Интерес + деньги = демократия. Империя Габсбургов

Примечание редакции. Этот цикл никак не связан с другими статьями автора и является его личной инициативой. Всячески поддерживаем универсальность каждого человека. А вы не переживайте — следующий выпуск «Кризиса по-нашему» никак от этого не пострадает, всему своё время.

Демократию принято ругать или обожать, однако её статус главенствующей системы в мире люди не стремятся изучать. Чаще всего её доминирование списывают на слабость монархий, социальные взрывы. А я считаю, что смена политической модели всегда обусловлена двумя вещами, не очень популярными в таких обсуждениях.

Что есть демократия? Во-первых, политический и социальный интерес элит. Во-вторых, самые обычные деньги, которые выступают либо мотивом, либо инструментом для его достижения. Этих ингредиентов хватит для смены политического строя… и пары-тройки статей для «Петра и Мазепы».

Общие мотивы

В первой части нам поможет империя Габсбургов — то ли на своём пике, то ли в начале пике. Австрию и Венгрию следует рассматривать не просто как составляющие одного большого организма. Здесь вовсю раскрылась разница в менталитете, подходы; отличалось примерно всё.

Но всё же это была настоящая империя, по которой явно должны стонать современные любители царизма и прочих королей Артуров с неграми-помощниками. Плюсы, минусы, кружки по интересам, типичные для данного политического строя детали присутствуют в полном объёме. Хотя бы потому, что полностью искоренять их никто не пытался.

В 1713 году была подписана Прагматическая санкция — документ, объединяющий под властью Габсбургов все подконтрольные им земли. Уже не как суповой набор из территорий, а подобие государства. Местным огрызкам оставляли их правовое поле, не навязывая готовый свод законов всем и сразу. Тотальное объединение не случилось на глобальном уровне. Потому его приняли на вооружение отдельные части империи — например, венгры уже тогда обожали давить слабеньких соседей и навязывать им свои устои. Вот только они почему-то ругались бы, прижми их так лично император.

Документ стал результатом целой череды опасных приключений, в ходе которых Габсбургам приходилось защищать свои активы — сначала от турок, затем от французов. Оказалось, что владеть целым набором отдельных стран не так уж круто, как казалось раньше. Потому что защищать неудобно. А раз цели общие, надо объединяться. Ну так, хотя бы по вопросам обороны и других важных проблем.

От монарха требовалось удерживать мир на нелепо объединённых территориях и обеспечить их защиту. При необходимости — проявить дипломатический талант. Однако поставьте эти простенькие цели на фоне разрозненной империи, в целом напоминающей стекло в крем-супе, и миссия сразу же усложнится.

Война (оборона или нападение, роли не играет) — вообще довольно дорогое удовольствие. А поскольку одному региону боевые подвиги могут быть интересны, но другому — нет, получится конфликт интересов. Император, конечно же, выберет войну при необходимости. Ему же надо защищать одни земли, даже если остальные выражают недовольство. Ведь таковы условия.

Один регион защити, другие взвоют. Своё дворянство хочется сохранить, но местная элита уже достала до чёртиков. Потому плясать приходится по ситуации. И несмотря на монархическую систему управления, здесь даже строго централизованный аппарат родил некую попытку особого подхода к контролируемым территориям.

Правда, местные всё равно одновременно любили монархию и боролись с ней изнутри. Даже если сами не понимали, к чему приведут их интересы в далёком будущем.

Структура власти

Вертикаль власти — вертикальнее некуда; всё спускают со двора, прямо по классике. То, что мы привыкли называть словом «министр», на деле оказывается обычной временной затычкой, работающей по отмашке монарха. Лишь император влиял на кадровые назначения — большой привет эффективности.

С другой стороны у нас парламент, их целое раздолье. Сначала выделю основной. Там уже упомянутые министры могли даже рассчитывать на должность, однако представляли — сюрприз! — лишь волю императора. Парламентские интересы со временем начинали всё чаще и чаще идти вразрез с пожеланиями «сверху».

В самом парламенте также хватало противоречий. Часть представленных сил желала сохранить свободный земельный союз без дальнейшей унификации. Чаще всего этой точки зрения придерживались католики (они же консерваторы), присутствующие в полной мере. Но попадались и условные либерал-центристы, желавшие сохранить централизацию, а при необходимости — нарастить её.

Ещё национальный вопрос добавьте, поскольку государство является огромным монстром Карпентера, вобравшим в себя или плохо сочетаемые, или вообще взаимоисключающие друг друга элементы. В общем, парламент даже сам с собой подружиться не мог. Куда здесь человеку со стороны свои мотивы продавливать?

А ведь есть и местные парламенты. С ними регионы работали совершенно по-разному. Например, в Венгрии элита охотилась на максимальную состоятельность власти и фактически подкладывала систему под готовые кланы. Австрия пошла другим путём и допустила к голосованию людей попроще. В итоге даже возглавила процесс, но об этом чуть дальше по тексту.

Ещё были такие бестолковые образования, как земельные правительства. Их тоже назначал и регулировал лично монарх. Как вы поняли, тоже невероятно полезная и эффективная штука, бьющая рекорды по КПД.

Что получается? Император сохраняет всю полноту власти, но вынужден добиваться желаемого совершенно разными инструментами. Формально его владения всё же оставались каким-никаким союзом вольных земель. Потому интерес местных элит не везде позволял проявить универсальный подход, просто навязав провинции свои правила. Хотя, ради комплимента, центральная власть обжигаться на этом явно не спешила.

Например, венгерское дворянство в апреле 1848 года представило программу политического обновления для всего государства. Поначалу всё дворянство такой ход событий устраивал. Но идея споткнулась о ту часть, которую в составе империи ты не шибко поправишь: её внутренняя структура. Реформа скисла. Зато остался местный парламент.

Здесь Венгрия сразу же выстрелила себе в колено, сделав ставку на дворян и нехотя добавив к ним крупнейших налогоплательщиков. Главный мотив — местные элиты не очень радовались идее полного поглощения и унификации. Их интересы не совсем совпадали с привычными имперскими лекалами, но править хотелось именно элите. Людоед против людоеда.

В австрийском аналоге Верховной Рады, наоборот, приоритетом вывели интересы власть имущих, а не их родословную. Потому что влияние необходимо разделять, если ты хочешь оставить себе его наибольший кусок.

Так получилось, что венгры стремились к компромиссу, который придворных явно не устраивал. Какой монарх согласится выделить пороховой бочке статус коронной земли, но почти суверенной на фоне остальных? Структурное единство в регионе, к которому так стремились местные элиты, стало бы приговором для империи как таковой.

Во-первых, так ты перестаёшь контролировать территорию, которую вроде как поглощаешь. Получаешь инородный элемент на фоне других регионов, уже давно замазанных подарками или затоптанных армейскими сапогами. А во-вторых, дурной пример заразен, и к этой же цели начнут стремиться остальные составляющие империи. Они и начали, просто тихонько.

Австрийская часть империи пошла иным путём; здесь быстро сообразили: к власти тянутся не ради красивого статуса, а ради самой власти. Потому приоткрыла шлюз для людей, которые так или иначе к ней доберутся. Ведь гораздо лучше, если это будет происходить по правилам, установленным в империи. При этом всю полноту менеджмента можно оставить себе, никто и не спросит.

Были созданы так называемые курии, которым отдали на откуп часть важных функций. Кроме местных вопросов, которые всегда лучше обкашлять без конфликта интересов, орган владел частичным влиянием на парламент: около трети его членов избирал именно он. То же самое касалось региональных веток управления — парламентов коронных земель.

Участников поделили между собой, чтобы разложить яйца по разным корзинам, а самодовольный магнат вдруг не схлопотал в морду от разъяренного купца. Так в первой курии оказались землевладельцы, вторую отдали торговцам и тем, кого позже назовут «коммерсами», а уже в третью загнали сельских представителей.

Зато надстройкой к структуре выглядела уплата налогов. Во второй и третьей куриях можно было оказаться, исправно и по-крупному давая на лапу государству. Позже для всех желающих подержаться за власть сделают ещё один подарок — снизят имущественный ценз для членства. В первой, правда, вопросы решали совершенно иначе, потому она оставалась отдельной закрытой кастой.

Когда приблизится ХХ век, курии потеряют часть своего влияния. Однако их всё равно оставят в покое — просто урежут функции и сведут к взаимодействию с местными парламентами.

Интерес, а ресурсы?

Исторический контекст вы и так знаете, империя распалась не в результате демократических процессов — случились вещи похуже. Но в социальном смысле подобные предпосылки ведут именно к демократии, ведь она при всех недостатках гарантирует то, чем не подкупит ни одна монархия в мире. Имя этой пушке — эффективность. Её толкают личные интересы, а лучше всего реализовывают именно деньги (или другие ресурсы).

Так или иначе, парламентские функции более-менее позволили элитам реализовать свои интересы. Хотя бы на мелком уровне. В основном парламенте — достичь чуть большего. Но не было той последней соломинки, которая со стопроцентной гарантией сломает спину верблюду. Точнее, империи.

Так кто же победил в этой схватке? Рынок. Империя, как и её предшественники, не могла отличаться особой эффективностью. Потому требовались займы, позволяющие эту самую расточительность компенсировать (или хотя бы смягчить). За деньгами можно было бегать в Лондон, Франкфурт или Париж. Своеобразный МВФ тех времён, три штуки.

И вот беда: кредиторы не хотели даже пальцем шевелить без получения каких-либо гарантий. Придворные у дельцов вообще не могли вызывать восторга, поскольку не умели толком делать деньги. Добавьте сюда гонор и практически безграничную власть, которая чаще всего способна человека разбаловать.

Ну а поскольку с дворянами договориться о чётких обязательствах не получалось, всё чаще всего в ход шли парламентские гарантии. Тот самый клуб джентльменов, которым и до того не всегда нравились идеи правителя, вдруг получил невиданный козырь. Знаете ли, страна со скрипом начала реформироваться — теперь от парламента зависело, будут ли выданы гарантии под очередной денежный транш из-за границы.

В конце концов, так империя после 1859 года стала продвигаться к конституционным сдвигам. Унифицировать всё, конечно же, не получилось. Победить конфликт интересов среди местных элит — также. Даже двойная игра с парламентом ничем не подсобила. А деньги всё же нужны вне зависимости от ситуации. Вот они обычно и побеждают.

Слишком поздно спохватились, конечно. Государству это всё равно не помогло — но отдаю должное, оно всё же попыталось стать чуточку современнее. А сейчас мы радуемся, если ради денег МВФ наши популисты в Верховной Раде вдруг принимают жизненно важные законы. Подход работает, правда?