Страсти по локдауну: Швеция против Новой Зеландии… и Украина

Успех ожидает того, кто вводит не «карантин электората», а «карантин здорового человека», как бы ни парадоксально звучала эта фраза применительно к борьбе с эпидемией. Пора сравнить различия на международном уровне. А в качестве примера возьмём два диаметрально противоположных, но одинаково успешных для этих стран подхода — шведский и новозеландский. В первом случае получаем максимальное отсутствие карантинных ограничений при весеннем пике COVID-19. Во втором — ранний, максимально жёсткий карантин.

• Как поживают братья-шведы
• Образцовый карантин
• Новая Зеландия и её расклады
• Локдаун по-новозеландски
• Украинский опыт

Давайте попытаемся понять, почему правительства Швеции и Новой Зеландии приняли за основу именно такие стратегии. Что стало залогом их успешности. Опишем здравоохранение, экономику, демографию этих стран. Разберём социальные, ментальные и поведенческие факторы, которые могли влиять на распространение вируса. В конце концов, оценим эффективность реализации именно таких карантинных ограничений. А начинаем со шведского примера.

Как поживают братья-шведы

Здравоохранение. Швеция как апофеоз социализма имеет развитую государственную систему здравоохранения. Но при этом получается не привычный идеал популистов, а максимально децентрализованная структура. И не только по их основным административно-территориальным единицам — ландстингам, — но и куда ниже по уровням. Ведь территория ландстинга делится на несколько районов, в каждом из которых находится одна многопрофильная больница интенсивного лечения и несколько учреждений первичного медицинского обслуживания.

Районы, в свою очередь, бьются на участки первичного медицинского обслуживания. Кроме того, существуют 290 муниципалитетов, ответственных за отдельные аспекты здравоохранения. Но, в отличие от остальной Европы, на первичном уровне в Швеции нет уже известных нам семейных врачей. Зато есть консультационные центры, полный аналог наших поликлиник с принимающими в них врачами-специалистами. К последним пациенты обращаются сами, минуя посредническое звено семейника.

Финансирование здравоохранения тоже децентрализовано по ландстингам. Оно обеспечивается за счет отчислений работающего населения — на 80% из подоходного налога на местном уровне, ещё около 5% за счёт добровольного медстрахования. Лишь небольшую часть (около 15%) финансирования обеспечивают государственные трансферы.

Децентрализация приводит к дублирующим госпитальным мощностям и избыточности коечного фонда, а также обеспечивает хороший уровень развития госпитальной базы в регионах. Ну и в завершение — множество скрининговых и профилактических программ, развитая система общественного здоровья, профилактическая медицина. Всё это суммарно обеспечивает одну из самых развитых в мире систем здравоохранения. Она обладает отличными мобилизационными возможностями в случае любых кризисных ситуаций.

Население — 10 млн человек. И это при одной из самых низких на европейском континенте плотности населения (до 23 чел/км²). Ниже плотность населения наблюдается лишь в соседней Финляндии. Жители равномерно распределены по территории; в ленах плотность населения от 20 до 40 чел/км² (кроме северных территорий, где показатель колеблется от 2,6 до 15 чел/км²). Несмотря на то, что 85% населения составляют городские жители, мегаполисов фактически нет. Три крупных города на всю страну, следите за счётчиком населения:

• Стокгольм (960 тысяч человек)
• Гетеборг (570 тысяч)
• Мальме (334 тысяч)

И много мелких городков разбросано по карте. Швеция — действительно страна развитой провинции. И это не только на экономике отражается, но и на распространении вируса, которому действительно удобно разгоняться в крупных населённых пунктах.

Ментальность и традиции. Шведы максимально доверяют государству. По-хорошему, для каждого государство — он сам и максимально близкие к людям власти его региона. В данном случае, это лена или коммуны. Шведы привыкли, что государство о них заботится. И это понятно, ведь они добровольно отдают власти в качестве налогов огромные суммы: почти 60% ВВП приходится на налоги, наивысшее значение в мире. Причём основой налоговой системы в Швеции являются налоги с физических лиц.

Об аккуратности и системности шведов можно и не говорить. Кто не верит, может зайти на сайты по продаже подержанных лодок и автомобилей — и удивиться, в каком идеальном техническом состоянии эти ребята содержат, например, яхты с возрастом 40-45 лет. Поверьте, нам до такой бережливости ещё копать и копать. В свою очередь, замкнутость и самодостаточность ленов формируют малую внутреннюю миграцию. Шведы — истинные поклонники своего дома, семейного отдыха, пикника на природе. Основная идея шведского общества нацелена на умеренность во всём. Эта концепция присутствует во всех сферах жизни, помогая достигнуть баланса и гармонии.

Экономика. Что характеризует Швецию в этом сегменте, так это диверсифицированная и конкурентоспособная экономика. Страна имеет 50 глобальных компаний, среди которых — ABB, Atlas Copco, Oriflame, IKEA, Saab AB, Saab Automobile AB, Scania, Volvo, Volvo Trucks, Ericsson, Tele2, AB Electrolux, TORNUM, TetraPak, Alfa Laval, SKF, H&M. За последние десятилетия Швеция также совершила рывок в современных секторах экономики — цифровых технологиях и телекоммуникациях. Например, привычный в условиях карантина Skype сам по себе является чистокровным шведом.

Стокгольм признан одним из лучших городов Европы для запуска стартапов в области цифровых технологий. Но уникальность экономики Швеции в другом — уровень благосостояния в Швеции распределён по её регионам гораздо равномернее, чем где-либо ещё в Европе. Это единственная страна Европы, в которой в каждом, даже самом небогатом её уголке доля ВВП на душу населения выше, чем в среднем по Европе.

Образцовый карантин

Вот и угадайте с трёх попыток, какую стратегию карантина могло избрать государство с подобными вводными данными. Шведская модель борьбы с распространением коронавирусной болезни не предусматривала введения практически никаких фактических карантинных ограничений. Кроме, разве что, ограничений на въезд в страну и внутреннего перемещения в туристических целях. Весь упор делался на сознательность граждан, их доверие к государству и аккуратность в добровольном выполнении определённых государством рекомендаций и правил. Сами требования, к слову, были довольно мягкими:

• не собираться в группы больше 50 человек;
• по возможности перейти на удалённую работу;
• по возможности не посещать родственников в возрасте;
• сократить количество поездок по стране и за её пределы.

В общем, основной расчёт был на социальную ответственность граждан. Для Швеции отказ от введения карантина был вынужденной мерой: государство понимало, что любые карантинные ограничения могли стать критическими. И для экономики с её тотальным уровнем интеграции в мировую экономическую систему. И для работы глобальных компаний, составляющих костяк национальной экономики.

И ещё. Введение карантинных ограничений и реального локдауна — как следствие этого, сидение работников дома без заработной платы — сразу бы негативно сказалось на финансировании шведского здравоохранения. Оно, если кто забыл, более чем на 85% обеспечивается налогами с этой заработной платы. А это — уменьшение возможностей системы по лечению людей, уже заболевших короной.

При этом решение государства не вводить карантинные ограничения было не популистским, а чётко продуманным. Власти хорошо осознавали, что обладают одной из самых лучших в мире систем здравоохранения. Знали, что её мобилизационные возможности позволят справиться с лечением пациентов. Были в курсе, что система устоит даже при значительно возрастающей нагрузке из-за увеличения заболеваемости в период пандемии. А укреплял надежду простой факт: совокупность демографических, географических, социальных, ментальных, поведенческих факторов дают этой стране возможность контролировать эпидемию, даже не вводя жёсткие карантинные мероприятия.

Низкая плотность населения, относительно равномерное распределение жителей без больших мегаполисов. Низкий уровень внутренней миграции населения и самодостаточность территорий. Доверие к государству и социальная ответственность каждого. Самодисциплина населения с умеренностью в потреблении. И, конечно же, ориентация на семейное общение и отдых на природе — идеально для введения эффективных механизмов социального дистанцирования, которые этому населению не будут в тягость. Такой карантин не выбьет из привычного ритма жизни людей, выполнявших почти те же условия всю свою жизнь.

Новая Зеландия и её расклады

Здравоохранение. Страна имеет государственное (по финансированию) и частное (по оказанию услуг) здравоохранение. Оно строилось по доведённым до абсурда идеям лорда Бевериджа, как и в большинстве других частей бывшей британской империи. Вроде бы бесплатное, но затратное для пациента медобслуживание. Система здравоохранения максимально централизована (и это несмотря на островной характер территории с огромной разницей между городами и провинцией). Имеет централизованную систему финансирования, в которой 80% средств выделяется из центрального бюджета страны — зато остальные 20% платит сам пациент. И всё это финансирование осваивают частные клиники.

Засилие семейных врачей, основная задача которых состоит не в лечении, а в максимальной экономии системных ресурсов. Медицина даже на первичном уровне — частично платная для пациента. Из своего кармана заплатить придётся и за приём семейного врача, и за выписку рецепта. При этом на внутреннем рынке лекарства очень дорогие из-за налогов, отсутствия внутреннего производства и логистической обособленности островов. А программы компенсации их стоимости со стороны государства незначительные.

Недостаток и централизация финансирования приводят к недостатку госпитальных мощностей. Ведь даже в обычное время, без чрезвычайной ситуации, связанной с эпидемией — очереди на приём к врачам-специалистам составляют от полугода и больше. Ну а вишенкой в описании доступности медицины станет… платный вызов скорой помощи. Даже если вы имеете от государства право на бесплатную медпомощь, каждый вызов экстренки обойдется вам почти в 90 новозеландских долларов (курс к гривне 19,27 в пользу маорийской бумажки). Если такого права нет, то и во все 800-1000.

Довершает это всё полное отсутствие профилактической медицины. Система включается, только когда человек действительно болен. Желательно в острой форме. А пациент с хроническими заболеваниями, как вы поняли, вполне способен не дождаться необходимой медицинской помощи. В общем, как и все остальные системы здравоохранения на основе идей сэра Бевериджа, здравоохранение Новой Зеландии имеет минимальные мобилизационные возможности.

Население чуть меньше 5 млн человек. При этом плотность населения почти в два раза меньше, чем в Швеции — в среднем 16 чел/км². Но с учётом того, что из 4,8 млн жителей сразу 1,5 млн (30%) проживает в Окленде, то реальная плотность населения меньше 12 чел/км². Вот и главный парадокс. Если в Швеции население распределено с более-менее равномерной структурой, то в Новой Зеландии (по всей стране в основном) — хуторское и фермерское поселение в маленьких городках и посёлках. Всего пять городов с населением больше 100 тысяч человек, но при этом существует мегаполис, в котором проживает почти 30% населения страны.

Ментальность и традиции. Как и Швеция, Новая Зеландия имеет высокий уровень жизни, но и большую стоимость проживания — высокие налоги, дорогие продукты, дорогая недвижимость. Обе страны — лидеры в антирейтинге несоответствия доходов и расходов. Новозеландский стиль жизни очень расслабленный, консервативный, люди сами в себе.

Эта страна — Мекка для эмигрантов. Тут принято громко кричать, когда тебя не слышат. Молчать, когда тебя спрашивают. Как в любом эмигрантском обществе, люди не очень любят государство и предпочитают опираться на собственные силы. Основные хобби — путешествия, природа, экстремальные виды спорта. Ещё популярны занятия спортом на природе.

Экономика. И снова парадокс. Хотя местная экономика одна из наиболее глобализованных в мире и чаще всего работает на экспорт, основные экспортные отрасли — сельское хозяйство, рыболовство и переработка их продуктов. Такое себе натуральное хозяйство. Проще говоря, страна-ферма. В Новой Зеландии наблюдается почти полное отсутствие крупных промышленных предприятий и тяжёлой промышленности. Собственно, промышленность генерирует всего 15% ВВП, но при этом в стране огромное количество (более 15 тысяч) мелких компаний.

Локдаун по-новозеландски

Местная власть решила не рисковать с возможными последствиями бесконтрольного развития эпидемии. Она почти сразу ввела одни из самых жёстких эпидемиологических ограничений в мире. Причём ввела превентивно — уже с конца марта всё население страны (за исключением работников критической инфраструктуры) ушло на режим самоизоляции.

Правительство страны было вынуждено принимать драконовские ограничения, чётко понимая: система здравоохранения недостаточно эффективна и не имеет мобилизационных резервов. Она рискует просто не справиться с критическим ростом заболеваемости при неконтролируемом течении эпидемии. И несмотря на общую низкую плотность населения, наличие мегаполиса с третью жителей страны делает всё это чрезвычайно уязвимым для эпидемии.

Кроме того, дороговизна лечения и необходимость частичной оплаты его за счёт самого пациента не только била бы по карману жителей одной из самых дорогих стран мира. Она не только сделала бы лечение финансово недоступным. С учётом ментальности страны эмигрантов, жители которой привыкли сами решать свои проблемы, это привело бы к массовому сокрытию фактов заболевания короной в лёгкой или средней тяжести. А дальше самолечение и его прямое последствие — ещё большее распространение вируса.

Так что главные усилия по борьбе с эпидемией в Новой Зеландии были направлены на недопущение распространения болячки. Жёстко, от слова «совсем». Кроме и без того жёсткого локдауна — максимально быстрое выявление и полная изоляция любых, даже самых незначительных вспышек заболевания.

Опять-таки, из-за особенностей структуры экономики страны жёсткий карантин не приводил к значительным экономическим потерям. Ведь основой экономики и экспорта страны являются отрасли, ведущие практически натуральное хозяйство, и малые предприятия (на экономическую активность последних локдаун не оказывал критического влияния). Ведь выращивать сельхозпродукцию на фермах, ловить рыбу, перерабатывать урожай или улов на небольших производствах — дело несложное даже в условиях карантина.

Также жёсткие ограничения не сильно отразились на жизни большей половины населения страны. Эти люди и в обычное время живут на фермах или в небольших посёлках. Даже до вируса получался своеобразный режим социального дистанцирования.

Украинский опыт

Вот мы с вами и разобрали опыт Германии, Италии, Швеции и Новой Зеландии. У каждой страны свои неповторимые условия и окрас, отсюда и совершенно разные результаты. А теперь пора вернуться к украинским реалиям. Давайте вспомним всё изученное и попробуем ответить на простой вопрос: как же нам пережить осенне-зимний пик обострения пандемии. К сожалению, сейчас хороших сценариев для нас уже не осталось. Я не пытаюсь накручивать панику, говорю лишь о фактах. Эта позиция подкреплена аргументами.

Говорю с учётом разваленной донельзя украинской медицины, которую пытались отреферировать, но бросили процесс посередине. Ещё и делали всё по наиболее неустойчивой к эпидемическим стрессам британской модели организации здравоохранения. Сюда же добавляйте слабость нашей экономики. И бездействие власти, которая вместо борьбы с эпидемией весь год занималась более понятным и прибыльным действием — строительством да ремонтом дорог.

Всё это умножается на полное отсутствие дополнительных ресурсов внутри страны и неумение их привлечь извне. Причём тотального дефицита всего: и в здравоохранении, и в стране в целом. У нас дефицит всего в здравоохранении:

• врачей уже практически всех специальностей;
• неврачебного персонала в здравоохранении;
• оборудованного коечного фонда;
• лекарств;
• мощностей для проведения лабораторных исследований;
• компетентных специалистов;
• компетентных управленческих кадров;
• катастрофический (а что ещё страшнее – хронический на протяжении десятка лет) дефицит финансирования здравоохранения.

У государства наблюдается нехватка финансов и в госбюджете, и в экономике, и в домохозяйствах. Дефицитный бюджет не даёт возможности финансирования уже имеющихся хотелок. И это я не говорю о настолько необходимых программах социальной и экономической поддержки населения и бизнеса во время действия ограничений.

Ситуация в экономике не позволяет даже подумать о каком-либо перераспределении ресурсов и их концентрации на необходимых направлениях. Везде воцарился принцип «хвост вылез, нос увяз». У нас дефицит проявился даже в самосознании и ответственности у людей, большинство из которых готовы плыть по течению любой ценой. Такие господа живут по принципу «строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения», даже когда дело касается их личной безопасности и будущего их семей.

Но самое страшное, что у нас дефицит мозгов у власти. И доверия к ней — причём доверия со всех сторон. Населения, бизнеса, международных партнёров. Догадываетесь, что этот дефицит мозгов вкупе с дефицитом доверия порождает? В первую очередь — неуверенность. Боязнь не просто радикальных шагов, которые необходимы во время борьбы с любым кризисом. Скорее, боязнь какой-либо инициативы, натуральное скатывание к исключительно реактивному поведению. А это описывается словом «смерть». И очень хотелось бы, чтобы всё ограничилось лишь политической смертью определенных индивидуумов. Но это не с нашим счастьем.

Была попытка власти ввести полумеры вместо полноценного карантина. Взять хотя бы карантин выходного дня. Неэффективен эпидемиологически. Убийственен для малого бизнеса и людей. Совершенно непонятен по длительности. Во многом необязателен для исполнения. В результате никакой победы не получилось. Снижение активности населения составило менее 20% (это про эпидемиологическую эффективность). Зато дневной выторг лишь одного магазина одной национальной сети упал с 3-4 млн до 250 тыс. грн. Это не про спасение людей, а про убийство бизнеса без чьего-то там спасения.

Увы, вводить локдаун в Украине критически необходимо. Это уже вопрос нашего физического выживания. Его надо вводить, не размазываясь на полумеры. Но и это не с нашим счастьем. Нормального эффективного краткосрочного карантина — да ещё и такого, который будет воспринят людьми и реально осуществится — они всё равно не введут. Тот, что введут, всё равно будет неэффективен — и потому всемерно обруган. А уж то, что ругают, и выполняться не будет. Точно так же, как карантинные меры не выполняет, в первую очередь, сама власть. Так что «Велюр» ей в помощь.

Народ выживет, просто теперь не обойдётся без жертв — и вы знаете, по какому адресу будут лететь обвинения.

Напоследок хочу напомнить вам одну цитату: «За здоровье себя и своей семьи мы должны отвечать сами. Но невозможно быть здоровым в больном обществе. Так же, как невозможно защититься от инфекционных болезней, не обеспечив коллективный иммунитет популяции. А это значит, надо объединяться — согласиться с обязательностью вакцинации необходимости доступности медицины для каждого, формируя солидарные источники её финансирования».

Узнаете? Это идеология «Петра и Мазепы». И прямо сейчас у нас, у вас, у кого-то ещё появился шанс оценить свои взгляды; понять, точно ли они вам подходят. Ведь мы со своей позицией давно определились и никуда не отступаем. Надеемся, вы тоже.