Системный кризис уже рядом. Как мыслят банкиры

Примечание редакции. Это вторая часть материала Goldmoney о системном кризисе, подкравшемся за спиной коронавируса. В первой части мы разобрали проблемы финансового сектора, которые спокойно проявлялись ещё год назад. Увы, карантин рано или поздно кончится — но эти демоны останутся вместе с нами. Так что давайте не смешивать медицину с экономикой в тех случаях, когда одни проблемы старше других на целые годы.

Хоть мы и можем указать на конец кредитного цикла, нет никаких сомнений в том, что COVID-19 спровоцировал более непосредственный кризис. Сейчас заметно, как поступают данные о первоначальном воздействии блокировок на ВВП. Несомненно, их последующие изменения сделают ситуацию ещё хуже. Вот сейчас финансисты официальным тоном говорят о V-образном восстановлении — а ведь действительно, с учётом этого результата государственные расходы увеличились.

Но в то же время сообщают, что широкая общественность сэкономила деньги на карантине. А расходы мы якобы возобновим в обычном режиме, как только COVID-19 пройдёт. Всё, что необходимо делать обанкротившимся предприятиям — держаться на плаву, и, как классно выразился президент Рейган, ждать стука в дверь: «Я из правительства… И я здесь, чтобы помочь».

Но в этом утверждении есть истина. Как в США, так и в Великобритании, с их обществом, ориентированным на потребителя, 80% сотрудников живут от зарплаты до зарплаты. Те люди, чьи траты заметно упали (и на которых рассчитано восстановление расходов), чаще всего оказываются пенсионерами. Прозвучит грубо, но даже с решительными тратами после локдаунов они вряд ли сильно повлияют на экономику, ориентированную на потребителя.

Правительства запустили план действий в чрезвычайных ситуациях — у каждого он свой (на этом месте грустно засмеялась Украина. — Прим. ред.). К примеру, правительство США распределяет деньги способами попроще, а в Великобритании уже действует налоговый отпуск и хорошая отсрочка. Но все они мало что делают, чтобы облегчить опасения коммерческих банкиров, которые уже набрали заёмных средств, а теперь столкнулись с перспективами роста безнадёжных долгов.

Всё, что вам нужно — это соотношение стоимости активов баланса банка к рыночной капитализации. Показатель убедительно свидетельствует о том, что банковская система не сможет справиться с теми вызовами, что ждут её впереди. Их контуры вполне заметны, осталось встретиться со штормом лично.

Правительства США и Великобритании также реализовали схемы помощи работодателям. Или хотя бы объявили о таких планах. Несомненно, правительства готовы усилить эту поддержку, особо ориентируясь на компании с большим штатом. Но все эти меры не могут изменить одного простого факта: многие предприятия и частные лица сталкиваются с банкротством. Банки это знают. А поскольку их действия по защите от безнадёжных долгов ограничены из-за страха ухудшения положения — именно их дальнейшие действия станут важнейшими.

Дилемма вот в чём. Представьте себя на месте банкира. Полагаете ли вы, что финансовые активы продолжат дорожать — чтобы, увеличивая участие собственного банка, вы миновали проблему, расширяя финансовую и инвестиционную деятельность? Или вы примете жёсткие меры, учитывая все финансовые риски и обязательства, надеясь освободить место для обработки безнадёжных долгов в реальной экономике?

Предположительно, центральные банки поддерживают первое. Но среди коммерческих организаций привычно доминирует именно второе мнение. И с учётом того, что заёмный капитал уже есть на балансе, никто не сможет их винить. Многие G-SIB сократили или закрыли свою инвестиционно-банковскую деятельность вслед за Lehman. Но их недавний опыт работы на деривативных рынках золота и серебра, вероятно, побудит финучреждения сокращать свои бухгалтерские операции в широком спектре других финансовых механизмов.

Пока что ни один человек в мире не сможет точно знать, повлияет ли такой расклад на фондовые рынки — а если так, то как именно. Однако первоначальный эффект вполне способен привести к росту цен: рыночная ликвидность ухудшится ещё до того, как покупатели, преследующие тренд, перестанут гнаться за растущими котировками. Учитывая силу американских фондовых индексов, именно это мы сейчас и наблюдаем.

Будучи бюрократами, которые твёрдо придерживаются своих правил, регулирующие органы откровенно игнорируют рыночные ценности. Очень зря, эта ошибка может дорого стоить даже в обозримом будущем. Уж они-то (в смысле ценности) имеют значение в объективной реальности. Но то, как развиваются тенденции на рынке, также имеет решающее значение. А при оживлении фондовых рынков важно выявлять банковские акции, которые мечутся как собаки — поскольку в этом, несомненно, кроются проблемы.

Хотите пример? Запросто. В начале 2020 года, примерно в середине февраля, рынки чересчур серьёзно отнеслись к дефляционным последствиям COVID-19. Торгово-взвешенный индекс доллара резко вырос в стремлении к сохранности наличных денег. Курсы банковских акций резко упали, ведь последствия дефляции банковского кредита покорили умы инвесторов. На Comex открытый интерес к золоту упал с рекордных уровней, а соотношение золото/серебро выросло до более чем 120.

Но это было лишь начало. Вскоре индекс S&P-500 упал с 3386 (19 февраля) до 2237 (23 марта), сократившись сразу на треть. В конце марта Федеральная резервная система (ФРС) объявила, что без колебаний предоставит всю необходимую денежно-кредитную поддержку экономике США. По факту, превратит растущие опасения дефляции в определённую и реальную инфляцию. И это заявление таки перевернуло ситуацию с ног на голову.