США и милиция XIX века. Закат

Продолжение. Начало тут

Благодаря локальному колориту, присущему лишь данной местности, многие братства отражали местный характер — а потому доступ к ним едва ли ограничивался национальным этническим большинством. К 1850-м годам иммигранты стали доминировать во многих добровольческих отрядах. Причём ирландские, шотландские и немецкие формирования набирали популярность, став невероятно распространёнными.

А дальше — как душа пожелает, так и обозначай свою этническую принадлежность. Шотландские ополченцы носили килты как часть парадной формы. Мигранты с Апеннинского полуострова создали Guardia Nazionale Italiana. Роберт Эрнст отмечает, что «значение иммигрантских военных компаний очевидно: в Нью-Йорке 1853 года около 4000 из 6000 членов братств были иностранцами».

Примечание переводчика. Возвращаясь к первой части статьи: разве это как-то напоминает покровителей расизма? Если да, то чем?

Идём дальше: не было и религиозных ограничений. Со временем военизированные отряды вышли за рамки христианства. Джек Фонер описывал еврейские объединения, появляющиеся абсолютно свободно. А в Asmonean Guard евреи состояли вместе с обычными американцами-христианами — никто этому не мешал.

По мере того как милиция всё больше становилась средним классом, названия её отрядов также менялись. Участники формирований стали чуть пафоснее и нарекали собственные группы так, как сейчас умеют лишь спортивные команды. Здесь вам и «Невидимки», и «Мстители», да хоть «Охотники на змей».

Парадная форма заслуживает отдельного описания как часть поп-образа. Она часто была чересчур экстравагантной, явно создаваясь по образцу войск Наполеона. И этот эффект явно работал. Известно, что вооружённые группы при параде производили впечатление даже на иностранцев. Как заметил один британский очевидец: «Они шли по частям с великолепным отрядом во главе, и… невозможно найти хорошо натренированных людей более воинственного вида».

Все эти добровольческие ополчения оставались привлекательными для потенциальных новичков, ведь точно также они выполняли социальные функции. Как отмечает историк Купер Буш, «в мирное время добровольцы помогали общинам отмечать фестивали, праздники, похороны, проводить марши, балы и банкеты, заодно помогая в чрезвычайных ситуациях».

Заодно членство в местной милиции гарантировало социальное продвижение. Немудрено, что «отдельные семьи часто налаживали длительные связи с этими учреждениями». Для мигрантов же организации гарантировали шанс влиться в новое для них общество. Ведь здесь они могли состоять в вооружённом братстве, внимать местным традициям — при этом сохраняя собственные.

Волонтёрские отряды играли ту же роль, что и добровольческие пожарные бригады XIX века. Что те, что те стали преобладать в группах мигрантов, служа средством улучшения социальной и экономической жизни новоприбывших.

Излишне говорить, что эта модель вооружённых формирований давно забыта почти всеми современными американцами. Современные деятели усердно потрудились, выставляя славные отряды то маргиналами, то боевиками, то вообще расистами и любителями самосуда. Ничего странного, что с таким отношением нынешние граждане так боятся частных военных компаний.

Увы, бюрократия не оставалась на привычном месте. Аппарат рос, деньги налогоплательщиков находили всё новые и новые пути для реализации. Так частные добровольческие ополчения начали выпадать из повестки дня: они становились всё более не нужными, да и просто нежелательными. Конец XIX века был тем периодом, в течение которого штаты и федеральное правительство пошли на слишком резкие меры, лишь бы уничтожить старую систему локально контролируемых отрядов.

По документам, драма была завершена Законом о милиции 1903 года. Именно он официально прикончил автономию штатов в управлении военными ресурсами. Время теперь работало против вооружённых братств, и к 1945 году речь могла идти разве что о вспомогательных службах военного ведомства (уже на федеральном уровне). Хоть некоторые остатки старой децентрализованной системы и остались на плаву, для былой мощи этого было недостаточно.

Восприятие идеи изменилось на всех уровнях. Взять, например, городскую среду: там отряды уступили официальной полиции. Выполняя те же функции, но по «правильному» оформлению, копы сразу же получили иммунитет и привилегии, которые даже присниться не могли мелким братствам на частной основе. Да, народная милиция старого образца не была безупречной, но переход обошелся слишком дорого: как по деньгам, так и по количеству злоупотреблений властью.

А сейчас картинка меняется на глазах. Полиция и Нацгвардия явно не успевают обеспечивать безопасность частной собственности. В Фергюсоне и Кеноше правоохранители сосредоточились вокруг правительственных зданий, пока вокруг горели частные объекты.

Кто-то давит на общественное мнение, заставляя нас поверить в его версию правды: якобы к вооружённым добровольцам надо относиться с ужасом. Однако именно институты, которые заменили это народное движение, почему-то оставляют желать лучшего.