Служба финансовых расследований: тигр в разрезе

Мы все хотим жить в богатой стране.

Что для этого нужно? Правильно, среди первейших приоритетов — свобода ведения бизнеса и инвестиционная привлекательность.

Как этого достичь? Сузить возможности государства вмешиваться в работу бизнеса.

Именно поэтому мы все радовались, когда в начале года Рада в результате технической ошибки отменила налоговую милицию, а потом решила её не восстанавливать — всё равно же Кабмин обещал создать новую финансовую полицию

Новая финансовая полиция нам нужна. Мы уже писали, почему и зачем, а заодно и рассказывали, кому милее старые схемы. Возле здания Рады прошло несколько митингов против возвращения к традициям прошлого, и вроде бы своего добились.

Теперь Минфин создаёт свою Службу финансовых расследований. Законопроекту ещё предстоит доутрястись в Кабмине, пройти рассмотрение в комитете (вот здесь будет особенно сложно, жарко и больно) и сессионном зале. Но, похоже, старт взят хороший.

Proekt_Zakonu

Проблема в другом. Мы попросили Минфин предоставить действующую версию закона об СФР. И заметили в ней несколько очень спорных моментов. Можете посмотреть сами.

Что вызвало у нас сомнения?

Во-первых, служба зависит от министра. Нет, не от министра финансов, а от того министра, которому опеку над ней поручит Кабмин в отдельном Положении о Финансовой службе Украины. То есть де-факто он может выбрать и другого. Этот министр, в свою очередь, формирует конкурсную комиссию по выборам главы и двух замглавы Службы, прописывает процедуру выборов и передаёт кандидатов на должность Кабмину на утверждение. Дальше законопроект напоминает копипаст из аналогичного законопроекта по НАБУ — и уволить директора Службы так же сложно, как и главу Бюро.

Во-вторых, служба сможет самостоятельно проводить оперативно-розыскную деятельность на основе действующего закона об ОРД. Не вопрос, налоговая милиция тоже могла — но как раз хотелось бы от этого уйти. В разговорах с людьми, которые митинговали под стенами Рады, часто звучало, что они хотели бы видеть аналитический орган без собственных силовых функций. Тут они де-факто сохраняются. Зрада.

Что будет, если Служба финансовых расследований будет создана на основе нынешней версии закона?

Новая служба будет малочисленнее старой налоговой милиции. В законе это прямо не прописано, но, по заверениям Минфина, ожидается 2,5–3 тысячи лиц (против 15 тысяч налоговых милиционеров). Уже хорошо. Ведётся разговор о том, чтобы установить какой-то порог на вход туда «ветеранов налоговых проверок» — подождём его завершения.

Новая служба сохранит основную часть репрессивных возможностей старой — по крайней мере, право на оперативно-розыскную деятельность. Этого достаточно, чтобы кошмарить бизнес проверками, если очень захочется. Можете глянуть в профильном законе об ОРД. Александр Данилюк утверждает, что при нём этого не будет и что вообще планируют переход от карательного метода к аналитическому. Допустим, что мы ему верим и при нём не будет. А после него? Закон-то позволяет.

На одной из публичных встреч с презентацией законопроекта автор этих строк спросил у разработчика, советника министра Сергея Коваленко:

– Не видите ли вы проблемы в том, что сохраняется право на оперативно-розыскную деятельность, а, значит, и фактическая возможность продолжать репрессивное давление на бизнес? Нельзя ли было, как у аналогичной службы в Австрии — только аналитические функции?

– Хотите ли вы создать, по сути, второе НАБУ? И как его полномочия будут пересекаться с уже существующим?

– И что будет, если обозначенный в тексте законопроекта «министр» законопроекта будет не министром финансов, а, скажем, министром внутренних дел?

На самом деле последнее — принципиально важно ещё и по практическим и политическим причинам. Проблема в том, что отсутствие в законе чёткого обозначения того, какой именно министр будет ответственным (при высоком контроле последнего над деятельностью СФР), автоматически делает новосозданную структуру предметом «квотных торгов» в правительстве (и при его создании). Что увеличивает вероятность того, что она будет использоваться для «заработка», процентов так до восьмидесяти.

Что прозвучало в ответ?

По поводу ответственного министра: дескать, на неопределенности настаивает Кабмин, но Минфин воюет за то, чтобы там чётко был указан именно министр финансов (понятное дело!). И надеется отвоевать своё в финальной версии законопроекта. Хотя и не уверен в успешности.

По поводу создания второго НАБУ: собственно, именно это и задумывали. Но только осознавали тот факт, что второе Бюро создать никто не даст — тут и первое слишком много соли на важные хвосты сыплет. Поэтому «по одёжке протягивали ножки» — создавали аналог НАБУ, но завязанный на Кабинет Министров, а не на хитроумно назначаемого независимого директора. Что касается полномочий — из-за оговорки в законе все дела, которые могут быть последственны НАБУ, забирает НАБУ, у него приоритет.

Наконец, по поводу того, что сохраняются репрессивные функции: да, опыт Австрии рассматривали. Там действительно де-факто есть две службы: одна отдельная, маленькая, занимается только анализом; другая — в структуре органов внутренних дел и с правом на оперативно-розыскную деятельность. Работают в связке. У нас от такого было решено отказаться. Потому что МВД не вызывает у Минфина достаточного доверия, а, следовательно, нужен свой собственный орган для борьбы с финансовыми преступлениями с максимально широкими полномочиями.

Ох!

Пливли-пливли, та й на березі втопились.

Понятно, что Минфину-то Минфин доверяет. На секундочку допустим, что ему доверяет и общество (да, я улыбаюсь, когда это пишу). На секундочку допустим, что они отстоят привязку к собственному министру или что Кабмин всё равно не станет отбирать у них этот вкусный пирожок. Практика показывает, что, получив в руки непосредственно контролируемый инструмент с возможностью кого-нибудь им ушибить, портиться склонны все чиновники. Поэтому лучше им такие инструменты давать пореже — для всеобщего блага.

Итоги подведём.

Новый орган будет меньше и слабее предыдущего. Это хорошо.

Новый орган, однако, вряд ли воплотит в себе мечту тех, кто грезил об отстранённой аналитической структуре. Он сохраняет возможность быть использованным в качестве дубинки, политически зависим и привлекателен для торгов — а, значит, рано или поздно его будут пытаться использовать так, как обычно используют дубинки. Не вопрос, автор этих строк знает множество способов использовать дубинку во благо человечества.

Но мы же все здесь люди, притворяющиеся взрослыми.

Виктор Трегубов