают, что именно их методы стимулируют экономику, так что нет необходимости сокращать государственные расходы.

Получается, что как раз поддержание государственных расходов и является целью обоих подходов. Просто в разных проявлениях, но итог тот же. Именно это, а не какое-то там благосостояние экономических субъектов, является целью. Последние вообще считаются дойными коровами государства и в расчёт на самом деле не берутся.

Хотя вынужден признать, что реформы в стиле экономики предложения оказались более привлекательными для свободных трейдеров, чем кейнсианские стимулы спроса. Жаль, что конечный результат один и тот же: сочетание налогов и эмиссионных доходов от производительной экономики. Всё это передается государству и является целью в любом случае.

А пыль в глаза, заставляющая людей расстаться со своим богатством, — неправильное использование статистики. Ценовые последствия денежной инфляции подавляются статистическим методом. Экономический рост втихую подменяет экономический прогресс. В общем, происходит череда громадных ошибок, и всё это прекрасное сочетание вводит в заблуждение многих — ладно, почти всех — экономистов. Но факты, лежащие в основе показателя роста (ВВП), легко объяснимы.

Во-первых, предположения моделирования. В качестве отправной точки мы должны предположить, что инфляции денег и кредита вообще нет, а количество денег чётко зафиксировано. В этом случае (и при условии полного отсутствия изменений) увеличения не будет:

• в статистической структуре ВВП;
• в количестве накопленных денежных средств;
• в предположении отсутствия изменений во внешнеторговом балансе.

Почему? Потому что в этом финансовом вакууме всё, что люди производят — то же они продают и потребляют на те же суммы, по сравнению с предыдущим периодом. Это учётная личность. Увеличение или уменьшение сбережений не имеет значения, поскольку ВВП — сумма конечных и промежуточных товаров. Поэтому, если экономика эволюционирует от потребительской к ориентированной на сбережения или наоборот, общий показатель тоже должен оставаться неизменным.

Разделение между прибылью и расходами также несущественно. Их сумма содержится в общем ВВП — да-да, том самом. Но вариации темпов экономического прогресса всегда отражаются в индивидуальных ценах и количестве произведённых товаров и услуг. Причём без изменения общей стоимости всех операций. Прогрессивная экономика покажет больше товаров и услуг лучшего качества — и по более низким ценам. А вот для разваливающейся экономики характерно обратное.

Следующий шаг никого не должен удивлять. Допустим, фея-крестная взмахнула волшебной палочкой и как-то создала дополнительные деньги. Люди в нашей экономической песочнице могут их тратить: нужно лишь добавить полученные купюры к общему ВВП. И независимо от того, тратят они их или копят — держать там до тех пор, пока юниты не начнут делать накопления. Теперь сбережения циркулируют. Это деньги, доступные для инвестиций. Как раз накопление выводит деньги из обращения, поэтому в нашей модели мы должны предположить, что количество отложенных средств никак не меняется.

Макроэкономисты путают дополнительные деньги, вброшенные в экономику, с ростом. Это лишь рост денежной суммы. Невозможно судить о том, в какой степени эти средства используются для экономической выгоды. Таких ошибок хватает с лихвой. Например, экономический рост часто путали с экономическим прогрессом. Современные экономисты не осознают различия, которое Людвиг фон Мизес назвал равномерно функционирующей экономикой.

«Воображаемая экономика, в которой все транзакции и физические условия повторяются без изменений в каждом отдельном цикле времени. Всё продолжается так же, как и прежде, вместе с идеями и целями. В таких фиктивных постоянных повторяющихся условиях не может быть чистого изменения в предложении спроса. Так что не может быть и никаких изменений цен».

Неудобная правда для фанатов статистики. С помощью ВВП они могут измерить исключительно количество денег в общем объёме транзакций — но не то, как они вообще используются. Это соответствует описанию фон Мизеса. Лишь воображаемая экономика работает равномерно, и для любого наблюдателя жизненно важно понять этот момент. Не имеет значения, сторонник спроса перед вами, или же адепт экономики предложения. Обе категории макроэкономического акцента ошибочно верят в целевые показатели по ВВП. В то, что на самом деле не имеет никакого смысла, кроме цели поддержания государственных доходов. И вот это — универсальный ключ к их интересу.

Именно с этой точки зрения мы должны понять роль денежной инфляции в экономике. Так мы осознаем причину основополагающих убеждений, основанных на статистике: мол, инфляция — это хорошо, а дефляция совсем плохая. Для государства отсутствие денежной инфляции — в первую очередь, потеря растущего и важного источника доходов, доступного в период роста благосостояния.

На фоне коронавируса появились ограничения, которые резко обострили проблемы государственных финансовых систем. Кейнсианцы снова теряют практический аргумент: всё же страны замечают, что финансы выходят из-под контроля. Вместо этого стратегия, лежащая в основе государственных финансов, была вынуждена развернуться к стандартной версии экономики, ориентированной на предложение. Так, лишь бы помочь выжить предприятиям.

Налоги на бизнес были отложены или сокращены. Занятость субсидировали. Держатели капитала остались в покое. Во всяком случае, элита тоже субсидируется — просто за счёт инфляции цен на активы, которая является первоначальным следствием ускорения денежной инфляции. Будь то манипуляции со спросом или предложением, за всем этим стоит единственная цель. Погашение государственных финансов в течение бизнес-цикла.

Продолжение следует