Гражданские права за три простых урока (и 47 сложных). Часть 4, дополнительная

Владимир Завгородний

Здравствуйте, дорогие мои читатели. Наше увлекательное путешествие по причудливым лабиринтам гражданских прав подходит к концу, скоро вам предстоит сдать экзамен по пройденному материалу, поэтому в этой новой, дополнительной четвёртой части мы повторим изученное и ответим на некоторые часто задаваемые вопросы. (Предыдущие статьи этого цикла вы можете найти здесь, здесь и здесь).

В двух прошлых сериях наших увлекательных путешествий в далёкое прошлое и менее далёкое будущее мы разобрали несколько примеров борьбы за свои права и против своих обязанностей и согласились (ну, точнее, я согласился за вас), что они описываются тремя нехитрыми императивами с некоторыми уточнениями. А именно:

1. Сначала никаких прав и свобод не было.

Уточнение 1а: И не могло быть, пока общество в своём гуманитарном развитии не достигло определённого момента.

2. Потом они были добыты в борьбе.

Уточнение 2а. Если права достались тебе даром, значит кто-то другой когда-то положил за это жизнь.

3. Права и свободы всегда являются результатом некого шаткого компромисса.

Уточнение 3а. Поэтому всегда следует требовать больше, чем тебе на самом деле нужно, чтобы в конце получить хоть что-нибудь.

Эти простые тезисы — равно как и хамская и снисходительно-покровительственная форма их подачи автором,— будучи озвучены, достигли своей цели и породили полемику в комментариях. И это хорошо, потому что метазадачей цикла моих статей на самом деле не является, чтобы вы прилежно конспектировали мою мудрость. Напротив, задачей является, чтобы читатели вынули головы из... где бы они их не держали в данный момент... и начали головами пользоваться, иначе говоря — думать, полемизировать, спорить, ведь недаром ещё Сократ писал, что в споре рождается срач.

Сегодня по просьбе благодарных читателей мы рассмотрим ещё один важный императив, который ранее не озвучивался. А по специальной просьбе отдельных несознательных работников редакции я постараюсь приводимыми примерами оскорбить чувства одновременно всех.

Бежать, чтобы оставаться на месте

Маленьким, но неприятным секретом прав и свобод, о котором редко говорят, является то, что они не могут быть статичны. Любое устоявшееся положение вещей в области прав и свобод — это хрупкий и временный компромисс между, как правило, диаметрально противоположными желаниями сторон.

Это хорошо видно на примере взаимоотношений гражданина и государства. Они всегда борются, отстаивая совершенно разные цели. Гражданин, положим, хочет платить меньше налогов, и чтобы государства было в его жизни как можно меньше до тех пор, пока оно не появится. А государство в то же время хочет больше налогов, и чтобы гражданин отчитывался, чем он занят, и что он такое вообще замыслил, и желательно в письменной форме и в трёх экземплярах.

Оттого государство всё время пытается затянуть какую-нибудь новую гаечку, стоит лишь гражданину на секунду отвлечься. А гражданин в то же время норовит эту гаечку открутить и, возможно, украсть или выбросить, а то и резьбу сорвать, чтобы впредь не было соблазна.

И это нормально. Именно так и соблюдается некий баланс интересов.

Если же это правило по каким-то причинам нарушается, то тогда мы получаем 1937-й или 2017 год —в СССР или РФ — и людей садят за посты в фейсбуке или разговоры на кухне, которых может даже и не было, а те, кого посадить ещё не успели, бурно рукоплещут, дабы не подумали на них. Естественно, при этом с правами и свободами дело обстоит... ну как бы это сказать... не очень.

Ровно тот же принцип действует и во всех остальных случаях.

Стоит расслабиться и прекратить борьбу за свои права, начав считать их чем-то неизменным и устоявшимся, как вы с удивлением обнаружите, что с каждым днём от них остаётся всё меньше.

Мы назовём это императивом номер 4:

4. Права и свободы всегда либо расширяются, либо сужаются, третьего не дано.

Теперь перейдём к примерам, оскорбляющим чувства всех по очереди.

Начнём с цвета кожи. Стоило белым европеоидным мужчинам в США расслабиться и начать принимать свои права как должное, как чёрные начали ездить на передних сидениях автобусов. И это ок, это равенство. Потом чёрные начали ходить в университеты. Это очень ок, университеты — это хорошо. Потом чёрных стало нехорошо называть словом «ниггер». Что, в принципе, тоже ок, потому что это обидное слово, и может и не надо его употреблять, если не хочешь никого обидеть.

Потом оказалось, что чёрным всё ещё можно называть друг друга «ниггерами», потому что им можно, а тебе нельзя, вот почему. В этот момент стоило, в принципе, начать задавать вопросы, потому что это уже как раз не ок. Это уже не равенство. Это уже все равны, только с поправками и уточнениями, а так не должно быть, если вот чтобы совсем по-честному.

Но вопросы никто не задал, потому что нехорошо и невежливо, и вообще виноваты. И вот не успели мы оглянуться, как слово «ниггер» вымарывается из Марка Твена, а книга «Десять негритят» переименована в «And Then There Were None», чтобы не оскорблять чувства чёрных. А негритята в тексте, что иронично, были политкорректно заменены на «маленьких индейцев», потому что...

Потому что индейцы тоже расслабились и забыли бороться за свои права, и мы снова увидели в действии императив номер 4. Внезапно выяснилось, что если за свои права не бороться, то всем на них наплевать, включая людей, ровно также пострадавших от Белого Человека с его Бременем, — и чувства индейцев оскорблять очень даже можно, кому какое дело, и вообще, что тут такого, ну подумаешь, индейцы...

Лирическое отступление:

Вообще это очень забавно и иронично. Слово «ниггер» оскорбительно. А Нигерия и река Нигер — нет. И в русском слово «негр» тоже многие считают оскорбительным. Хотя лично мне кажется, что «чёрный» обиднее звучит и чаще используется в дерогативном ключе, особенно в словообразовании.

А вот «американские индейцы» — это не обидно. Белый человек приехал в Америку, говорит: «Это Индия?» Они говорят: «Нет, ты свернул не туда, наверное». А белый человек говорит: «Но вы же индейцы?» Они говорят: «Вообще-то нет». Белый человек говорит: «Да пофиг, будете индейцами». *

И они стали индейцами. Навечно. И даже в википедии политкорректно написано: «Native Americans (also known as American Indians...)»

Какая ирония.

Давайте теперь о религии. Стоило представителям церкви расслабиться и перестать жечь людей на кострах, как не прошло и пары веков, а уже в школу не войди, чтобы рассказать о земле, вокруг которой вращается солнце, и прочих традиционных ценностях. Но потом (недавно) в свою очередь расслабились атеисты, и вот раз — говорят, в Украине церкви уже могут открывать школы и вузы, выдавать дипломы, и при этом им вполне разрешено учить, что газ аргон не вступает в химические реакции не почему-то там, а просто потому, что так предначертано Всевышним. К примеру.

Феминистки. Мы незаслуженно забыли оскорбить чувства феминисток. А ведь столько прекрасных примеров того, как стоило мужчинам чуть расслабиться, и они не просто вышли с кухни и начали получать образование и голосовать — что в принципе ок, это нормально. Но потом они стали требовать, чтобы к ним не приставали на работе. Что в принципе тоже было ок, хотя... есть вопросы... но ладно. Потом они стали требовать, чтобы им не говорили комплименты. Что немного странно. Потом демонстративно перестали брить ноги. Что... необычный выбор, как показать свою идентичность, но предположим...

А потом выясняется, что подав руку выходящей из транспорта барышне, можно загреметь в суд по обвинению в сексуальном домогательстве. И это уже не ок, потому что это не равенство. А почему не равенство? А потому, что в данном случае только одна из сторон, участвующих в конфликте, вообще обладает правом решать, был ли конфликт и в чём он выражался. И это совершенно определённо не ок, и не окей, и не нормально, и ещё можете сами добавить синонимов.

И всё потому, что нужно бежать, чтобы оставаться на месте. Гражданские права и свободы не существуют сами по себе, они не высечены в камне, они не записаны в звёздах навечно таинственными силами. Они всегда, всегда динамичны, они никогда не пребывают в стазисе. Либо вы предпринимаете какие-то усилия к тому, что прав и свобод у вас становилось больше, либо их будет становиться всё меньше и меньше. Третьего не дано.

Вот почему автор этих материалов, довольно открытый гомофоб на самом деле, пунктуально отстаивает права гомосексуалистов на браки. Потому что он знает, что нужно бежать, чтобы оставаться на месте. И войну за свои права предпочитает вести на чужой территории — где-то в районе гей-браков. Пока сторонники традиционных ценностей спорят об этом, они не могут автору запретить изменять жене и бегать по бабам. И вот почему автор поддерживает людей и вопросы, на которые ему, по большому счёту, наплевать — чтобы потом не обнаружить, что драться нужно уже за свои права, к которым так привык.

Это потому, что я в точности знаю императив номер 4: права и свободы либо расширяются, либо сужаются. И это касается моих прав в том числе.

В случае ЛГБТ-движения я вижу конфликт между некими людьми, пусть и странными для меня, но — людьми, которые хотят больше прав и свобод. Им противостоят некоторые другие люди, часть из которых мне в целом понятнее, но — они хотят меньше прав и свобод.

А я их, в целом, хочу — больше. Так что парадоксально геи мне оказываются ближе, хотя фу-фу-фу, жеманные мальчики, не одобряю...

Примерно по той же причине, кстати, я нахожусь в жёсткой оппозиции к движению «И так поймут» и прочим упоротым. Потому что они делают вид, что хотят больше прав для себя, но стоит открыть проект закона 5670, как ты понимаешь, что на деле получается меньше прав для всех остальных, и ещё — субтитры в театрах, что для меня является маркером не то глупости, не то полнейшего неумения излагать свои мысли в письменной форме, и оба варианта для меня неприемлемы.

Как только сторонники законодательной защиты украинского языка перестанут вести себя как последний оплот комсомольского движения, способный только указывать и запрещать, я с радостью поменяю позицию и начну их поддерживать. Но не раньше, чем люди вернутся в адекватное состояние.

Всё это на самом деле довольно просто, если додумывать мысли до конца и не обрывать их фразой «Да не ссы, всё будет нормально, я сто раз так делал».

Зачем это всё

Наконец, главный вопрос жизни, вселенной и вообще — зачем это всё было написано и чего автор хочет достичь. Является ли всё вышеизложенное гей-пропагандой или апологией рабства?

Не совсем.

Видите ли, в начале этой статьи я упомянул, что нам предстоит экзамен. Не только вам, читающим. Нам всем. И вот в чём суть этого экзамена.

Так сложилось, что у нас в стране сейчас война. Это не совсем бросается в глаза, к примеру, когда вы сидите в уютном львовском кафе и попиваете свой метросексуальный, чтобы не сказать слово на букву «п», эспрессо маккиато с крутоном. Но она есть, вы же в курсе, да?

Так сложилось исторически, что во время войны права и свободы немного отходят в тень и как бы поступаются необходимости. Кстати, мы до сих пор чрезвычайно легко отделываемся — у нас нет комендантского часа, русскоговорящих не интернируют в резервации просто на всякий случай, как американцев японского происхождения во время Второй мировой, и мы все весело сидим в фейсбуке и пишем гадости о правительстве.

И это хорошо.

Тем не менее, если приглядеться, то некоторая эрозия прав и свобод имеет место прямо сейчас. И государство, армия, неравнодушные граждане — они делают разные вещи, которые в принципе, наверное, нужны, потому что у нас война. Но как бы не хотелось бы это вводить в ранг привычки.

Рано или поздно эта война закончится. Или нет. Или она будет тянуться вечно и бесконечно с точки зрения нас с вами — десятилетиями. Как у Израиля.

В обоих случаях рано или поздно наступит момент, когда нужно будет вынуть голову из любого места, куда вы её запрятали (и будем надеяться, что это был песок), и обратить внимание на то, что происходит с правами и свободами.

А они сокращаются.

Потому что:

4. Права и свободы всегда либо расширяются, либо сужаются, третьего не дано.

А государство в целом, как уже упоминалось, обладает неприятной привычкой стремиться всё время что-нибудь где-нибудь закрутить, ограничить, зафиксировать. Тем более, що не на часі. В країні війна.

Хотите пример? Их есть у меня. Давайте поговорим о гастролях российских артистов и вспомним, как это было.

Сначала в Украину приезжали все, кто хотел. И это было ок. Потом у нас случилась война, но всё ещё приезжали все, кто хотел. Это было так себе, потому что некоторые из приезжавших упорно срали нам на голову. И оттого потом особо наглых начали разворачивать на границе и вносить в списки «Миротворца», и всё такое. И это как бы не так чтобы ок, но мера вынужденная и в целом скорее полезная и правильная.

Но теперь, совсем на днях, мы пошли немного дальше, и теперь уже каждый артист должен получить от СБУ разрешение на въезд. То есть въезд теперь закрыт по умолчанию, а ещё недавно был по умолчанию открыт. И здесь уже сложно сказать, скорее это полезно и правильно, или скорее всё-таки открывает широкие перспективы для перехода нескольких отделов СБУ на самообеспечение и хозрасчёт.

И проблема в том, что все эти ограничения — безусловно, обоснованные и нужные — вводятся без каких бы то ни было намёков: так это уже навсегда или на какое-то время, до кінця особливого періоду?

И теперь возникает вопрос: что будет дальше? Будет ли так теперь всегда? Даже когда закончится война?

А сколько времени пройдёт, прежде чем условная партия «Свобода» предложит также запретить украинцам ездить в Россию, потому что непатриотично? А когда предложит запретить ездить не только в Россию?

Всё это очень интересные вопросы, в данный момент — гипотетические, но на которые мы можем неожиданно для себя получить ответы в обозримом будущем.

Так что процесс сужения прав уже идёт. Даже если мы его не замечаем часть времени, и даже если какие-то конкретные решения мы приветствуем. Но рано или поздно нужно будет определяться — готовы ли мы, граждане, это всё терпеть вечно и бесконечно.

И что мы готовы терпеть, а что — не готовы.

И в какой-то момент, видимо, придётся начать задавать государству неприятные вопросы и получать ответы в диапазоне от уклончивых до тоже неприятных.

Потому что иначе никак.

Потому что:

1. Сначала никаких прав и свобод не было.
2. Потом они были добыты в борьбе.
3. Права и свободы всегда являются результатом некого шаткого компромисса.
4. Права и свободы всегда либо расширяются, либо сужаются, третьего не дано.

Ну и уточнения, да. Как же без них.

* Да, Луи Си Кей об этом шутил первым, я знаю.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.