Сверхкраткая история русской литературы

Ознакомившись с недавно опубликованным на этом же ресурсе текстом под названием «Выйти из российской матрицы», я по наивности сначала пытался изложить некоторые свои возражения в виде коммента, но по ходу написания размер коммента превысил страницу, таким образом мои возражения переросли форму коммента и перешли в литературную форму, называемую русофобским пасквилем.

Я в корне не согласен с автором в том, что нужно полностью игнорировать произведения российских авторов. Во многих из них содержится очень важная и полезная информация, необходимая для понимания поведения русского мира. Идеология русского мира по своему влиянию на неокрепшие или недоразвитые умы во многом подобна влиянию гонореи на организм человека. Хочу напомнить, что все попытки борьбы с гонореей и другими заболеваниями, вызванными бактериальными инфекциями, были безрезультатными до тех пор, пока в 70-80 х годах XIX века немецкие и французские учёные не совершили прорыв в изучении природы этих инфекций и механизмов их развития. И даже после этих открытий понадобились десятилетия до появления реально действующих лекарств.

Подобно этим исследованиям, русская литература, при внимательном изучении, может предоставить важные ключи к пониманию функционирования русского мира, причём во многих случаях биографии авторов могут оказаться более ценным материалом для исследования и анализа, чем даже тексты их произведений.

Диссидентствующий и вольнолюбивый, друживший с будущими декабристами в юности Александр Сергеевич Пушкин к тридцатилетнему возрасту покаялся в грехах молодости, твёрдо стал на путь исправления и попытался совершенно искренне вписаться в русский мир. Скорее всего, на это решение его подтолкнуло наличие больших долгов, растущая семья, требующая солидных финансовых ресурсов, а также желание славы и уважения сильных мира сего. Но, по трагическому недопониманию, он неправильно истолковал условия устного контракта, заключённого с императором Николаем I. Поэт наивно полагал, что ему позволят вписаться в русский мир, при этом оставаясь Пушкиным с большой буквы. Написал «Клеветникам России» — поэтический ответ на польское восстание 1830-го, написал поэму «Полтава» о хорошем Петре и гнусном гетмане Мазепе — видите, я все условия контракта выполняю честно! А вот с точки зрения русского мира и его главы неважно кто ты — Пушкин или просто какой-нибудь действительный статский советник, неписаные законы русского мира обязательны для всех. Когда Николай I назвал поэта «мой Пушкин», он имел в виду «мой» со всеми потрохами, имуществом и членами семьи. В общем, когда Помазанник Божий переспал с женой Пушкина, гений русской поэзии по непонятной для других участников русского мира причине страшно оскорбился. Скорее всего, перебрав множество возможных вариантов решения проблемы, по большому счёту созданной по недосмотру им же самим, Александр Сергеевич решил самоликвидироваться, вызвав на смертельную дуэль совершенно левого, но умеющего стрелять без промаха молодого офицера. Принеся себя в сакральную жертву, Александр Сергеевич приобрёл посмертную славу и официальное признание всех реинкарнаций русского мира, более того, стал почётным персонажем русского народного фольклора.

После смерти Пушкина Помазанник Божий в припадке сердечного раскаяния выплатил из своих личных средств долги, которые поэт понабирал в различных микрокредитных организациях. Сумма долгов была изрядная, раза в два превышавшая годовой доход Александра Сергеевича от литературной деятельности. Получается, что Пушкин погиб совсем не зря, и русский мир с ним справедливо расплатился за возведение первого пропагандистского столпа в своём идеологическом фундаменте.

Смерть Лермонтова часто сравнивают с гибелью Пушкина, но на самом деле ничего общего между обстоятельствами этих дуэлей нет. В отличие от своего литературного предшественника, Михаил Юрьевич принципиально и очень дерзко игнорировал все попытки условного русского мира себя приручить, за что и поплатился жизнью. Русский мир в лице Мартынова и двух секундантов убил поэта подло и низко, именно так, как на это способен только русский мир. Выстрел Мартынова прогремел буквально через секунду после того, как поэт, как он заранее и обещал, разрядил свой пистолет в воздух. Всем известные слова Николая I, произнесённые при получении известия о смерти Лермонтова, в комментариях не нуждаются. Кстати, Мартынов тоже пытался что-то там писать и вполне мог ожидать, что слава убийцы Лермонтова может увеличить популярность его творений. Его духовный потомок и, по-видимому, собрат по литературному дарованию и «храбрости» Захар Прилепин, за неимением Лермонтова, для приобретения литературной славы поехал фотографироваться на Донбасс.

Для незнакомых с творчеством Лермонтова могу порекомендовать найти в интернете стихотворение «Дума», используя для поиска строку «улыбкой горькою обманутого сына». Если бы в нынешней путинской Рашке нашёлся поэт уровня Лермонтова и написал бы подобное произведение, его сразу же бы упекли в СИЗО за экстремизм, а за перепосты всем подряд давали бы реальные сроки. А так с Лермонтова спросу никакого, классик он и есть классик, и писал он не про нас, а про николаевскую Россию.

В высшей степени странные обстоятельства смерти Николая Васильевича Гоголя привлекают внимание даже далёких от литературы людей. Самая распространённая версия состоит в том, что почувствовав творческий кризис, писатель впал в тяжелейшую депрессию и в состоянии нервного срыва сжёг рукопись второго тома «Мёртвых душ». Я рискну предположить, что кризис его носил не просто творческий, а более глубокий экзистенциальный характер, и второй том своего главного произведения он уничтожил не потому, что он было недостаточно хорошо написан, а потому что Гоголь осознал, что про Россию ничего хорошего написать вообще не получится, не покривив при этом душой. Никакого осмысленного будущего у страны нет, а его знаменитая Птица-Тройка, бессмысленно поколесив по дорогам ещё некоторое время, в конце концов всё равно заблудится в тумане русского мира и влетит в овраг. Вполне возможно, что Гоголь, обладавший безусловным даром предвидения , в воображении своём уже видел жуткие картины воплощения в реальность своей «Страшной Мести» на шестой части суши, и, имея такие видения , никакого желания продолжать своё существование у него быть не могло.

Своё отношение к русскому миру Иван Сергеевич Тургенев выразил уже тем фактом, что он достаточно быстро понял — Родину намного спокойнее и проще любить издалека. Осевши во Франции, он, в отличие от своего более энергичного коллеги Герцена, в колокола не звонил, а достаточно миролюбиво тусовался с представителями французской творческой интеллигенции и только иногда почитывал русские газеты, из которых и узнавал о событиях, происходивших в русском мире. Некоторые особо трагические события, как например убийство Александра II, даже находили отражение в его творчестве («Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины…»)

Фёдор Михайлович Достоевский действительно стоит несколько особняком и, на первый взгляд, действительно заслуживает клеймо русско-мирского мракобеса, но более тщательный анализ рисует слегка другую картину. Фёдор Михайлович просто понимал , что хорошего пути развития для России просто не существует, а есть два плохих, которых даже «путями развития» и назвать-то нельзя, а скорее следует назвать «состояниями». Первое из них — это махровая и мракобесная архаика в стиле обер-прокурора Синода Победоносцева — «Россия — это ледяная пустыня, по которой бродит лихой человек», размораживать её ни в коем случае нельзя, так как будет только хуже. Второе состояние — это разнузданная вакханалия русского бунта, бессмысленного и беспощадного (Пушкину привет). Можно ли обвинять Достоевского в том, что он использует все свои силы и весь свой талант для продвижения проекта «Ледяной пустыни с лихим человеком с отмороженными мозгами»? В качестве аналогии можно привести пример достаточно разумного родителя, наблюдающего за своим непутёвым отпрыском и понимающего, что будущего у него никакого нет. Набравшись, наконец, смелости он говорит — «Сынок, ничего приличного из тебя не получится. Ты станешь либо алкоголиком, либо наркоманом. Наркомания — это очень плохо. Становись-ка ты лучше алкоголиком, это более соответствует нашим духовным скрепам, ведущим свой отсчёт со времён царя Ивана Васильевича». К сожалению, увещевания гения русской литературы не подействовали на его соплеменников — уже практически 140 после смерти классика Россию бросает из состояния коммунистической ломки в состояние великодержавного бодуна.

Уроженец города Саратова Николай Гаврилович Чернышевский писателем был довольно-таки посредственным, но имя его в анналы русской литературы вписаны золотыми буквами. Не благодаря художественным произведениям, а благодаря одной-единственной цитате, которая без преувеличения стоит целых томов : «жалкая нация, нация рабов, сверху донизу — все рабы».

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин благодаря собственным талантам сделал прекрасную карьеру в бюрократических коридорах Российской Империи, дослужившись к 32 годам до должности провинциального вице-губернатора. Вероятно, по этой причине он, как никто другой, понимал принципы и механизмы бюрократической машины. В своей книге «История одного города» он создал картину функционирования русского мира, который практически без изменений дожил до наших дней.

Лет до сорока Лев Николаевич Толстой ещё питал какие-то иллюзии по поводу русского мира в целом, что нашло своё отражение в «Войне и мире». Но, по ходу жизни последующей он всё больше и больше разочаровывался в РПЦ Святейшего Синода, армии, органах государственного управления и даже в системе судопроизводства, вроде как успешно реформированной при Александре II. Правда, писатель до конца жизни сохранил какую-то странную и иррациональную веру в духовную силу народа, который знает какую-то высшую духовную правду, недоступную для понимания представителям сословий, незнакомых с тяжёлым физическим трудом. К счастью для самого писателя, умершего в 1910 году, он лет восемь не дожил до того момента, когда высокодуховный народ начал воплощать свою версию правды в жизнь.

Антон Павлович Чехов, с детства росший в самой гуще русского мира, никаких иллюзий по отношению ни «к каким ипостасям» этого самого мира никогда не испытывал и уже с самых первых своих литературных опытов вполне заслужил клеймо русофоба. Тупость, подхалимаж, бессмысленная жестокость, инфантильность, душевная чёрствость, ксенофобия — все эти скрепы русского мира нашли своё достойное отражение в его творчестве. В одном из ранних рассказов под названием «Ванька» девятилетний Ванька Жуков, отданный в обучение сапожнику, в рождественскую ночь пишет письмо своему дедушке, рассказывая о своей жизни — об избиениях, унижении, недоедании, издевательствах. Почему-то никто из критиков, писавших рецензии на этот рассказ, не задался основополагающим вопросом — «А кем станет Ванька Жуков, когда вырастет?» Производя нехитрые вычисления, легко получаем, что в 1917 году ему исполнилось сорок лет, и принимая во внимание социальное происхождение и личный жизненный опыт, прямая ему дорога в рыцари революции, то есть поступить на службу в ВЧК.

…А между тем, ржавое, практически неуправляемое судно, позже сентиментально переименованное в «Россию-которую-мы-потеряли», с необъяснимым упрямством шло прямым курсом на подводные скалы, не обращая внимания на сигналы об опасности, подаваемые далеко не самими глупыми людьми.

Дойдя до этого места, я вдруг с удивлением обнаружил, что уже набросал на вентилятор целых три страницы текста, поэтому для изложения истории русской литературы в период совковой реинкарнации русского мира понадобится написать отдельный пасквиль.