Интерес + деньги = демократия. Османская империя

Примечание редакции. Этот цикл никак не связан с другими статьями автора и является его личной инициативой. Всячески поддерживаем универсальность каждого человека. А вы не переживайте — следующий выпуск «Кризиса по-нашему» никак от этого не пострадает, всему своё время.

Демократия не всегда проявляется в свободном голосовании или борьбе за место в парламенте. Иногда это не только мировоззрение, но и единственный шанс на рациональное решение проблемы. Если в прошлом части мы с вами перемывали косточки Габсбургам, сегодня на очереди Османская империя.

Этот текст посвящён не разбору институтов, а их полному отсутствию. То, что демократия строит сама по себе, грамотно распоряжаясь ресурсами, в данном случае произошло само по себе — а потом выросло, мутировало и пришло по душу разработчика. Чтобы отыграть обратно весь «позитив», потребовались целые годы.

Общие мотивы

Государство было крайне агрессивным по своей сути. В отличие от европейских монархий, где во главе стола находились и вопросы нападения, и проблемы обороны, здесь вторым практически не занимались. Воевали турки от души. Не умели договариваться, предварительно не потыкав лезвием в печень собеседника.

Никакой романтики не наблюдалось — вышла классическая империя, где местная элита вообще не рассматривается как важный партнёр. Это в последние 20 лет XIX века до власти дойдёт, что провинциальные лидеры могут стать её опорой, а не помехой. Но пока что Османская империя изо всех сил создавала себе головную боль, с которой ей потом пришлось бороться.

С 1578 по 1618 год она воевала с иранцами. Чтобы стимулировать военную машину, приходилось пускать в ход административный ресурс: в ранее закрытую касту сливок общества стали пропускать военачальников разного пошиба. Им давали земельные наделы, а те взамен создавали военизированные группы — и, собственно, применяли их по назначению.

Сами великие менеджеры предпочитали свой феод посещать только в крайнем случае, основную часть времени проводя поближе к власти. То есть в столице. Для того, чтобы без барина народ не заскучал, он и выбирал себе наместника. Знающего особенности региона, толкового, настоящую правую руку. Со временем даже не наместников, а ту местную элиту, из которой их отбирали, и стали звать аянами.

Все люди в чём-то одинаковы. Независимо от государственного строя, идеологии и менталитета рано или поздно всё приходит к некому общему знаменателю. Так произошло и в нашем случае: империя пыталась следовать своему кредо, но держать власть непосредственно в столице. Потому с первым всё получилось, а в результате второго она самостоятельно создала институт региональных лидеров, от появления которого настолько долго страховалась. Все дороги ведут в Рим, тьфу, к интересам местных элит.

Структура власти

Несмотря на свою зубастость, Османская империя родилась в условиях, крайне непригодных для жизни без бюрократии. Немудрено, что чиновники плодились аки тараканы, переполняя государство новыми и новыми кусками государственного аппарата. Вся эта раздутая система из административных институтов консервировалась в столице, и из неё далеко не вытекала.

Единственным исключением могло быть переключение каких-то функций на периферию, однако это происходило лишь по отмашке из столицы. И почти всегда забиралось так же легко, как выдавалось — в чём-то напоминает подход к министрам из первой части, только менее системно. Ключевое слово — «почти». Потому что со временем отмашки стали заметно опаздывать.

Аяны стали приговором прежним заветам Османской империи. Фактически центральная власть, привыкшая зацикливать на себе любые важные задачи, добровольно делегировала в провинции часть полномочий. А именно — сборы налогов для себя любимой и формирование вооружённых отрядов на благо империи. Всего лишь позволила регионам, изголодавшимся по собственному влиянию, заниматься деньгами и армией.

К тому же для усиления местных элит немаловажную роль сыграла логистика. Как вы могли догадаться, наделы выделяли где угодно, чаще всего — поближе к границам империи. Если кто-то полезет, одноразовые отряды тебя точно прикроют. Да уж, была в этом некая логика. Симбиоз получался крайне выгодным не только для начальства, хоть оно об этом и не подозревало.

Аяны были жизненно важной частью иерархии, и вдруг сами стали полноправными правителями — хоть и в отдельной вотчине. Пока настоящий феодал тискал дам далеко от выделенных ему земель, его помощник увеличивал собственное влияние. Он ведь представитель элиты и таким родился. Не хватало лишь ресурсов. И тут именно ему в руки дают все заготовки для собственного продвижения.

«Чиновники пусть и дальше торчат в столице, перины просиживают. Тут и без них хорошо разберёмся». У вас всё было завязано на высшем руководстве? Поздравляю, вы сами себе провели своеобразную децентрализацию. Молодцы, ребята. И теперь благодаря собранным ресурсам местное население обожает свою элиту, которая расположилась куда ближе к собственному народу. Не демократия, конечно, но отзывчивость выше в разы.

Если возникала некая опасность извне, аяны частенько прибегали к помощи наёмников. Высшее руководство не всегда бы тратилось на такие комфортные инструменты. Объясню проще: ковыряешь палочкой своё поле, потому что тебя не сделают солдатом-неумехой по первому же поводу. Вместо этого местный богатенький Буратино вызовет заматеревших вояк, которые вместе прикроют ваши задницы от неминуемого краха. Популярная мера, согласитесь. Ещё и эффективнее в разы.

Проявить себя как народного спасителя шансов хватало. Вам ведь не всегда какие-то рыцари угрожают: если нет войны, время относительно спокойное. Просто иногда надо справляться с бандитами, которые при малом количестве умудряются наводить шороху на довольно больших территориях. Когда последний грабитель перестал сучить ногами, в последний раз вздохнув — ты герой для местных, парень. И наёмники ради такой пиар-акции не так уж дорого обходятся.

Власть не то, чтобы слабела — подати продолжали поступать. Однако для Османской империи такой политический кризис значил то, что пошатнулись сами устои, на которых она в своё время и строилась. Потому что почти в каждом отдалённом регионе интерес шефа учитывался не так активно, как пожелания местной элиты. Для империи это смерти подобно. Деньги она не особо теряла, но утратила кое-что другое.

Интерес, а ресурсы?

С интересами я вас уже ознакомил, остался второй ключевой элемент — деньги. Когда новая элита добралась не только к вопросам власти, ситуация почти сразу же вышла из-под контроля, пошатнув империю изнутри. Точнее, серьёзные проблемы для руководства возникли уже в XVIII веке, когда наиболее влиятельные аяны потеряли берега и перестали даже консультироваться с далёким начальством.

Не все, но некоторые кланы оставили за собой право назначать наместников. Столица напряглась, ведь её функция отбора и позволяла держать в узде это змеиное гнездо. Затем оказалось, что довольно часто временная должность перестаёт быть временной, а в отдельных случаях передаётся по праву наследования. Тут столица занервничала, получив на ровном месте пародийные династии правителей — только местные, далеко и уже не под её контролем.

Теперь центральной властью можно было детей пугать. Если наместник был умён, он просто не ругался с местным самоуправлением. Ведь именно эти органы — городские советы, например — могли нажаловаться высшему руководству, после чего вчерашний победитель с треском вылетал за дверь. На его место сразу находился целый легион желающих.

Чем больше империя воевала, тем сильнее становились местные элиты. Когда в 1768 году началась война с Россией, отдельные семьи выжали максимум из сложившейся ситуации и стали контролировать целые провинции. Само собой, здесь они уже могли не просто диктовать свои пожелания руководству, но и ноги вытирать об его пышные одеяния. Спасибо тебе, империя, за предоставленный шанс поднять голову!

Согласитесь, тут уже другие крайности. Вместо охреневшей центральной власти — такая же, только на местах. В наше время всё это регулирует демократия, позволяющая различным группам реализовать собственный интерес. Возможно, даже поиграться финансовыми потоками ради этой цели. Но как видите, без трезвой сменяемости власти получается то «Лебедь, рак и щука» в вольной трактовке Габсбургов, то батальный триллер по-турецки. Всё-таки я люблю свою эпоху — в ней гораздо меньше дурацкого драйва.

Послесловие ради красивой концовки

Поумничать я уже успел, так что было бы некрасиво оставить недосказанной историю.

В 1808 году весёлые аяны захватили Стамбул, отправили прочь с престола Мустафу VI и решили назначить более удобного правителя. По сути, раб захотел стать хозяином, рядовой — полковником. В мировоззрении захватчиков-узурпаторов это плёвое дело вообще не приведёт ни к каким последствиям.

Так на трон отправили Махмуда II. Недавние победители отчитались, что будут поддерживать мир во всём мире, а именно — не только на окраине империи, но и в столице. Здесь пожелание контролировать ценный актив в виде карманного монарха читается между строк, потому что других строк вообще нет.

Нас демократия научила, что иногда приходится проигрывать или не баллотироваться. А вот любителям абсолютной власти пришлось всё это пройти на практике. Ведь аяны были наказаны собственноручно изготовленной куколкой, усаженной на трон. Новый правитель послушно подписал все бумаги, позволяющие узурпаторам зафиксировать своё влияние. И договорённости он, честно говоря, не нарушил.

Просто потратил следующие десять лет на укрепление собственной власти. И все подписанные соглашения не то чтобы исчезли в неизвестном направлении — они просто утратили актуальность. И дядя Махмуд таки разрушил до основания саму институцию аянов, чтобы потом это не пришлось делать его наследникам.

Для начала местную элиту перетасовали по различным областям и регионам. Де-факто деньги и влияние остались. Просто уже не в родном краю, где каждая собака за тебя умереть готова. Больно? Да, особенно для людей, целые состояния угрохавших во власть на конкретно взятом куске территории. Вот так. Правда, более-менее лояльные династии от разъяренного правителя по зубам не схлопотали. А кто проявил меньше верности, или не проявил её вовсе — заодно простились с детьми, которых увезли в столицу на попечение. В статусе хорошо накормленных и образованных, но всё же заложников.

Вот и кончилась история. Не знаю, как в тексте запустить титры — уж больно хотелось.